Я стоял, как вкопанный.

Осмотрев тёмный парк, я вдруг поймал себя на мысли, что мне ни чуть ни холодно. На улице осень, а я вовсе не чувствую холода. Ничего не чувствую. Даже ветра. Ранее всё не было возможности остаться наедине со своими ощущениями, но сейчас, когда всё вокруг приобретает такой неприятный оттенок…

Листья колышутся, а волосы мои, как залаченные, продолжают оставаться на одном месте. Я опустил голову и вскрикнул. Все кроссовки были в крови, одна ступня вывернута в другую сторону, пол ноги без джинсовой штанины, просто вся сгоревшая, будто тлеющая конечность.

Как я мог раньше не заметить? Нет, не так. А — А — А — А — А — А — А — А!!!

Моя бордовая толстовка местами была порвана, правый бок обгорел не меньше ноги. Я нажал на рану. Боли нет.

Может, это грим? Точно, грим!

— Дяденька! — Мыслекрут прервал голосистый детский возглас. Позади, как — то незаметно для меня, появилась маленькая блондинистая девочка. Кудряшки аккуратно обвивали круглое личико, которое, в свою очередь, было усыпано веснушками — Дяденька, мама попросила передать, чтобы вы привели себя в порядок! В нашем парке так не принято ходить! — голубые глазки сверкнули в сумерках.

Слегка ошалев от такой предъявы, я начал выискивать ту самую маму девочки. Я сам только недавно обнаружил этот чёртов прикид, как давно тогда, эта мадам, за мной наблюдает? За метров триста от нас, скрестив руки на груди, стояла женская фигура. Издалека мне не удалось разглядеть, как она выглядела. Просто чёрная одежда.

— Привести себя в порядок? — медленно процедил, всё ещё высматривая женщину— Как?

Девчушка задорно пожала плечами:

— Как — нибудь, дяденька! — резво провернувшись на своих белых туфельках, девочка побежала в сторону мамы. Я тут же приметил, что платье сзади в чём — то испачкано и хотел было окликнуть ребёнка, как в горле возник ком. В спине юной собеседницы блеснула отвёртка.

Ноги пошатнулись и я, пытаясь не упасть, нашёл опору в стволе дуба.

Голова снова закружилась, я с трудом мог стоять прямо. Вспомнив, что мне говорили при донорстве: «Если почувствуете, что падаете в обморок, сядьте на корточки», я быстро сфокусировался на исполнении данного совета.

Голова стала чуть менее тяжёлой, я опустился полностью на землю. Холода нет, хотя сейчас глубокая осень. Я напоминал себе об этом, пытаясь ухватиться за единственно известную достоверную информацию.

Это сон? Может, это сон?

На глазах снова проступили слёзы. Давило чувство безысходности. Я зарылся головой в колени.

Быть не может!

Плач усиливался, я рыдал, только что, успевая всхлипывать носом.

Да, это бред сивой кобылы! Почему у девчонки отвёртка торчит из спины?! Что за фокусы?! Не могу! Это шутка этих имбецилов?!

— Хватит! — раздалось по парку — Выходите уже! Выходите! — я начал тарабанить землю кулаком, всё ниже опускаясь на коленях — Шутники хреновы! Горите в аду! — не знаю почему у меня такая реакция сейчас. Я ведь любитель пощекотать себе нервы ужастиками. Ни раз видел картинки и похлеще. Почему именно сейчас меня пугают такие вот обстоятельства? Почему именно сейчас нутро выворачивает изнутри?

В голове возник шутливо недовольный образ отца, который грозится прибить меня, если я не занесу им обратно банки от солений.

Я невольно улыбнулся абсурдности ситуации.

Тут же истерика накрыла меня с новой силой и я, как в агонии, окончательно расползся по земле, начиная биться в припадке «душевной» боли. Я вырывал траву, мял листья, топал, лёжа на спине, тарабанил землю. Я кричал. Как же сильно я кричал. В моменте я даже перестал воспринимать свой крик, как свой. Настолько он был непривычен.

Спустя время, не буду точно говорить какое, потому, как и сам этого не понимал, я потихоньку пришёл в себя.

Слёзы стали течь медленнее, пальцы перестали мять листья, ноги расслабились и обессиленно опустились на землю. Я наконец успокоился.

