— Гриша! — Ахнула мама.

— Папа! — Воскликнула я.

— Ну что? Просто предупредил.

— Григорий Владимирович — усмехнулся Слава. — я сам себя пристрелю, если только посмею о таком подумать. Да и как можно обидеть моего цветочка. Она же прелесть. Вы достойно воспитали свою дочь.

— С этим не поспоришь — с гордостью заявил отец — И по такому случаю нужно выпить. Давай, мать, доставай мою наливочку. Васькину свадьбу отмечать будем!

— Спасибо тебе — обращаюсь к Славе, когда мы выходим из подъезда. На улице порядком стемнело. В свете фонарей блестят снежинки. Я поднимаю голову и с улыбкой наблюдаю за этим кружащим хороводом.

— За что? — Спрашивает Самарин. Фиксирую взгляд на парне, продолжая улыбаться. Это день в своей биографии я могу назвать одним из лучших. Такого душевного семейного вечера на моей памяти не было никогда. Мама не смотрела косо, не пыталась уколоть или упрекнуть в чем-либо. Лишь изредка я ловила на себе её задумчивые взгляды, после которых следовала грустная улыбка. Мне тоже было грустно. То ли от того, что свадьба липа и все адресованные нам поздравления не имеют никакого значения, то ли от вранья.

Но в какой- то момент мне стало настолько спокойно, что я позволила себе расслабится и на время отбросить мысли о нашей фальшивой женитьбе. Я позволила себе поверить в случившееся, отдавшись моменту. Смеяться от папиных нелепых тостов, от маминых ворчаний, когда он в очередной раз наполнял рюмки, и Славиных шуточек. И почувствовать себя нужной. Столько приятных слов от родителей я не слышала никогда. Этим вечером мы не обсуждали наше со Славой будущее, не поднимали вопросы жилья или детей. Мы просто отдыхали, как нормальная семья. А Самарин. Он отыгрывал так натурально, что, если бы не знала всей правды, поверила бы в его безграничную ко мне любовь. В общем, наша скромная свадьба окупилась эмоциями, которыми я зарядилась. Это временный эффект. Уверена, завтра всё станет как прежде. Но это завтра, а сегодня мне просто хорошо.

— За поддержку. За то, что взял ситуацию в свои руки и не позволил родителям растерзать меня. И вообще — за, всё. Честно, не ожидала.

— Я ведь обещал, что вечер пройдет как надо. — Подмигнул мне, покачиваясь из стороны в сторону. — Теперь, осталось подготовить родителей к встрече с Машкой. Скоро суд. Медлить нежелательно.

— Я помню, Слав. Давай сначала я с ней познакомлюсь, а потом уже и родителей оповестим. Может, завтра? Я испеку вишневый пирог. Она любит вишню?

— Лучше персиковый.

— Персиковый так персиковый. — Пожала плечами я. — Ты главное, как-то подготовь Машу, про меня упомяни. Не знаю, что обычно в таких случаях говорят?

— Я разберусь — улыбнулся Самарин и вытащил из кармана куртки мобильный.

— Такси приехало? — Спросила я, пританцовывая на месте. От холода уже стучали зубы и пощипывали пальцы ног, но уходить почему-то не хотелось. Я понятия не имею, откуда во мне горит острое желание стоять здесь и мерзнуть, когда я спокойно могла вернуться в квартиру. Не хочу искать логику своих действий. Будем считать, что во мне взыграло воспитание.

— Будет через пять минут. — Слава отправил телефон обратно в карман песочной парки. — Надеюсь, у вас приличный район и за ночь ничего не случится с моей малышкой?

— Лично прослежу — шутливо приложила ребро ладони к затылку, отдавая честь. Слава рассмеялся, а моя улыбка стала шире. Если ещё утром я чувствовала скованность в общении с ним, то после встречи с родителями она чудесным образом испарилась. Может, всё дело в папиной наливки, которая помогла расслабиться. Но, кажется, мне, так будет всегда. Или я просто хочу этого. Не знаю. За последние несколько дней Слава открылся для меня с другой, неизведанной, нежели стороны. И эта сторона нравится мне куда больше прежней. Я вижу взрослого мужчину, интересного в общении, веселого, но не легкомысленного. Точно нет. И если бы не знала его всю жизнь, посчитала бы, что он мне симпатичен. Самой смешно от подобных мыслей. Всё-таки наливка умеет затмевать разум.

— Поверить не могу, что снова ступил на эту тропу. — Усмехнулся Слава — после развода я чуть ли не кровью поклялся держаться подальше от здания Загса. А теперь я снова муж — он повертел рукой, где на безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо.

— Это временный эффект — пользуясь случаем, напомнила я — Как всё уляжется — разведемся. Так что сильно не переживай. Ты в любом случае свободный человек.

— Я в любом случае женат — категорично ответил Слава. — Пока ты моя законная супруга, я априори не могу быть свободным. Это и тебя касается. Помнишь наш уговор? Никаких свиданий и мужиков.

— Гляжу, уже в роль вживаешься? — Хмыкнула я, поёжившись от холода, и поспешно добавила — Что там с машиной?

— Уже приехала — Слава кивнул в сторону, где стояла синяя Мазда. — До завтра, Васёк. Хорошо посидели. — Помахал мне на прощание.

