— Ладно, из-за Боба, так из-за Боба, — всем видом показывает, что провести мне ее не удалось.

— Слушай, — наклоняюсь к ней, — а он ведь больше не появлялся? — указываю пальцем на пустой стол в углу, но Урсула не замечает этого.

— Кто? Боб? Нет.

Издевается.

— Да нет, немой.

Зачем я вообще спрашиваю об этом? Мне-то какое дело. Может, он вообще проездом был в нашем городе, и сейчас уехал покорять Калифорнию на байке. Или просто посчитал меня сумасшедшей, с которой не стоит иметь никаких дел — даже обслуживаться в моем кафе.

Урсула внимательно смотрит на меня, потом на пустой стол, потом снова на меня.

— Нет, его не было. Дядя Томи мне все докладывает, что происходит в наше отсутствие. Он больше не появлялся. А почему ты так интересуешься? — она делает упор на слове «почему».

— Не знаю. Оставлял хорошие чаевые, я неплохо заработала на нем. А сейчас, когда за квартиру платить лишь мне одной, это меня печалит.

— Ну-ну, — подруга опускает глаза, всем своим видом показывая, что не верит ни единому моего слову.

Ковыряю вилкой остывшую яичницу, пытаясь разобраться в себе. Почему мне так важно, чтобы он пришел? Он же никто для меня. Да, неплохой поставщик денег в виде чаевых. Да, заступился перед Бобом.

А может, он не заступался? Он же ничего не сказал, не сделал. Просто молча смотрел. Может, я зря сама придумала этот ореол загадочности вокруг его персоны, сама в него поверила и теперь сокрушаюсь по этому поводу.

Меня намного сильнее должно волновать расставание с парнем, но почему-то не волновало совсем. Мне вообще было все равно, где он. За прошедшее с той ссоры время я о Бобе вспомнила три раза: когда стирала белье и нашла его носки, когда увидела на улице красный ситроен, когда наткнулась в телефоне на совместное фото.

— Все так странно, — говорю в пустоту, скорее обращаясь к себе.

Урсула перестает протирать бокалы и ждет, когда я продолжу.

— Все, что с ним связано. Понимаешь, все как-то неправильно, — поднимаю глаза, надеясь найти поддержку у подруги.

— Ты запала на него, — резюмирует мои размышления.

— Что?! Нет, как ты вообще могла подумать! Он просто достаточно странный.

— И загадочный.

— Да, и загадочный! — повторяю за подругой.

— А девушкам только таких и подавай, — подмигивает. — Ты что не читала всяких книг — как понравится девушке? Это же словно красная тряпка для быка. Говори меньше, будь странным и таинственным, и все — она твоя.

В чем-то она права. Мне всегда привлекало в парнях недосказанность, какая-то даже недоступность. У Боба ничего этого не было — простой парень из деревни с непростым характером.

Иногда я даже задаюсь вопросом — а что я вообще в нем нашла.

Ведь если разобраться, то Боби даже не в моем вкусе. Я всегда любила высоких брюнетов с красивыми руками. А у Боби волосы были цвета лежалого снега, а глаза сидели так глубоко, что иногда было трудно разглядеть — открыты они или нет. Тощий, словно огородный шланг, и нескладный, как вешалка для одежды. К тому же, его манеры оставляли желать лучшего. Неудивительно, ведь их в семье шесть братьев и сестер. Родителям было не до воспитания.

Закрываю глаза и пытаюсь представить, как мы с Боби выглядели бы у алтаря. Такая сюрреалистичная картина почему-то вызывает смех. Все кругом смеются и аплодируют, словно мы только что сделали важное научное открытие. Я в пышном белом платье, а он в черном смокинге, который висит на нем мешком.

— Чего ты там улыбаешься? Вспомнила шутку, а мне не говоришь? — спрашивает Урсула, наконец-то убрав вафельное полотенце в сторону. Бокалы в ее смену всегда блестят.

— Представила, как я выглядела бы в свадебном платье. А рядом Боби. В черном смокинге.

Урсула прыснула в кулак.

— Да уж, такое себе зрелище. Вот, не обижайся Джес, но Боби, на самом деле, тот еще говнюк. И совсем тебе не пара. Я рада, что ты его бросила!

