- Яров, успокойся, — слышу голос со стороны. — Что тебе сделала эта штанга? За что ты пытаешься ее задушить?
Трясу головой и понимаю, что обхватил штангу двумя руками и что есть силы сжимаю ее, не делая больше ни одного движения. Откладываю ее в сторону и сажусь на скамейку, вытирая пот полотенцем.
- Тоха, у тебя проблемы? - спрашивает Макс.
Он давно сошел с беговой дорожки и стоит, отжимая гантели, внимательно наблюдая за мной. Знаю на тысячу процентов, что если бы я попросил, Макс сделал бы для меня невозможное. В бизнесе, партнерстве, в дружбе он всегда был рядом и подставлял свое надежное плечо. Но как объяснить счастливо женатому мужику, что у меня проблемы с девушкой? И он ничего в этом случае сделать для меня не сможет.
Наконец тяжело вздохнув бурчу:
- Я вроде как познакомился с девчонкой. Она другая! Не такая, как все. Но вместо счастья, о котором ты говоришь с таким упоением, она пока мне только вывернула все нутро и лишила покоя.
Макс стоит с комическим выражением на лице, совершенно забыв про свои гантели. Еще мгновение, и он начинает ржать во все легкие, согнувшись пополам. Что же, эту реакцию я заслужил. Когда-то через это прошел сам Макс, и я все время подтрунивал над ним, не понимая его метаний. Подумаешь, девчонка. Всегда можно найти другую. А сейчас я сам страдаю любовным недугом, не желая никем ее заменять.
- Значит, все же спаринг, Максимка, — тихонько бубню, прерывая веселье друга.
После того, как мы сорок минут выколачивали дурь из друг друга, мне вроде бы стало легче. Макс ворчал и кряхтел, что не сможет теперь отрабатывать супружеский долг и жена от него уйдет. Но мы оба знали, что это неправда. Лиза действительно любила этого сукина сына и скорее будет за ним ухаживать и всячески ублажать, чем покинет.
Спортивный комплекс, в котором мы занимались, находился на первом этаже нашего же дома. Поэтому в лифте, поднявшись на девятый этаж, на прощание мы хлопнули друг друга по задам и пошли зализывать раны. Вставая под теплые струи душа и намыливая себя, я каждой мышцей чувствовал дружеские удары своего напарника, надеясь, что ему так же плохо, как и мне.
По дороге на работу я, как и всю предыдущую неделю, заезжаю за Калерией. Она выходит из подъезда, подходит к машине и, усевшись на сиденье, мне улыбается.
- Привет, — смущенно шепчет она.
- Привет, — шепчу в ответ и наклоняюсь к ней для поцелуя.
Девушка безропотно подставляет губы и легко чмокает меня. Вот и все приветствие. Не то что бы я напрашивался на бурный секс по утру, хотя это было бы совсем не лишним, но больше участия и энтузиазма не помешало бы. Она никогда не проявляет инициативу. Сама вроде бы не против моих поползновений, но на этом все.
Начинаю злиться и, отодвинувшись от нее, жму на педаль газа.
- Все хорошо? - робко спрашивает она, а мне хочется заорать, что «нет».
Ничего не хорошо. Все отвратительно! Вот уже целую неделю я жду от нее хоть какой-то инициативы, а получаю лишь детский поцелуй в лучшем случае. Уже чувствую себя каким-то извращенцем, соблазняющим невинную крошку. Тьфу. Антон Яров носится с девственницей-малышкой, хотя мог иметь любую, только пальцем помани. Но нет, мы ведь не ищем легких путей.
- Нормально, Лера, — вместо всего того, что действительно на языке, отвечаю грубо.
Она закусывает свою пухлую губу зубами и озабочено хмурит брови. «Господи! Где я так нагрешил-то?!», - кричу в душе, а наяву лишь плотней смыкаю рот.
Так, в полной тишине мы доезжаем до офиса и поднимаемся на наш этаж. Лера семенит за мной, а я стараюсь скорее скрыться за стенами своего кабинета и не видеть ее. По ее должностным инструкциям, она должна мне принести кофе и подготовить рабочее место! Это я не учел и, когда через десять минут она пришла с чашкой в кабинет, у меня даже в ушах зашумело.
- Спасибо за кофе, дальше я сам, — пытаясь отделаться от нее как можно скорей, начинаю включать компьютер.
