- Сёма, я твой должник навеки. Проси, что хочешь.

Прощаясь с Троицким, крепко жму его руку и, наконец, выдыхаю. То, что он сделал для меня сегодня, никакими деньгами не компенсировать. Мы знаем это оба, как и то, что любой из нас сделает для друга невозможное.

- Тоха, ты стал такой сентиментальный рядом с этой крохой, - в своей излюбленной манере басит Троицкий и улыбается. - Но знаешь? Таким ты мне нравишься больше. Считай, что я это сделал только из-за нее. Ради любой из твоих прошлых телок так напрягаться бы не стал.

- Знаю, - смеюсь в ответ, а на душе так свободно и легко, аж петь хочется.

Он абсолютно прав. Ради любой другой я бы тоже напрягаться не стал. Только ради нее. Моей девочки. Вспоминаю, что оставил малышку разгоряченную, неудовлетворенную и без объяснений. Надо исправиться. Жму еще раз надежную руку своего друга и прыгаю в машину.

Пожалуй, нужно устроить Калерии романтическое свидание. Вчерашнее ведь превратилось в детский сад и целомудренную ночевку. А как хочется прижать Леру к себе, погрузиться в горячую тугуюплоть и забыть обо всех проблемах и невзгодах. Пока еду, бронирую столик в новом модном ресторане, где подают всяких морских гадов. Там, конечно, нужно за неделю заказывать, но разве существует что-то невозможное, когда есть деньги.

Предвкушаю, как вечером отведу Леру в ресторан, напою вином, а после мы поедем домой. Там я сразу отключу дверной звонок, домофон и спрячу телефоны. Никто сегодня нам больше не сможет помешать насладиться друг другом.

Когда поднимаюсь в офис, с легким раздражением понимаю, что в рабочей суете мне некогда даже Леру поцеловать так, как хочется. Малышка носится по этажам, согласовывая изменения в текущих проектах с архитекторами. Тут же звонит инженерам, прорабам и строительным организациям в поисках поставщиков надежных и качественных материалов. И так весь оставшийся день. В итоге, в ресторан мы опаздываем на полчаса, но я полон решимости провести и этот вечер, и эту ночь незабываемо.

Разместившись за столиком, заказываю бутылку белого вина и вроде бы выдыхаю. Все, теперь можно расслабиться и насладиться нашим романтическим свиданием. Лера пищит от восторга, радуясь буквально всему. Кухне, вину, и даже интерьеру ресторана. Она светится словно лампочка и постоянно благодарит меня за прекрасный вечер. «Надо бы почаще для нее устраивать сюрпризы», - проносится и закрепляется мысль в голове.

- Так, что случилось сегодня утром? Вы с Семеном вели себя очень загадочно. И что это за подарок, который он нам приготовил? - сыплет вопросами Лера, уплетая салат с креветками, кальмарами, авокадо и еще Бог знает с чем.

- Малыш, давай не будем это обсуждать. Когда-нибудь я обязательно тебе расскажу, но сейчас не хочу портить вечер.

Мне действительно совершенно не хочется грузить ее своими проблемами. Тем более, у меня закрадывается стойкое ощущение, что Калерия, узнав правду, может взбрыкнуть. Не сейчас. Я не готов.

- Ладно, как скажешь, - легко соглашается она и засовывает жирную креветку в рот. - Такой необычный вкус у этого салата. Не могу понять, что за соус они используют. Терпко-кислый. Прикольно, - Калерия улыбается и продолжает жевать.

Могу понять. Со всей этой беготней мы толком и не поели сегодня. Так что этот ужин - наша первая нормальная еда за день. И вместо того, чтобы смаковать и растягивать удовольствие, мы достаточно активно точим и мало разговариваем. Не совсем романтика, но не до ерунды.

Лера пьет вино, а потом облизывает губы, чтобы собрать капли. Смотрю на нее и понимаю, что утолив насущный голод, хочу утолить голод иного характера. Не отрываясь смотрю в ее глаза, продавливая взглядом и с ходу выдаю:

- Калерия, как ты смотришь на то чтобы завершить официальную часть нашего свидания, в вертикальной плоскости, и перейти к неофициальной, в горизонтальной.

Понимаю, что немного перегибаю, и надо бы помягче, но сил нет терпеть. Два дня и две ночи мы не предавались греху, и я на грани. Хочу ее так сильно, что не до церемоний. Лера сытая, довольная и невероятно прекрасная. Надоели и эта прелюдия, и игра в гляделки. Вижу, что и Калерия уже по-иному смотрит на меня. Призывно. И конечно же, я откликаюсь.

