Роберт Вонкхаус с доводами Ф. Придо не согласился, и предложение его насчет условий урегулирования инцидента отклонил. Заявил, что иностранным коммерсантам, занимающимся торговлей на Бахрейне, находящемся под протекторатом Англии, должна быть обеспечена защита, и что если шейх ‘Али не будет наказан, то жертвами его произвола могут стать и другие европейцы. Поставил Ф. Придо в известность, что передаст это дело на рассмотрение немецкого консула в Бушире. Фрэнсис Придо, в свою очередь, поступил также — детально информировал о принятых им мерах английского политического резидента.
Только страсти, вызванные эти делом, поулеглись, и споры замешанных в нем сторон поутихли, как произошел еще один инцидент. На сей раз — связанный с нападением людей шейха ‘Али на иностранцев-резидентов Бахрейна из числа торговцев-персов. Коммуна их на Бахрейне насчитывала в то время 1 500 человек. Некоторые из них держали лавки и ремесленные мастерские. Главой общины являлся Хаджжи ‘Абд ал-Наби Казаруни, исполнявший полномочия хамалъ басчи, то есть доверенного лица шейха ‘Исы за погрузочно-разгрузочные работы в порту и сохранность товаров на складах таможни. В июле 1904 г. он задержал 8 человек, связанных с шейхом ‘Али, уличенных во взломе ящиков с грузами, находившимися под его присмотром. Всех их обвинили в воровстве и посадили в тюрьму. Люди шейха ‘Али этого, конечно же, не забыли. Вечером 14 ноября, в Рамадан, перс, работавший на Хаджжи ‘Абд ал-Наби, повздорил на рынке в Манаме с Марзуком, слугой-негром шейха ‘Али. В драке, последовавшей за этим спором, Марзук ранил нескольких принявших в ней участие персов. В потасовку ввязались и несколько выскочивших из ближайшей мечети прихожан-суннитов. Подогретые нелестными речами своих мулл, братьев Касима и Ахмада, по адресу шиитов, они вступились за Марзука. Все на Бахрейне знали, что братья-муллы выступали активными сторонниками шейха ‘Али, недолюбливали шейха ‘Ису и отрицательно, как и шейх ‘Али, относились к усиливавшемуся, день ото дня, влиянию англичан на Бахрейне. Шейх ‘Али, дом которого находился неподалеку от места бучи, стал ее очевидцем, но участия в ней не принимал. А вот шейх Ду’айдж ибн Сальман Аль Халифа, кузен шейха ‘Али, находившийся в то время в его доме, с горячностью, присущей ему, в мордобой ввязался.
Правитель Бахрейна, шейх ‘Иса, был заинтересован в присутствии в его уделе иноземных рабочих, выполнявших все тяжелые работы, в том числе разгрузку и погрузку судов в порту. Он посчитал случившееся хорошим поводом, чтобы лишить своего своенравного племянника его полномочий губернатора Манамы. И передал дело, связанное с происшедшим инцидентом, на рассмотрение шариатского суда во главе с кади Касимом, суннитом, который и сам был причастен к инциденту с шиитами. Все это происходило в полном соответствии с действовавшим в то время на Бахрейне законом, гласившим, что в случае возникновения каких-либо разногласий между суннитом и шиитом их дело подпадает под юрисдикцию суннитского шариатского суда.
Ф. Придо посчитал, что разбирательство в суде может затянуться, а это обернется тем, что напряженность в отношениях суннитской и шиитской умы (общин) Бахрейна только обострится. Попросил шейха ‘Ису самому рассмотреть дело, но тот, по указанной уже выше причине, умыл руки.
Дабы не допустить возникновения беспорядков, вызванных рельефно уже проявившимся противостоянием двух религиозных общин, Ф. Придо обратился к английскому резиденту в Персидском заливе с просьбой незамедлительно направить в Манаму военное судно. Предложил отстранить от дел шейха ‘Али, сроком на 10 лет, а его людей, замешанных в инциденте, осудить и даже депортировать. Порекомендовал добиться от шейха ‘Исы согласия на то, чтобы впредь, все инциденты, возникающие между суннитами и шиитами, рассматривал английский политический агент на Бахрейне, лицо, дескать, нейтральное и заинтересованное в нахождении верного решения. Иными словами, поступать впредь на Бахрейне так же, как и в Индии в случае возникновения там разногласий между индусами-буддистами и индусами-мусульманами.
