— Не хочешь — не верь, мне не принципиально. Ты просил, я сказала. С меня взятки гладки. — девчонка глянула на рыжего — Перс, не стесняйся. Проходи. По сути, я в этой комнате почти одна.

Колко, Маня, колко.

— А что ж ты тогда тут забыла? — всё никак не унимаюсь и вместе с тем, мой сарказм, всеми силами, с огромной дерзостью, рвётся изнутри.

Маша уже гладила Перса на коленках, который, казалось, упивался всем происходящим и слегка даже издевался своей довольной ухмылкой:

— Я же пра — пра — правнучка, идиот.

— Нет, мне просто интересно, а откуда ты это взяла?

— Бабушка сказала.

— Свечку держала?

Маня поперхнулась чаем и с грохотом отставила кружку на стол, заставляя кота слегка вскочить, выгибая спину:

— Да что ж ты неугомонный такой?!

— Да потому что мне интересно, кто за моего кота теперь в ответе! Я сестру не уберёг, так хотя кота должен ведь!

В комнате повисла тишина. Слышалось только громкое мурлыкание рыжего.

Замечаю, как Маня начинает медленно краснеть. Она, со своей привычной лёгкостью, принялась размешивать чай в кружке, заставляя медную ложку биться о стенки ёмкости. Та создаёт при этом характерный ритмичный звук. Глаза ведьма тупит в стол.

— Она жива. — уточнение показалось мне очень необходимым — Просто у неё сейчас подростковый период, все дела. Защита старшего брата нужна, понимаешь? — упускаю, как сам поддаюсь вперёд, но смекнув, что такой напор может и спугнуть атмосферу, осаживаю себя на место.

Маня кивнула. Тишина не умолкала.

— У тебя интересная реакция на мои слова о Маре. — делаю ещё один провокационный шаг, если не поддержит диалог, то всё. Абзац.

Маша угукнула.

Приехали.

Персик замурлыкал сильнее, девушка аккуратно отвернулась к окну, оставляя меня вне поля своей видимости. Чувствую себя пустым местом.

Я почти поднялся на ноги, как резкая боль в груди пресекла мою попытку. Сжав толстовку, пытаюсь выкрикнуть имя подруги, но воздух, которого и так не было в лёгких, почему — то сейчас и вовсе исчез.

Страх. Вот, что я почувствовал. В глазах начало темнеть, стараюсь сделать вдох.

«Умереть, будучи призраком. Это что — то новое.»

Отдалённо слышу, как Персик издаёт истошный «мяв», следующим кадром вижу, как Манька подрывается с места и ставит руки перед собой, образуя треугольник из ладоней. Прикрывает глаза. Что — то шепчет… Или кричит? В глазах окончательно помутнело, стараюсь найти опору в рядом стоящей стене. Рука проползает внутрь.

— Тебя… — улавливаю, сквозь шум у ушах, отдельные слова — Меня…

Что за бред? Она рэп решила почитать?

— Силами я… — Марусь, заканчивай, я походу коньки тут отбрасываю! — … не трогай меня!

Вот неугомонная!

— Силами я заклинаю тебя! Боль, уходи! Не трогай меня! — доносится до меня.

Фраза целиком. Делаю вдох. От кашля тело содрогается, на глазах выступают слёзы, я складываюсь по полам, впрочем, ненадолго. Ноги подкашиваются, и вот, я уже стою в положении на коленях, пытаясь взять, как можно больше воздуха.

— Силами я заклинаю тебя! Боль, уходи! Не трогай меня! — повторяла Маня— Силами я заклинаю тебя! Боль, уходи! Не трогай меня! — теперь я слышал её. Она не шептала, и даже не кричала. Она истошно вопила на весь дом. Что это? Заклинание?

— Всё, всё!.. — выдавливаю сквозь кашель — Всё!

Девушка резко нагнулась, оказавшись на моём уровне:

— Ты как? Отпустило? — тянется потрогать лоб, но быстро себя останавливает. Видимо, вспомнила, с кем имеет дело. Немного тушуюсь. Давно никто на меня не смотрел с таким беспокойством. Мы что, синхронизировались за вчерашнюю ночь?

— Я не знаю. — честно признаюсь я. Мне было страшно. Я не испытывал страха три с половиной года. Я отвык. — Мань, я боюсь… — полные слёз глаза впились в раскрасневшееся лицо Маруси. Девушка активно закивала.

— Я знаю, знаю. Я тоже. Но мы разберёмся, дай мне время. Пару часов. Я разберусь! — деваха быстро поднялась и вытащила из заднего кармана смятую, чёрную от земли, сотню — Останься с Персиком, Эд, мне надо отойти!

Я не успел ничего сказать против, как девчонка выпорхнула из кухни, быстро схватила куртку с сумкой, и хлопнула входной дверью.