«В йоге такая поза называлась бы «шавасана»»— подумалось мне. Младшая сестра частенько практиковала на мне новые увлечения. Гитара, мольберт, танцы, бальные танцы, пару раз она кинула меня на прогиб по какой — то там техники тхэквондо. Коврик для йоги был спасением для меня, Маринку, правда, хватило тогда ненадолго. Кажется, она порвала себе связки при очередной попытке сесть на шпагат. Но я точно запомнил, как называется моя любимая поза. Я там нередко засыпал.

Немного погодя, я приподнялся на локтях, осматривая местность. В поле моего зрения не было никого, кроме…

— Сладкая вата. — я быстро вскочил, заметив знакомый цвет волос. Не знаю, как я рассмотрел его при свете фонарей, да и меня, толком, мало это волновало. Я рванул с места. Мгновение спустя, очутился позади не столь знакомого силуэта. Странно, мне показалось, что она гораздо дальше.

Девушка увлечённо и ритмично двигала лопатой, мне даже почудилось, что в такт какой — то мелодии. Немного прислушавшись, я понял. Ну точно, Король и Шут «Гимн шута». Невольно я стал покачивать головой за компанию её движениям. Вот это эмоциональные переходы, Эдуард! Бьёшь рекорды! Когда всё закончится, сходи — ка к психологу. Не противься друзьям.

Внезапно, розовая упёрлась в меня своей пятой точкой и приостановилась. Я замер.

«Стоп. Даже, если я призрак, то она видеть меня не может, так?» — мысль о том, что я умер показалась от чего — то даже приятнее, чем та мысль, что меня сейчас застукают за «подглядыванием». Недавно Колян судился с какой — то полоумной за то, что улыбнулся ей в лифте. Вспоминая, как проходило это действо и в какой агонии он потом умолял не выписывать ему штраф, чтобы «не портить историю», я сдрейфил.

Розовая макушка быстро от меня отскочила, приставляя к моему кадыку лезвие лопаты и довольно грязной, к слову.

Я вытаращился на девицу, удивляясь её сноровке. Это было круто. Так быстро среагировала, прямо, как в сериале.

Я поймал себя на мысли, что восхищаюсь ей, но быстро таковую прогнал.

— Слышь, убери валыну. — выдавил я, украдкой посматривая на железное полотно. Хоть мой взрослый мужской голос и должен был показаться в этот момент убедительным, в итоге получилась какая — то просьба подростка не рассказывать родителям про то, что он курил. И вообще курил не он, а друзья, он просто рядом стоял. Клянусь, по — моему, мой голос дрогнул на моменте с «валыной». Зачем я вообще это сказал.

Сейчас я заметил, как девушка сщурила глаза и насупила нос. В тени, вроде, серые. Губы довольно пухлые, так что мимика весьма заметна, брови выразительные, они собрались возле переносицы. Но, помимо этого, я также заметил, что лопата в её руках ходит ходуном, хоть и стоит ровно возле моей шеи. Молчание.

— Ты слышишь меня? — я зачем — то двинулся вперёд, но быстро остановился, когда заметил, что она также двинулась подальше от меня, словно… Боялась?

Эдик, да ты гений мысли! Браво! В студию автомобиль, этот мертвяк допёр, что он пугает бедную девчонку. Вспомни, как ты выглядишь! Я перевёл взгляд на руку и аккуратно ею подвигал, открывая общему взору обгоревшую плоть. Лицо моментально скривилось в отвращении. В кадык настойчивее впилось лезвие лопаты.

— Тих — тих, — я поднял теперь уже обе руки, показывая безоружность, как мне показалось, я должен был выглядеть безобидно— Я без зла. — процитировал фразу Толика — нолика. Ну всё, верный признак того, что я нервничаю.

Девушка всё ещё стояла в стойке, я снова заострил взгляд на глазах. Мне показалось, что они стали ещё более серые, чем были до сих пор. Она вампир или типа того? Я уже ничему не удивлюсь.

— Маруська! От проказница! — вдалеке послышался знакомый старушечий голос. Бабка была метров за двадцать дальше нашего, однако в секунду оказалась позади девахи, которая, к слову, ни капли на такое не отреагировала, в отличии от меня. Я с ужасом отскочил от бабки — соника, припадая на пятую точку. — От, горемычный. Два сапога пара. Не вишь что ль, что он бешенный? Только — только очнулси. Ягодка, ты уж не пугай окаянного, он ведь и так пуганный. — почему — то мне казалось, что эта старуха издевается. Но меня сейчас сильнее волновала её скорость. Да они тут все упыри что ли?!