- Доброе утро, Антон Петрович! - строгим голосом произносит Нина Ивановна.
- Доброе утро, — бубнит Калерия.
- Доброе! - как всегда произношу коротко и лаконично и, взявшись за ручку двери своего кабинета, добавляю, — через пять минут буду готов принять.
Нина Ивановна кивает головой, а Калерия вопросительно смотрит на нее. Ничего, сами разберутся! Каждое утро, когда я прихожу на работу, мне нужен свежесваренный кофе, расписание на день о встречах, совещаниях и других рабочих моментах и информация о текущих изменениях. Нина Ивановна загружена работой в офисе, поэтому всем этим должен заниматься мой личный ассистент. Скорей всего, Калерию уже ввели в курс дела и объяснили круг ее обязанностей, поэтому жду ее с особым нетерпением.
Ровно через пять минут в дверь коротко стучатся и в кабинет заходит Нина Ивановна, за спиной которой спряталась моя истинная цель. Секретарша ставит на стол кофе и начинает диктовать расписание на день. Совершенно ее не слушаю, неотрывно наблюдая за девушкой. Она сегодня так сильно стянула волосы на затылке, что они того и гляди взмолятся о пощаде. Кожа у глаз так натянулась, что делает ее похожей на японочку. Осталось только палочки в волосы вставить - и не отличишь.
Секретарша говорит что-то еще, но я ее грубо перебиваю:
- Нина Ивановна, а что мой новый ассистент не в состоянии запомнить элементарные вещи?
Нина Ивановна замирает и с возмущением смотрит на меня. По ее глазам вижу, она пришла к неверному выводу, что я решил избавиться от ассистента номер восемь, и уже готовится пустить мне кровь.
- Антон Петрович, позволю себе заметить, что Калерия работает здесь всего один день, и вполне допускаю мысль, что она еще не все успела освоить и запомнить. Но ту работу, которую она уже проделала, не стоит недооценивать!
Нина Ивановна произнесла это таким строгим, холодным голосом, словно я провинившийся ученик, а она директор школы, которая решила меня отчитать. «Эта женщина точно когда-нибудь замочит меня степлером», — проносится в моей голове, но я лишь беспечно пожимаю плечами. Если бы она знала истинный смысл моих поступков, то одобрила бы и мои методы и средства их достижения!
- Нина Ивановна, раз она такая молодец, то возможно в состоянии запомнить за один день, что когда я прихожу в свой кабинет, мой компьютер должен быть включен и готов к работе? - цежу слова, грозно сдвинув брови.
С каким-то извращенным удовольствием наблюдаю, как вытягивается лицо моей секретарши, и она озадаченно поворачивается к Калерии. Девушка стоит красная до корней своих волос и жалобно смотрит на Нину Ивановну.
- Я подумала, что достаточно лишь включить процессор, — виновато шепчет Лера.
Нина Ивановна тяжело вздыхает и с сожалением смотрит на Калерию.
- Это моя вина, видимо, я недостаточно ясно объяснила. Больше такого не повторится, — произносит секретарша и, расправив плечи, поворачивает к выходу.
Знаю, насколько сложно ей признаться в том, что она ошиблась. Для нее это сродни расстрелу. Нина Ивановна трудяга, как и я. Именно на этой почве у нас такой сильный и несокрушимый тандем. Она не ждет от меня поблажек, а я не требую от нее организовывать вечеринки в честь моего дня рождения. Мы — трудоголики. Она работает двадцать четыре на семь, а я плачу ей зарплату, которая обычному секретарю даже не снилась.
После того, как дверь за секретарем закрывается, мы остаемся с моей жертвой один на один. Как собственно я и планировал. Отодвигаю свое кресло и жестом приглашаю Калерию занять его, чтобы она включила компьютер. Понимаю, что более идиотской причины придумать не смог, но решаю, что и так сойдет. Калерия с виновато-опущенными плечами проходит на мое рабочее место и начинает загружать все программы, которые могут понадобиться для работы. Любуюсь, как ее маленькие пальчики скользят по клавиатуре, и она быстро набирает все пароли. Что же, я впечатлен! Для первого дня она действительно много запомнила.
Встаю за спиной Калерии, зажав в руках чашку с кофе, чтобы не коснуться ее. Однако все мои благие намерения летят в ад, когда вижу, как одинокая прядь выбилась из ее прически и маленьким завитком скользнула по шее. У меня даже дыхание перехватило. Совершенно не соображая, что делаю, тяну руку к локону, легко касаясь костяшками ее кожи. Калерия как ужаленная вскакивает с кресла и, развернувшись ко мне лицом, возмущенно открывает рот, чтобы отчитать меня. Ее слова так и остаются невысказанными, потому что я надвигаюсь на нее как несокрушимая сила, загоняя в угол. Девушка пятится, пока не упирается в стену. Попалась!