- Смотрю положительно, Антон Петрович.

Моя ж ты умница. Подключается к игре быстро. К утру отматывает, к началу дня, когда я еще совместный душ предлагал. Тогда нас бесцеремонно прервали, а теперь хрен кому позволю. Никто не сможет нам помешать. Сегодня будет незабываемая ночь.

От мыслей этих меня даже в жар бросает. Сердце начинает махать как сумасшедшее, того и гляди грудину пробьет. Пульс зашкаливает, пальцы непроизвольно сжимаются, как хочу ими Леру потрогать.

Через пять минут мы в уже в машине, и я бью по газам. Лера призывно улыбается, и я опускаю ладонь на ее голую коленку. Малышка судорожно выдыхает и чуть раздвигает ноги. Уфф. Потерпи милая, мы почти на месте. Еду быстро, невтерпеж мне. В голове уже мысли вертятся: как войдем в квартиру, как раздену Калерию, оближу с ног до головы и отымею во всех известных человечеству позах. Чего не знаю сам, в Гугле подсмотрю, но целой она от меня сегодня точно не уйдет.

Мыслей в голове много, но они уже как мухи, разлетаются и жужжат. Так размечтался, что вспотел весь. Чувствую испарину на лбу и недоуменно провожу рукой, стирая влагу. Зрение мутнеет и двоится. Живот какими-то непонятными спазмами сжимается и громко урчит. Что за фигня? Это от похоти что ли меня так кроет?

Благо до дома добираемся без происшествий и, как только паркуюсь, поворачиваюсь к Лере. Малышка сидит бледная как простыня, с широко раскрытыми глазами и шумно дышит.

- Лера? - картинка двоится, и по позвоночнику проходит легкая волна дискомфорта.

- Антон, быстро домой, - рявкает Калерия, словно генерал на плацу, что я даже вздрагиваю, и вылетает из машины.

Причин возражать почему-то не ищу. Я и сам стремлюсь домой, если честно. До квартиры мы несемся на перегонки, словно гончие на стартах. Лера туфли еще в лифте снимает и расстегивает жакет. Ее так трясет и подкидывает, того и гляди, сейчас лифт руками начнет открывать. «Вот бы она так от страсти ко мне домой рвалась», - мелькает шальная мысль. Но сердцем чую, ни хрена это не страсть.

- Почему он так медленно едет? - шипит Калерия через зубы и смотрит на меня, как на врага.

- Нет, нет, нет, - хриплю я свое утреннее заклинание, словно мантру. - Этого просто не может быть. Неееет, - шумно выдыхаю и начинаю расстегивать рубашку.

Ладно бы я торопился избавиться от нее из-за возникшей перспективы горячего секса. Так нет. Это, твою мать, совсем не из-за секса. «Аааааа», - вопит пещерный человек внутри меня, что есть сил. Какого хрена! Мне, блин, так жарко, что я готов не только рубашку, но и штаны здесь же снять. Только я ведь мужик, поэтому мужественно держусь.

На площадку мы буквально вываливаемся, Лера уже поскуливает и зажимает рот ладошкой. Она настолько зеленая, что меня самого начинает мутить. Нет, я, конечно, не неженка и, тем более не брезгливый, и эту фигню с рвотой мы уже проходили, но сегодня чувствую, я пас.

В прихожей со скоростью света летят туфли и ботинки, жакеты, ключи и телефоны. Лера без объяснений и прелюдий сразу же рванула в хозяйскую ванную, а я в гостевую. Первые спазмы, и весь мой такой шикарный и мегадорогой ужин летит в унитаз. Выворачивает так, что я чуть кишки не теряю вместе с сознанием. Головой понимаю, надо бы проверить Калерию, но сил оставить белого друга хоть на пять минут просто не нахожу. После первого извержения живот скручиваетс такой силой, что решаю — это смерть.

В пекло этот долбаный ресторан, долбаные креветки с, мать их, авокадо и долбаную судьбу-разлучницу. Вместо охренительно-порочной ночи в объятиях Калерии я получил пищевое отравление в объятиях унитаза, который видел в эту ночь такое, о чем лучше не рассказывать вслух.

Только часа через полтора, когда в желудке не осталось ничего, кроме воспоминаний об ужине, я принимаю душ и иду на поиски своей малышки. Лера лежит, свернувшись клубочком на коврике в ванной, и вроде бы дышит. Она тоже уже помылась, но видимо, все еще боится покинуть комнату для пыток.