Воспоминание о родителях больно кольнуло. Хотя я и жила отдельно уже давно, все равно частенько созванивалась с ними, а по праздникам даже приезжала на несколько дней.

Я оглянулась вокруг. Да, это, конечно, не мое скромное жилище, где из роскоши только стиральная машинка. На нее мне никаких денег было не жалко.

Я чувствовала себя очень уставшей. Захотелось смыть все воспоминания сегодняшнего дня. И перенесение сюда, и все эти взгляды, и нападение, и сцена в соседней комнате — все оставило свой отпечаток.

Я зашла в уборную. Условия были отменные: везде позолота и блеск. Большая ванна призывно сияла белизной. Но не было желания в ней нежиться. Быстро приняв душ, надела халат и вышла в комнату. На это время браслет пришлось снять, но потом я надела его снова — поняла насколько нужная вещь и расставаться с ним теперь не собиралась.

За окном была глубокая ночь, но с улицы падал свет. Невольно захотелось посмотреть, как выглядит все это великолепие в свете фонарей.

Подойдя к окну, взглянула на сад. Повсюду горели огни фонарей, а ухоженные аккуратные дорожки так и манили по ним прогуляться. Желтый свет, падая на зеленые насаждения, создавал какую-то волшебную атмосферу.

Бассейн был освещен, но не как у нас фонарями изнутри, а большими светильниками, установленными с четырех сторон от него. Вот куда бы я окунулась без раздумий. Сразу вспомнились институтские годы, соревнования между студентами, молодой тренер…

Мы начали встречаться уже после института, да и встречами это назвать было сложно. Потому что когда он узнал, что у меня никогда не было мужчины, сразу как-то перестал писать, звонить. А когда было этому мужчине появиться? Если дома опекали, потом сама как-то не решалась на какие-либо отношения. И вот когда решилась — парень просто ретировался.

Но из грустных воспоминаний меня вырвал вид мужчины, который вышел из дома и, подойдя к бассейну, остановился. Он достал сигарету и спички, и закурил. Облачко дыма поплыло вверх.

Рукава белоснежной сорочки были закатаны. Мужчина был высок и крепко сложен. Рубашка чуть ли ни трескалась на его плечах.

Я непроизвольно засмотрелась. И, словно почувствовав на себе взгляд, мужчина обернулся, и безошибочно уставился на мое окно.

Кристиано!

Он вынул сигарету и выпустил облачко дыма, прищурившись и не отводя от меня взгляда. Я замерла, словно в оцепенении. До чего же он был привлекателен, но не той слащавой красотой, а по-мужски хорош собой: темные волосы, зачесанные назад, высокий лоб, темные глаза, которые сейчас смотрели прямо на меня и словно прожигали душу.

Я отпрянула от окна. Выдохнула, только сейчас понимая, что задержала дыхание.

Он ведь не может воздействовать на меня. Тогда почему сердце так бешено колотится в груди, словно я сделала что-то запретное? И так и хочется взглянуть в окно еще раз.

«Мне совершенно не нужно это внимание, — уговаривала я саму себя. — За сегодня я и так его слишком много к себе привлекла».

Опять вспомнилось нападение. Тот странный тип. Зачем я ему понадобилась? Страшно было даже предположить. А еще удивительно, что он знал — на меня воздействие не действует. Значит, кто-то проболтался. Это все было очень странно.

Пытаясь укрыться от всего этого, я залезла под одеяло и сама не заметила, как забылась глубоким сном.

Кристиано

Я вбивал свой член в попку Изабеллы с такой силой, на которую был способен. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, задрав попку как раз так, как мне удобно. Ее грудь колыхалась от каждого моего толчка, и это заводило еще сильнее.

Изабелла стонала подо мной, и я чувствовал, что она получает удовольствие — от нее исходили волны эйфории, которые она совершенно не блокировала. Но мне на это было плевать. Не ее я хотел видеть под собой. Совсем не ее.

Зудом под кожей отдавалось желание видеть под собой Стеллу. Провести рукой по ее коже, ощутить, какая она. Стянуть с нее эти сексуально обтягивающие ее попку брюки. Впиться в пухлые губы. Прижать к себе так, чтобы почувствовать каждый изгиб ее тела. Ей бы я доставил настоящее удовольствие.

