Мне стоит огромных усилий удержать свои руки при себе и не прикасаться к нему. Он ведь может проснуться, и тогда мой план полетит ко всем чертям. И не отпустит, пока не выпьет меня до дна, ничего не оставив, а потом, как пустую бутылку, выкинет в мусорное ведро.

Мне везет, что Герман не обнимает меня, иначе бы почувствовал, как я медленно двигаюсь к краю кровати и сползаю на пол. Мне приходится перемещаться по комнате на цыпочках, едва дыша. Я оглядываюсь только возле двери.

Сердце сжимается, тянет обратно в теплую постельку, обещая мне, что справится потом с тоской, грустью и отчаяньем. Но я ему не верю. Сердце имеет совсем короткую память, а я помню, сколько было выпито вина, пересмотрено мелодрам, высморкано соплей.

Передергиваю плечами, убеждаю себя, что от прохлады, а не от предстоящей внутренней боли, которая сейчас еще притуплена прошедшей ночью. Мне приходится голой спуститься на первый этаж, найти в гостиной свои вещи, которые, оказывается, небрежно все еще валяются возле дивана.

Нахожу в сумке расческу и в отражении стеклянного стеллажа привожу себя в порядок. Поправляю вещи на себе, обуваюсь в свои туфли, беру сумку и, стараясь громко не стучать каблуками, выхожу в холл.

Что дальше делать? Выйти на крыльцо и попросить одного из охранников отвести меня в город или вызвать такси? Я бы сама вызвала, но уверена, что со связью ситуация с прошлого моего визита не изменилась.

— Доброе утро, Марьяна. Вам чем-то помочь? — раздается за спиной ровный голос Шамиля.

Я вздрагиваю от испуга, с бешено стучащим сердцем поворачиваюсь к нему.

Отпустит или нет? Какие указания дал его хозяин по отношению ко мне?

— Доброе утро, Шамиль. Я вчера Герману Александровичу говорила, что у меня сегодня рабочий день, не могли бы вызвать мне такси.

— Я вас сам отвезу, куда скажете.

— Вы? — удивленно уточняю, неуверенно смотря на помощника Германа. Он позволяет себе приподнять вопросительно бровь.

— Можем дождаться пробуждения Германа Александровича, и он сам вас отвезет, — на его лице нет ни единой эмоции, но я уверена, что он в курсе, чем его босс занимался с гостьей всю ночь напролет. Так же он знает, что Герман не проснется в ближайшие несколько часов, потому что заснул всего два часа назад. Как и я.

— Боюсь, я тогда опоздаю на работу. Если вас не затруднит, я буду рада, — мысленно скрещиваю пальчики, судя по тому, как Шамиль сразу же направляется в сторону входной двери, я понимаю, что удача на моей стороне. Герман не отдавал никаких приказов на мою персону, а его помощник не умеет читать мысли.

До гостиницы еду вся на иголках, в напряжении, от которого у меня начинает болеть голова. Я всю дорогу нервно ожидала, что вот сейчас Шамилю позвонит Герман и потребует развернуть машину. Ничего такого не происходит, без приключений доезжаем до гостиницы. Благодарю мужчину, он кивает, и я выхожу на свободу. Именно так себя чувствую.

Я сумела уйти. Сумела не остаться, не дрогнуть. Эта небольшая победа над собой меня так воодушевила, что на работу я собиралась с улыбкой до ушей. Мистер Бон отметил мой сияющий вид, а Сандра шепнула мне на ушко, что от меня веет сексом, словно всю ночь трахали во всех позах без перерыва. Впрочем, ее догадка была недалека от истины.

После работы мчу к Диане, радуясь, что Адама дома нет и не будет, пока я буду там находиться. Он все поймет без объяснений, он как-то все узнает без лишних разговоров, а я не хочу от него выслушивать нравоучения и предупреждения. Его опасения без основания.

— У тебя появился мужчина? — Диана наливает чай.

У нас есть полчаса, пока Евой занимается няня, а Марк сладко спит без мамочки. Вопрос подруги заставляет меня слегка смутиться, врать ей не хочется.

— Почему ты так решила?

— Потому что я знаю, как выглядит женщина после хорошего, качественного секса. Когда в прошлый раз ты у нас была, было ощущение, что в тебе перегорела лампочка, сейчас сияешь на все триста вольт. Ну и кто он?

— Авторитет.

— Я серьезно, Марьян!

