На нелегальных, как теперь бы сказали, поставках русского оружия в Месопотамию и Аравию подвизались чуаши, организаторы-проводники паломнических караванов из России к Святым местам шиитов и суннитов. «Целыми партиями» они закупали оружие на Кавказе, «похищенное со складов» расквартированных там войск, и на Нижегородской ярмарке, «главном рынке ворованного оружия» в Российской империи. Раздавали его участникам формировавшихся ими паломнических групп, и по прибытии в Святые места ислама изымали и «выгодно распродавали всю эту военную контрабанду, наживаясь на ней не меньше, чем на паломниках» (51).

В отчете консула Российской империи в Багдаде А. Круглова от 17.04.1900 г. о миссии военной дипломатии канонерской лодки «Гиляк» в порты Персидского залива содержится упоминание о посещении экипажем этого корабля базара в Кувейте. Внимание офицеров, отмечает А. Круглов, привлекли «дульные ружья 1875 г.». Продавались они почему-то под названием «Москови», хотя фабричная марка их была нерусской. Потом выяснилось, что русские ружья пришлись по вкусу бедуинам, и поэтому ружья, поступавшие в Аравию из других стран, торговцы зачастую сбывали под ходкой тогда русской оружейной маркой — «Москови» или «Москоби» (также, впрочем, как ситец и муку) (52).

История обнаружения «нефтяного Эльдорадо», то есть открытия залежей нефти в Аравии, до краев переполнена захватывающими сюжетами. Перелистывая ее страницы, сталкиваешься с судьбами людей неординарных, с именами известных политиков и дипломатов, бизнесменов и инженеров, разведчиков, путешественников и авантюристов. Дышишь временем, в котором бок о бок соседствовали романтика и авантюризм, риск и отвага.

Начало масштабным работам по поиску нефти в Аравии и толчком к превращению «Острова арабов» в «нефтяной Клондайк» положили нефтяные залежи песчаного бахрейнского холма Джабаль Духан (Дымная гора). Именно там нашли первую в Аравии нефть, следы которой привели затем к сокровищнице, по богатству которой мир не знал со времен лидийского царя Креза, — к «нефтяным кладовым» Саудовской Аравии, Кувейта и Абу-Даби, и гигантским газовым месторождениям Катара.

По иронии судьбы, первые «нефтяные клады» Аравии, найденные на Бахрейне (1932), оказались самыми скромными. Примечательно, однако, другое, а именно то, что первую аравийскую нефть обнаружили на Бахрейне, на «острове благоденствия» в речи арабов Аравии. Бахрейн, он же легендарный Дильмун и прославленный Авал в прошлом, — это один из крупнейших торговых центров Древнего мира. Впоследствии — «мировой рынок жемчуга». А в 1930-е годы — «нефтяной родник Аравии», первый на «Острове арабов», утоливший «финансовую жажду» бахрейнцев. Вызвана она была, как уже говорилось в предыдущей части этой книги, появлением на рынках мира культивированного японского жемчуга. Он подорвал жемчужный промысел Бахрейна и других шейхств «Жемчужного пояса Аравии», то есть арабов Прибрежной Аравии, — основу основ их многовековой хозяйственной деятельности.

«Нефтяные роды» Бахрейна, как шутят специалисты-нефтяники, принимал американец, Фред Дэвис, старший геолог компании СОКАЛ. Человек этот в истории аравийской нефти не менее знаменит, чем новозеландец Фрэнк Холмс. Именно Ф. Дэвис обратил внимание на то, что силуэт возвышенности Джабаль Дахран, что на территории Саудовской Аравии, поразительно схож с бахрейнским холмом Джабаль Духан, где он и его коллеги (Берт Миллер и Грэг Генри) отыскали первую нефть в Аравии и обрели прижизненную славу.

Начало 1930-х годов ознаменовалось началом добычи нефти в Аравии, на Бахрейне (нашли ее в 1932 г., а добывать стали в 1933 г.). Тогда же были открыты богатые нефтяные залежи в Кувейте и подтверждены коммерческие запасы нефти в Саудовской Аравии. Внимание мирового бизнеса и особенно финансово-промышленных кругов США к Аравии резко усилилось.