Она была права.

О, как же она была права.

— Если он появится тут, я обязательно скажу ему это в лицо. Мне-то с ним детей не крестить.

Мне тоже.

В голову полезли все воспоминания, как мы жили вместе. Ежедневные препирательства из-за разбросанных вещей и грязной посуды. Вечно разляжется на диване и прикидывается мешком с картошкой — лишь бы не трогали.

— Не пара он тебе, — пристально всматривается мне в глаза, боясь, что могла обидеть меня таким заявлением. Только вот я абсолютна с ней согласна.

— Как я его вообще терпела? Несносный просто.

— Давай будем считать эти отношения — неудачным опытом, который должен был тебя научить, каких парней стоит избегать?

Ага, а к каким подсознательно тянуться.

Жизнь меня ничему не учит.

Этот ноябрьский день выдался крайне холодным. Отопление еще не успело прогреть дома, а ледяной ветер тяжело завывал в подворотне. Серое низкое небо давило на меня, убивая и без того плохое настроение.

Весь последний месяц выдался, как и этот ноябрьский день — промозглый и одинокий. И не потому, что рядом не было Боби.

Рядом не было немого. Я уже перестала ждать его внезапного появления, даже Урсула перестала дергать меня по этому вопросу. Мне кажется, она вообще уже забыла про его существование.

Но только не я.

За этот месяц я разобралась в своих чувствах и разложила все по полочкам. Долгие холодные ночи в пустой кровати очень располагают к наведению порядка. Как бы это ни было тяжело признавать, но я действительно привязалась к нему. Хоть и не имела на этого никакого права. Он мне никто. Я ему никто. И точка.

Только сосущее чувство пустоты внутри меня не отпускало. Я старательно изо дня в день засовывала его куда подальше. Стала выходить на смены через сутки, чтобы занять руки и голову делом. Это помогало, хоть и не сильно. Да и деньги лишним не будут.

Закончив очередную смену, накидываю старую куртку-бомбер и готовлюсь выйти в ледяной ноябрьский вечер. Ветер беспощадно подбрасывает выбившиеся из-под шапки волосы. Люди спешат по домам, преодолевая путь, даже не поднимая глаз. Мечтаю побыстрее добраться до двери, залезть под теплый плед и смотреть всю ночь сериалы с ведром ванильного мороженного в руках.

Заворачиваю за угол и вижу, как от остановки отъезжает последний автобус.

— Замечательно, просто супер! — кидаю в след моего последнего шанса быстро добраться до теплой постели. Придется идти пешком. Впереди двадцать минут холодного пути по ледяным улицам. Тяжелые низкие тучи вот-вот раскрошатся мелким снегом или даже метелью. Поднимаю глаза к серому небу и тихонько ругаюсь.

Как я не уследила за временем? Или он уехал раньше? В этом районе транспорт ходит редко, не центр города все-таки, где через каждый пять минут ходят автобусы. Делать нечего, придется идти пешком.

Через пару кварталов дорога петляет вправо, уводя меня в узкий проулок между двух кривых домов. Погруженная в свои мысли, не сразу замечаю впереди небольшую компанию ребят, которую было слышно от самого угла.

А как только слышу их крики, встаю как вкопанная.

Инстинкт самосохранения бьет тревогу и настоятельно требует развернуться в обратную сторону. В темных переулках от такой компании ничего хорошего не жди.

Их человек пять, отсюда сложно разглядеть.

Но взгляд цепляется за высокую фигуру, стоящую в паре шагов от компании.

В черном капюшоне, натянутом на лицо. Внутри что-то дернулось.

Немой.

Фу, глупости какие. С чего ты взяла, что это вообще он? Мало ли мужчин ходит в таких же толстовках.

Только почему-то я так и стою на повороте, не в силах отвести взгляд. Чем дольше я вглядываюсь в фигуру, в движения руками, тем больше убеждаюсь, что это немой.

И что? Подойдешь и скажешь: «Привет, куда пропал?».

А он все равно не ответит.

Мой хоровод мыслей прерывает громкий возглас одного из компании.

— Чего тебе надо, громила, а ну пошел отсюда! Или ты ее собрался защищать? — тыкает рукой куда-то за спину немого.