— Я тоже. Он криминальный авторитет, косит под успешного бизнесмена. Безумно харизматичный, обаятельный, у него очаровательная улыбка, холодные глаза, и от него у меня мурашки по всему телу.

— И ты в него влюблена, — завершает мои мысли Диана, качая головой. Я вздыхаю, бездумно мешаю ложкой в чашке не существующий сахар.

— Когда ты успела с ним познакомиться и, главное, где? Ты юрист, и связь с бандитом — это нонсенс. Боже, Марьяна, о чем ты думала?

— О том же, о чем ты думала, когда связывалась с Адамом! — завожусь с пол-оборота, совсем не ожидая, что меня заденут слова подруги.

Я сама знаю, что Герман мне не пара, знаю почему и по какой причине нам не быть вместе, но мне не нравится, когда об этом говорят со стороны. Хочется тут же кинуться на защиту.

— Адам не бандит! — Диана сверкает глазами. — И никогда им не был!

— Я тебя умоляю! — усмехаюсь.

Вряд ли Диана даже на секунду представляет, чем ее муж занимался до того, как окончательно стал добропорядочным гражданином. Она серьезно думает, что успешный бизнес может быть без влияния темных структур? Наивная. Как раз такие, как Герман, и диктуют условия таким, как Адам.

Мы смотрим друг на друга неприязненно. Диана готова защищать своего ненаглядного Тайсума от всех и вся, я тоже готова...

Правда, ему это совсем не нужно. Вот блин, из-за него я сейчас ругаюсь с лучшей подругой. Из-за него я не разговариваю с родителями. Из-за него я живу в США. Из-за него я встречаюсь с человеком, с которым мне ровно и совершенно все равно, чем он занимается. К своему ужасу, я Тому ни разу не позвонила, он мне присылал эсэмэс, я скупо отвечала.

— Я, наверное, поеду. Уже поздно, завтра у меня самолет, а чемодан совсем не собран, — не на такой ноте я бы хотела расстаться с Дианой, но и лезть в свою жизнь нравоучениями не позволю.

Диана дуется, обиженно на меня смотрит, но из гордости не идет на примирение. Я - из принципа. Улыбается друг другу сдержанно, не обнимаемся на прощанье. Такси приезжает довольно быстро.

Уезжают с тяжелым сердцем. Ладно, остынем, позвоню Диане уже из Америки. Мне не сложно извиниться.

Москва. Вечерние огни. Перед выходными люди вышли гулять по городу. Проезжая набережные, я обнимаю себя за плечи, видя влюбленные парочки. Чувствую себя безумно одинокой, никому не нужной.

Вздыхаю, благодарю водителя улыбкой, выхожу из машины. Смотрю себе под ноги, не сразу замечаю мужскую фигуру, сидящую на ступеньках гостиницы. Сидит чуть сбоку, чтобы никому не мешать.

Я замираю, смотрю в его сторону. Он смотрит на меня. Внимательно, без вызова, без обвинений. Смотрит и ждет, что я сделаю: пройду мимо или сяду возле него.

Облизываю губы, прикусываю нижнюю, поднимаюсь на одну ступеньку, застываю. Вот кому я пытаюсь лгать? От кого я пытаюсь бежать? Можно обмануть весь мир, свое окружение, но обманешь ли ты себя?

Присаживаюсь рядом, кладу голову ему на плечо. Он трется щекой об мои волосы, вздыхает. Кажется, не одна я думы думаю.

— Ты давно так сидишь?

— Часа три. У тебя телефон выключен.

— Он сел. И что теперь? — поднимаю на него глаза, он усмехается.

— Я не знаю, Марьян.

— Мне страшно.

— Мне тоже.

— Правда? — удивленно вскидываю брови, с сомнением разглядывая его спокойное лицо. — По тебе не скажешь.

— Я умею хорошо прятать свои чувства. Выбор не велик у нас с тобой.

— Точнее, его совсем нет.

— Мы пожили друг без друга, поняли, что ни черта не получается. Попробуем быть вместе. Легко не будет. Готова рискнуть? — серые глаза испытывающее на меня смотрят, ждет ответа.

Я переплетаю наши пальцы, смотрю на выступающие вены у него на руке. Он будет рядом, я буду видеть его каждый день, засыпать с ним и просыпаться. Я буду видеть, как он бреется, как он думает, как смеется.

Сколько нам отмерено на счастье — столько буду рядом с ним. Я буду жить.