- Что вам нужно, Антон Петрович? - тихо шепчет она, сильно нервничая.
Вместо ответа провожу костяшками по овалу ее лица, легко касаясь тонкой, почти прозрачной кожи, опускаюсь ниже и подцепляю пальцем шарфик на ее шее.
- Зачем ты прячешь такую красоту за этой штукой? - спрашиваю тихо, чтобы не напугать ее еще больше.
- Затем, что какой-то мерзавец, воспользовавшись моим невменяемым состоянием, оставил на ней засос, — пыхтит она, пытаясь казаться храброй.
Резко хватаю за шарф и срываю его. На ее шее действительно осталась маленькая отметина от моих зубов. Я уже об этом успел забыть. Черт, нужно быть с ней осторожнее, у Калерии очень чувствительная кожа. Медленно наклоняюсь и целую прямо в синячок. У девушки перехватывает дыхание, но вместо сопротивления она поднимает голову, смотря своими синими глазами мне словно в душу. Тону в этом омуте. Вокруг перестают существовать все предметы и звуки. Только эта потрясающая малышка. Тяну руку к ее волосам и по одной начинаю вытаскивать ненавистные заколки. Безжалостно сжимаю их в кулаке и ломаю. Когда вытаскиваю последнюю, волосы тяжелой лавиной скользят по тонкой спине, укрывая словно покрывалом. Член в штанах стоит колом и готов ринуться в бой. Мне физически больно от того, что я не могу разложить это чудесное создание прямо здесь, на столе, и заняться с ней охренительным сексом. Нельзя! «С ней так нельзя», - шепчет совесть, но первобытный человек во мне уже не прислушивается к доводам разума. Желаю воскресить те ощущения, которые она дарила мне несколько дней назад. Я заслужил, черт возьми! Одной рукой снимаю очки с ее носа, другой зарываюсь в волосы и тянусь к ее губам. Все! Плевать, что мы на работе! Плевать, что за дверью секретарша! Калерия должна стать моей! Прямо сейчас!
На столе раздается противный звук селектора, и Нина Ивановна холодным как арктические льды голосом отчеканивает:
- Через пять минут у вас совещание с архитекторами.
Фак! Кажется, Яров, ты потерял последний разум! Смотрю на Калерию и понимаю, что она сама в таком же состоянии, что и я. Глаза поволокло дымкой, ноздри раздуваются от неровного дыхания, чувственные губы приоткрыты.
- О, Господи, дай мне сил! - шепчу чуть не плача и отпускаю ее.
Калерия приходит в себя и начинает быстро моргать глазами. Добро пожаловать на планету Земля, малышка! Она поднимает возмущенный взгляд и начинает метать в меня молнии.
- Не смотри на меня так, — сиплю, еле ворочая языком. — Я знаю, что это взаимно.
Калерия упрямо поджимает губы, но ничего не говорит. Она отрывается от стены, расправляет плечи и поворачивает к выходу из кабинета. Подумать только, пообщалась с Ниной Ивановной всего один день, а уже ведет себя как престарелая комендантша. Девушка уже берется за ручку двери, когда решаю еще немного ее побесить.
- Калерия, хочу чтобы ты присутствовала на совещании с архитекторами и фиксировала все изменения, корректировки и отступления от проекта.
Она замирает, делает глубокий вдох, затем выдох и выходит из кабинета громко хлопнув дверью. Видимо, это означает «Да».
Через десять минут все архитекторы, работающие над текущими проектами, собираются в моем кабинете. Это взрослые мужики, привыкшие работать в авральном режиме, в сжатые сроки предоставляя качественно-надежный материал. Именно потому что им приходится, в основном, работать в мужской среде, они не особо тщательно следят за своими выражениями. Все это я не учел, когда велел Калерии присутствовать на совещании. Лишь когда эта хрупкая малышка вошла в кабинет со своим блокнотом и все девять человек во главе со мной уставились на нее, я понял, что совершил промах. Теперь ее волосы не были убраны в строгий пучок, а очень даже женственно, манко были перекинуты через одно плечо. Несмотря на огромные очки, теперь она выглядела не как строгая училка, а как чертовски сексуальная секретарша или в моем случае личный ассистент.