- Но я думала, что это моя работа, — начинает возражать девушка, но после моего тяжелого взгляда, посланного ей, ретируется.
Когда-то она возражала на каждом шагу и цитировала очередную умную мысль, но всегда отстаивала свое мнение. Сейчас превратилась в гребаного оленя, который начинает метаться, очутившись в свете фар.
К обеду ситуация усугубилась еще больше. На совещании Калерия как всегда со своим блокнотом вошла в кабинет. Я настолько был увлечен обсуждением текущего проекта и теми изменениями, которые были внесены без моего ведома, что не уступил ей места. Девушка, окинув взглядом обстановку, решила, что может присесть за общий стол с архитекторами. На ее беду, единственное свободное место было рядом именно с Вячеславом Смородиновым. Не задумываясь о последствиях, она разместилась на единственном стуле, а ее сосед услужливо пододвинул его.
Когда красные пятна замелькали у меня перед глазами, я подумал, что это инсульт. Потом понял, что моя реакция была вызвана тем, как Калерия улыбнулась Смородинову и кокетливо заправила прядь волос за ушко.
Мне, значит, сопливые поцелуи, а ему улыбка в сто ватт. С неимоверным усилием я оторвал бешеный взгляд от этой парочки и, сделав пару вдохов и выдохов, продолжил говорить. Все, абсолютно все, были свидетелями моего состояния, и этого стерпеть я уже не мог. Закончив совещание, по итогом которого двоим был объявлен выговор, троим предупреждение, а Смородинов был уволен, я понял, что нужно бежать, пока не наворотил дел еще.
Собрав свои вещи и выключив компьютер, выхожу из кабинета в приемную и сквозь зубы произношу:
- Меня сегодня больше не будет, все рабочие вопросы - в понедельник.
Когда Нина Ивановна и Калерия на меня удивленно смотрят, я лишь рявкаю:
- Лера, вызови сегодня такси, не смогу тебя подвезти.
И решив, что больше уже не могу оставаться рядом с ней, поворачиваюсь и иду к лифтам.
- Антон, — слышу голос девушки и нетерпеливо разворачиваюсь в ожидании, когда она подойдет.
Она выглядит озабоченной и даже расстроенной, но я настолько зол, что меня это не трогает.
- Что случилось? - спрашивает она, подойдя ко мне. — Ты сердишься на меня?
Девушка кажется действительно обеспокоенной моим состоянием, и сделав шаг навстречу, тяну руку к ее лицу. Она сразу вся сжимается и судорожно выдыхает, словно ей неприятно мое прикосновение.
- Иди работай, Лера, — устало отвечаю ей, разворачиваюсь и ухожу.
Сажусь в машину, завожу двигатель и долго смотрю перед собой в одну точку. Какого хрена эта девчонка делает со мной? От злости бью руками по рулю и давлю на педаль газа. Эта пигалица в свои двадцать три года вертит мной, как хочет, а я как придурок прыгаю перед ней на задних лапках. Пора это заканчивать. Хватит! И чего я придумал себе, что она какая-то особенная? Обычная, как миллионы вокруг! Если бы она относилась ко мне так же, как я к ней, Калерии не понадобилось бы ни две недели, ни одной, чтобы быть со мной. Надо же, ей понадобилось время, чтобы свыкнуться с мыслью, что мы можем быть вместе! Чушь! И я как последний глупец повелся на это.
С каждой минутой, с каждой мыслью я завожусь все больше и больше. Злость распирает мое нутро, не давая соображать рационально. Лишь когда я затормозил у клуба «Пятница», то смог в первый раз нормально выдохнуть. Поскольку время было только три часа дня, народа еще не было. Обычно клуб в дневное время принимал посетителей с понедельника по четверг. Сегодня пятница, значит вход для клиентов будет только с пяти вечера. У меня было еще пара часов, до первых гостей, поэтому я мог себе позволить посидеть в относительной тишине, нарушаемой только персоналом.
Зайдя в здание, поздоровался на входе с охраной, прошел в бар, где бессменный бармен Рома, уже знающий мои предпочтения, услужливо ставит передо мной стакан с гранатовым соком.
- Плесни-ка туда водки, Ром, — решаю, что вполне сегодня могу нарушить свои же правила.
- Так, так, так, — слышу знакомый голос и оборачиваюсь, чтобы поздороваться с Давыдовым.