Англичане отреагировали молниеносно. Британский политический резидент, сэр Перси Кокс, прибывший на Бахрейн (30.11.1904) в сопровождении двух военных судов, «Редбрест» и «Лоуренс», действовал решительно. По первому делу, связанному с фирмой Роберта Вонкхауса, настоял на аресте лиц, нанесших ранение немецкому служащему, их публичной порке, выплате компенсации в 1 000 рупий и высылке из Манамы. Шейх ‘Иса обязался издать указ, запрещающий сухру в отношении кулей и других рабочих на время найма их европейцами.
4 декабря 1904 г. шейх ‘Иса ознакомил П. Кокса с заключением высшего суннитского судьи (кади) по второму делу, связанному с дракой между шиитами-персами и суннитами-бахрейнцами. К немалому удивлению П. Кокса в нем говорилось, что биты были не персы, а арабы, подданные шейха’ Исы. Заметив, что с таким решением не согласится ни один британский суд, он заявил, что лично намерен провести перекрестный допрос всех вовлеченных в инцидент лиц.
5 декабря П. Кокс опросил персов, которые обращались к шейху ‘Исе с жалобой об избиении их арабами. Раны на телах опрошенных указывали на то, что их, действительно, избили.
7 декабря П. Кокс опросил арабов, участвовавших в инциденте. По их словам, драку учинили персы. Кто на самом деле затеял потасовку, П. Кокс так для себя и не решил. Вместе с тем, отметил в рапорте, что двоих персов чуть, было, не убили, а семерых других тяжело ранили. Он понимал, что проживавшая в Манаме коммуна персов-шиитов едва бы решилась напасть на арабов-суннитов в их городе с многотысячным суннитским населением. И призвал шейха ‘Ису позабыть на время о религиозных разногласиях между суннитами и шиитами, и реагировать на происшедшее по совести, поступить справедливо, как подобает правителю, — арабов, избивших персов, наказать, а шейха ‘Али из страны выслать.
Однако сделать это шейх ‘Иса не захотел. Твердо и решительно заявил, что если англичане задумают захватить Бахрейн, то силы для этого у них, конечно же, найдутся. Но что бы ни произошло, и это они должны знать, он никогда не пойдет на то, чтобы персов, проживающих и работающих на Бахрейне, судил какой-то другой суд, а не бахрейнский. Дело зашло в тупик.
6 января 1905 г. английские колониальные власти в Индии информировали П. Кокса о том, что его решение по «немецкому делу» найдено правильным. Что же касается «персидского дела», то они разделяют мнение П. Кокса о необходимости наказания арабов, виновных в избиении персов. Сообщили П. Коксу о том, что к 2 февраля к берегам Бахрейна должны подойти английские военные суда. Поинтересовались, считает ли он уместным воспользоваться данной ситуацией и для решения вопроса о таможне. Иными словами, находит ли целесообразным пригрозить шейху ‘Исе постановкой бахрейнской таможни под контроль англичан, если и перед лицом демонстрации военной силы тот по-прежнему будет уклоняться от наказания виновных арабов. Смещать шейха ‘Ису англичане не собирались. Полагали, что такой шаг мог спровоцировать всплеск разногласий внутри правящего семейства Аль Халифа со всеми вытекающими из этого непредсказуемыми последствиями.
П. Кокс ответил, что для того, чтобы заставить шейха прислушаться к их мнению насчет наказания арабов, причастных к избиению персов, пригрозить ему постановкой таможни под управление англичан было бы совсем не лишне. Если и это не поможет, то можно было бы прибегнуть и к бомбардировке Мухаррака.
В феврале 1905 г. П. Кокс прибыл на Бахрейн на крейсере «Редбрест». Канонерки «Сфинкс» и «Фокс» уже стояли там. Под рукой у шейха ‘Исы на Мухарраке находилось 450 гвардейцев, вооруженных ружьями Мартини. Силы, собранные шейхом ‘Али и его дядей, губернатором Рифа’, насчитывали 500 человек. Многие жители бахрейнских городов и вожди племен изъявили готовность выступить, если потребуется, с оружием в руках на стороне семейства Аль Халифа для защиты Бахрейна от инглизов.
Судя по всему, шейх ‘Иса и не думал ввязываться в схватку с англичанами, хорошо понимая, что силы у них неравные, и что ничего хорошего из такой затеи не выйдет. Но он определенно хотел использовать появление английской военной силы у берегов Бахрейна для того, чтобы ослабить, насколько можно, влияние на Бахрейне шейха ‘Али и его именитых сторонников, избежав при этом открытой вражды с ними.