А сейчас я просто снимал напряжение, и мне было хорошо в узкой попке Изы. Это единственная узкая дырочка, которая у нее осталась. Остальные она растянула задолго до встречи со мной. На счет попки у нее был пунктик. Но между нами уговор, я делаю с ее телом что хочу — она тратит мои деньги, сколько хочет.

В последнее время я не часто к ней наведывался. И у нее явно появился еще кто-то. Я прекрасно это знал. Ведь, несмотря на то, что она блокировала свое сознание, я легко догадался об ее интрижке по тем пятнам от засосов на шее и груди, которые она так старательно пыталась прикрывать шарфиками. Но мне и на это было плевать.

Наконец, я излился, глубоко в нее войдя. Изабелла заскулила в подушку.

Теперь в душ.

— Спасибо, крошка. Ты, как всегда, великолепна, — похлопал я ее по попке.

Я надел домашние брюки и направился к двери. Душ я приму в одиночестве. Теперь, когда потребности плоти удовлетворены, нужно многое обдумать, например, каким образом и от кого так быстро Крестная узнала о Стелле.

— Не останешься? — неожиданно спросила Изабелла.

— Отдыхай! — только и сказал я и вышел.

* * *

Стелла

Утром явилась горничная, принесла пакеты из магазина и сообщила, что завтрак будет в восемь.

— Если есть грязное белье, бросьте в корзину под раковиной.

Я украдкой разглядывала девушку, не ее ли вчера я видела с мужчиной? Но эта девушка была явно тихоней.

— Если что-то понадобится, тут в изголовье кровати есть кристалл связи. Он напрямую связан со служебным помещением, — она подошла к кровати и показала встроенную в стену черную коробку с желтоватым прозрачным кристаллом, которую я до этих пор не замечала. — Можете вызвать кого-то из нас.

— А скажи, мужчины вас вызывают, ну… по другим поручениям? — поинтересовалась я.

— По каким? — не поняла она.

— Если хотят развлечься, например? — пыталась я как можно мягче спросить о телесных утехах.

— О-о, не-ет, мисс, что вы? — замахала она руками. — Для этого есть малышки-эскортницы.

— А ты?

— Я горничная.

Картинка немного прояснилась. Между малышками есть какое-то распределение обязанностей. Градация. Каждая занимается своим делом.

После того, как девушка ушла, у меня оставалось примерно полчаса до завтрака.

«Как раз успею и вещи просмотреть, и умыться», — подумала я.

Развернув пакеты, увидела небольшой бумажный сверток, видимо то самое загадочное приложение от мадам Габриэллы. Раскрыв его, чуть не ахнула то ли от восторга, то ли от возмущения. В нем лежали два комплекта нижнего белья: одно нежно-розовое, все в гипюре и кружеве; второе — черное, больше похожее на современные стринги, но более скромный вариант. Что ж, может быть, босс и будет доволен, а вот я — категорически нет. Черное, даже на вид казалось неудобным, а розовое… думаю его можно носить. Тем более, что в сумке у меня ежедневок осталось мало, значит, белье мне понадобится.

Тут же лежал розовый пеньюар с завязочками. Мадам Габриэлла явно решила, что я одна из этих малышек.

Разобравшись с нижним бельем, принялась за верхнее. Из всех вещей выбрала блузку и юбку-карандаш. Их я положила на кресло. Остальное повесила в шкаф. Не густо, но и не пусто. Свои брюки и блузку бросила в корзину для грязного белья, а вот пиджак туда бросать не решилась. Его лучше в химчистку, но разве здесь они есть?

Облачившись в новые вещи, надела вчерашние туфли на высоком каблуке. Да, не очень практично, но мне и идти-то недалеко.

Спустившись вниз в гостиную, обнаружила за столом уже всю вчерашнюю компанию и еще двоих, мне не знакомых. Энрике — который отвечал за амуницию, не совсем поняла, что это значит. И Пабло — заведующий больницами, которого все звали Док. Видимо, мне эта информация как-то пригодится, потому что Кристиано очень детально мне их представил. А меня представил им как своего секретаря.