— Пока — я развернулась и побежала в подъезд. А на моих губах всё так же играла довольная улыбка.

— Маша, ты игрушки убрала? — Крикнул я из спальни, расправляя по кровати плед.

— Почти — последовал незамедлительный ответ дочери. — Сейчас мультик только досмотрю.

Вздохнув, я направился в детскую комнату. Остановился в дверном проёме, осматривая пространство на предмет нечистоплотности. На розовом диване лежало скомканное одеяло, а рядом несколько кукол. Пол усыпан разными пони и конструктором. Стол — карандашами. Я перевел взгляд на дочь. Она сидела на ворсовом ковре, расчесывая одну из своих пластмассовых подружек, не отрывая взгляда от какого-то девчачьего мультфильма. Я снова вздохнул и подошел к дочке. Опустился перед ней на колени, глядя в маленькое личико.

— Маш — позвал её, но ответом послужила тишина. Дочь продолжала заинтересованно смотреть в экран. Тогда я повысил тон. — Маша!

— Что? — Спросила, не удостоив меня вниманием.

— Пожалуйста, уберись в своей комнате.

— Я же сказала: досмотрю мультик и уберусь.

— Ты мне это уже двадцать минут говоришь. Не заставляй меня ругаться! — заявил грозно.

Я редко, когда позволяю себе разговаривать с Машкой на повышенных тонах и никогда её не наказываю.

Возможно, это моя ошибка.

В последнее время дочь ведет себя крайне неприемлемо. Часто игнорирует мои просьбы, пытается манипулировать истериками и отказывается от еды, не считая сладостей. В детском саду воспитатели жалуются на её поведение, а мне порой даже ответить им нечего. Потому что я понятия не имею, в чём причины таких резких перемен. Месяц назад Машка было сущим ангелочком. Что творится сейчас в её маленькой головушке, остаётся только догадываться. Психологи в интернете утверждают одно и тоже: переходный возраст, прощупывание границ, перенесенный стресс. Советами служит незамедлительное обращение к специалисту. И я, как отец, должен был сделать это раньше. Ещё в тот момент, когда Ника умотала в свою Америку. Но не сделал. Мне самому на тот момент было хреново. Жена бросила, оставила одного с ребенком, без денег и жилья. С работы поперли, с родителями перепугался, а друзьям в один миг стало неинтересно общение с отцом одиночкой в компании ребенка. В один миг я стал реально одиноким. И дочь, увы, не спасала положение. Она всего лишь держала меня на плаву, не дав погрязнуть в своих переживаниях. Я суетился, работал как проклятый, лишь бы прокормить дочь и себя заодно. Чтобы вылезти из той задницы, в которую меня загнал разрыв с Никой. Были моменты, когда опускались руки. Хотелось надраться вусмерть и на время забыться. Но даже этого я не мог себе позволить, потому что в розовой кроватке сопела маленькая кнопка, которой было в миллион раз хуже, чем мне. Ведь её не просто предали, от неё отказалась собственная мать. Обобрала до нитки, бросив, грубо говоря, на произвол судьбы. Ника с самого начала понимала все последствия своих поступков. Она первый и единственный человек, кто знал о моих отношениях с родителями. Что в случае нашего развода им будет плевать на своего сына и уж тем более внучку. А я ни за что не переступлю границы. Я не приполз к ним на коленях, когда в кармане лежала последняя тысяча, на которую мы с Машкой существовали две недели. Не приполз, когда нас выгоняли из квартиры за неуплату и пришлось найти жильё попроще. Даже в те дни, когда от безысходности хотелось рыдать, как мальчишка, я не смог переступить через свою гордость и попросить помощи. Мне пришлось изворачиваться, давить в себе желание сдаться и идти вперед. Было трудно, паршиво, стыдно за свою никчемность. Но я справился. Миллионером не стал, зато смог выйти на более-менее стабильный доход. И сейчас моя самая главная цель — суд. Ника настроена серьезно, но и я не собираюсь сдаваться. Если бы не знал, как она относится к Машке и что дочь для неё — способ поднять бабла, возможно, мы смогли бы договорится. Детям априори нужна мать. И я не долбанный идиот, чтобы не понимать очевидных вещей. Но Ника плевать хотела на Машку. Она не раз говорила, как жалеет, что родила её. Как мечтает отмотать время назад и сделать аборт. Как её бесит бесконечный ворох подгузников, а от крика уже тошнит. Я тогда всё списал на стресс после родов. Закрывал глаза на её шатания с подругами по барам, считая, что таким образом Ника пытается восполнить запас энергии и сил. И скоро всё у нас будет хорошо. Я ждал этого дня. Как долбанный фетешист просыпался с мыслями о нашей семье, мечтая увидеть прежнюю Нику. Ту, которую полюбил ещё, будучи студентом. Но вскоре понял, что все эти годы жил в иллюзии. Девочка с задорным смехом и зелеными глазами никогда не менялась. Просто я был ослеплен своей любовью настолько, что не видел истинное нутро своей женщины. Или не хотел этого видеть. Уже не важно. Сейчас мне всё равно на неё и на её жизнь в целом. Я умею отпускать людей. Но Ника перешла черту, позарившись на самое дорогое — дочку. Она не остановится, пока не добьётся своего. И мне придется грызть зубами стену, чтобы этого не случилось.