Первым из шейхств Аравийского полуострова на практические договоренности с США по вопросам нефтяных концессий вышел Бахрейн, считавшийся центром деятельности в Аравии американских миссионеров. Из информации, содержащейся в справочном материале русского консула в Басре Сергея Владимировича Тухолки, посвященном обзору Басрского вилайета и турецких владений в Аравии, следует, что в начале XX века на Бахрейне действовали американский госпиталь и школа (1). «Медицинские и просветительские посты», аналогичные бахрейнским, имелись у американцев также в Амре, Басре, Кувейте и Маскате. До 1882 г. опорным пунктом «Американского библейского общества в Аравии», получившего название «Арабиан мишн» («Аравийская миссия»), являлось его йеменское отделение в Ходейде (Эль-Худайда, Йаман). Заметную роль в американской миссионерской деятельности на Аравийском полуострове и в создании там привлекательного имиджа США сыграл Сэмюель Цвемер.

Результативной работе США в Аравии в плане получения нефтяных концессий во многом способствовал и изрядно поднадоевший арабам диктат инглизов (2). Надо сказать, что стремительный выход американцев на авансцену нефтяной деятельности в Аравии стал для англичан событием достаточно неожиданным. Свои интересы в Прибрежной Аравии, в том числе нефтеконцессионные, Англия считала надежно защищенными, а позиции в нефтедобывающей сфере — монопольными. Так, оценивая в 1919 г. соотношение сил Англии и США в нефтяных делах, известный английский банкир Эдгар Паккей говорил: «Положение англичан неуязвимо. Все известные в мире, за пределами США, месторождения нефти — и разрабатываемые, и недавно открытые — находятся либо в руках англичан, либо под их управлением и контролем, либо финансируются британским капиталом» (3). Так оно в действительности и было. В 1920 г. англичане контролировали не менее 75 % разведанных в то время мировых ресурсов нефти (4).

Что касается конкретно Бахрейна, то 14 мая 1911 г. под давлением англичан шейх ‘Иса ибн ‘Али Алъ Халифа в письме на имя английского политического агента на Бахрейне, майора Артура Прескотта Тревора, взял на себя конкретные обязательства. Суть их состояла в том, что в случае обнаружения нефти на территории его удела, ни он сам, ни кто-либо другой не могли заниматься ее добычей, не проконсультировавшись предварительно по данному вопросу с политическим агентом Британской империи на Бахрейне и не получив на то одобрение британского правительства (5).

Надо сказать, что посещавшие Бахрейн британские специалисты, в том числе сотрудники «Англо-Персидской Нефтяной Компании», довольно скептически относились к возможности обнаружения на Бахрейнском архипелаге промышленных залежей нефти.

Дальше события развивались так. Два бахрейнских брата-торговца жемчугом, ‘Али и Мухаммад Йатим, связались с новозеландским предпринимателем Фрэнком Холмсом, который занимался бурением артезианских скважин в Неджде, и заключили с ним контракт (1924) на ввод в строй на Бахрейне 12–16 таких скважин. Выполняя такого рода работы, Ф. Холмс всегда ставил условием, что в случае обнаружения им источников воды ему будет предоставлена концессия на поиски нефти в землях того племени или шейхства в Аравии, где он бурил скважины. С работой на Бахрейне Ф. Холмс справился успешно. И, помимо заработанных денег, братья представили его шейху Хамаду, наследному принцу Бахрейна. Во время состоявшейся беседы они договорились, что после того, как он сдаст ему две артезианских скважины, то можно будет обсудить и вопрос о концессии на поиск нефти. Дело заладилось, все сложилось, и Ф. Холмс концессию получил.

В соответствии с соглашением от 2 декабря 1925 г., подписанным с шейхом ‘Исой, Ф. Холмс приобретал концессию на имя компании «Истерн энд Дженерал Синдикейт». Сроком на три года, за плату в 10 000 рупий (750 фунтов стерлингов) в год, и с разрешением вести работы на территории, площадью в 40 000 гектаров. Соглашением предусматривалось, что если в течение срока действия концессии поисковые работы результата не дадут, то владелец концессии вправе переуступить ее другому лицу. Если же нефть будет найдена, то плата за концессию увеличится. Англичане, принимая во внимание заключения нескольких их геологов об отсутствии на Бахрейне промышленных залежей нефти, выдачу концессии санкционировали.