— Ограбят же. — пытаюсь прийти в себя. Персик с волнением наблюдал за моими действиями— Я уже умер, бес шерстяной. — Оповещаю бывшего сожителя, вдруг он не знал? В конце концов, эта пушистая морда последние три года была со мной. Почему я так к нему отношусь? — Ладно, извини. — рука потянулась погладить рыжика, но тот привычно прогнул спину, не давая до себя дотронуться. Прямо, как при жизни. Замяли. Прошлый вопрос снят.

Аккуратно поднявшись, я присел на место подруги. На своё меня уже не тянуло.

Что это было? Как это называется? Дед Макар говорил, что мёртвые не в состоянии почувствовать даже дуновение ветра. Ведьма утверждала, что боль обычные призраки не чувствуют. Почему так резко? Что спровоцировало? Столько вопросов… Но главное, куда пошла Манька? От чего не взяла меня с собой?

Персик ловким прыжком сократил меж нами дистанцию. Котяра теперь сидел рядом, прямо на столе. Удивительно, но пушистый не задел ни единым волоском чай своей спасительницы.

Девушка ловко перепрыгивала через лужи и обгоняла прохожих, как назло, шляющихся по улице в шахматном порядке. Пару раз она чуть не снесла детишек, но её это не сильно волновало. Крикнув беглое «Простите!», только сильнее припускала.

Пробежав так пол города, она выскочила на местный пустырь. Осмотревшись по сторонам, деваха отбросила сумку в сторону.

— Брат мой! — Мария злостно фыркнула и подняла взгляд наверх — Прошу, немедленно явись мне!

Ветер аккуратно потрепал розовые волосы, заставляя поёжиться. Никого не появилось.

— Люли… — ножкой СВ кокетливо очертила вокруг себя полукруг— Ай, люли… Где ж вы денюшки мои…

В небе раздался громкий раскат грома, горизонт быстро помрачнел, осенние листья закружились вихрем. Светлая вспышка ослепила глаза.

Позади хрупкого тела возник крепкий мужской силуэт.

— Ужасный, должен заметить, отвратительный приём, напоминать родному человеку о деньгах им позаимствованных. В чём дело? — тихий бас заставил вздрогнуть. Ловко провернувшись вокруг своей оси, девчонка предстала перед юношей в полный рост.

Парень был выше её на двадцать сантиметров. В плечах, раза в полтора шире, телосложение спортивное. Серо — голубые глаза настойчиво сверлили родственницу. Грудь угрожающе вздымалась, правый краешек верхней губы слегка подрагивал. Волосы платиновые, с изредка, проглядывающими серыми прядями.

Ведьма медленно прогоняет возникший ком из горла. Отвыкла видеть брата в таком амплуа, знаете. Поджилки слегка вздрогнули, но интерес к произошедшему пересилил:

— Как может быть, что мёртвый чувствует боль? Как такое возможно? Как может быть возможно, что он дремлет? — вопросы полились рекой. Хоть розововолосая и пыталась сдержать дрожащую интонацию, получалось это, через раз.

Парень зачесал рукой блондинистые волосы:

— А мне по чём знать? — чёрная кожанка слегка скрипнула, когда он пожал плечами — Хочешь ответов? Вернись домой. — тембр голоса перешёл из раздражённого в азартный. Это умение брата всегда поражало Маню, как можно так быстро переключаться меж эмоциями?

Девушка отвела взгляд:

— Тебе самому здесь нравится, каждые выходные бегаешь ко мне поразвлечься. — осуждающе парировала она.

— Ну ты же не дома, вот я и бегаю. Зачем квартире, оплаченной, зря пропадать? Ты же таким трудом, — блондин потянулся было потрепать сестру за волосы, но та раздражённо вздёрнула подборок, изворачиваясь от намерения — Зарабатываешь деньги. Хотя, может и не зря, что именно так.

Маня искривилась в лице. Выражение стало сердитым:

— Я задала вопрос.

Блондин взмахом руки выдернул из пространства деревянную бересту:

— Аже Навь прибавити неключимого, выжлец налести ёхо исповедати язву чуять. (Если смерть призовёт недостойного, пёс — бес отыщет его и заставит болезнь познать) . Оже язва в море само налести (Если же, болезнь после смерти сама тебя нашла) , ведати же, к мору пути твоя омженны (Внемли же, к смерти пути твои закрыты) . Ведь коли язва налести и таче, (Ведь если болезнь тебе нашла и ПОСЛЕ/ПОТОМ) помер ты чудовищем лукавым, або вовсе не жил. — юноша на одном дыхании продекламировал писание. Он старался всеми силами скрыть свою гордость за смекалку, но получалось это тяжко. Сестра заметила потуги и вежливо пропустила их без колкостей.