Трандон вздохнул и положил руку на плечо Нофа. — Поверь мне, Кастоноф, я сделал все, что считал возможным. Может быть, я мог бы сделать больше. Смерти Харлуна и Анвила — это то, с чем мне теперь придется жить. Но я не хотел прикладывать руки. И вы должны согласиться, что когда я действительно использовал свои способности, это было в тот момент, когда мы действительно в этом нуждались.

— И в результате, — заметил Энтрери, впервые выступая в дебатах, — мы здесь. Он встал, и шагнул на шаг ближе к проявившему себя волшебнику. — Я не люблю сюрпризов. И мне не очень нравятся волшебники, — категорично заявил он. — Есть ли еще что-нибудь, что кто-нибудь держит в секрете? Его взгляд скользнул по группе. Когда никто не заговорил, его губы изогнулись в том, что можно было принять за улыбку. — Хорошо. У Павшего Храма есть кровавый горн.

— Но если мы поторопимся, то, возможно, сможем забрать его.

— Забрать его? Ты что, с ума сошел? Шар вскочила на ноги, указывая на раненую руку Артемиса. — Ты что, забыл, что эта тварь с тобой сделала?

Артемис Энтрери повернулся к ней спиной и пошел вверх по лестнице. Через мгновение за ним последовали остальные члены группы.

Лестница поднималась ровной линией примерно на сотню футов, затем выровнялась на широкой площадке. На нее выходили три двери, и Инграр, без малейшего колебания, вошел в правую. Энтрери, очевидно, столь же уверенный в себе, последовал за ним, а остальные искатели приключений пошли следом.

Этот туннель поднимался по устойчивой спирали, уклон был пологим, но одинаково изматывал пирата и паладина, которые все еще страдали от скованности и боли после падения. Тем не менее, их настроение поднялось, когда они почувствовали, что приближаются к поверхности.

— Должно быть, мы почти на месте, — выдохнула Шар. Пока она говорила, на стене туннеля, перед ними вспыхнула вспышка красного света, и по коридору подул ветер, принеся с собой запах чего-то горящего.

Мгновение спустя спутники обнаружили, что стоят в дверном проеме, огромные деревянные двери которого были разломаны в клочья. Трандон и Керн шагнули вперед, отодвинули обломки в сторону, и группа прошла внутрь. Они находились внутри храма; это было ясно по большому алтарю с уже знакомым изображением короля-мага. Двери на противоположной стороне здания были открыты, и Ноф, страстно желая взглянуть на небо, подбежал к ним. Его сдавленный крик заставил остальных последовать за ним. В благоговейном страхе они взирали на эту сцену.

Элдринпар горел. Из дверей храма, стоявшего на вершине огромной пирамиды, они смотрели на обреченный город. Языки пламени озаряли рассвет и мерцали на фоне горизонта. Спирали дыма поднимались вверх, как черные завитки, которые, казалось, уходили в еще большую темноту раннего утреннего неба. Время от времени новое здание, самопроизвольно загоралось от сильного жара. Спутники могли слышать беспорядочный гул криков, верещания и улюлюканья, разносимые горячим ветром.

Со своего наблюдательного пункта над городом они могли видеть толпы горожан, бегущих по улицам. Их преследовали банды демонов, которые ловили их лапами и когтями, иногда убивая, иногда хватая несчастных Доеганцев и унося их в немыслимое место.

Некоторое время между компаньонами не было произнесено ни слова, пока они в ужасе смотрели на эту оргию смерти и разрушений. Затем Шаресса оторвала взгляд от происходящего и повернулась к остальным.

— Давайте же, пойдем! Если нам повезет, немного повоюем и применим магию, то, вероятно, сможем добраться до гавани. Как только мы выйдем в море, я сомневаюсь, что что-либо из этих тварей последует за нами. Они слишком заняты приготовлением блюд из этих людей.

Энтрери повернулся к ней. Восходящее солнце высветило темные круги у него под глазами. Подняв раненую руку, он сдернул с нее ткань. Остальные содрогнулись при виде костей, которые щелкали и двигались без сухожилий или мышц.

— Я не планирую никуда уходить, — заметил наемный убийца, — пока у меня не будет этой кузницы, этого горна. Его голос звучал властно и амбициозно. — Представьте, что было бы со мной, если бы я мог научиться контролировать силу, которая сотворила это со мной!

Шар уставилась на него. — Ты сошел с ума! Даже если бы ты мог управлять этой штукой, ты бы ни за что не приблизился к ней, ближе, чем на милю. Боги, мы даже не знаем, где она сейчас. Она отвернулась от него к остальным. — Если он хочет остаться и быть убитым, пусть будет так. Пошли!

Керн снял с пояса свой боевой молот. — Я согласен, что мы должны идти. Но мастер Энтрери прав в одном отношении. Пока эта кузница остается в руках Павшего Храма, никто на всем Ториле не будет в безопасности. Я не могу этого допустить. Он посмотрел на Энтрери. — Я пойду с тобой, но я не позволю тебе, одному, из всех людей, претендовать на кровавый горн.

Шаресса в отчаянии прикусила губу, и Ноф увидел, как красная кровь растеклась по розовому уголку ее рта. — Инграр?

Молодой пират, чье лицо освещали огни Элдринпара, покачал головой. — Я не могу, Шар. Моя судьба связана с кровавым горном. Его голос набирал силу по мере того, как он говорил. — Я связан с горном и судьбой Пяти Королевств. Это выше твоих сил — изменить мой курс. Это моя судьба.

— Твоя судьба! — сердито промолвила Шар. — Ты имеешь в виду твою смерть! Разве ты уже не насмотрелся на нее? Ты помнишь Курте? А Бриндра? А Анвила? Боги, сколько еще смертей потребуется? Она яростно повернулась к Энтрери. — Ты не принес нам ничего, кроме смерти. Мы были лучшими из команды «Целующей Акулы», а теперь посмотрите на нас. Трое мертвы, а Ринг и Белджин отправились в какую-то экспедицию на край света, и все потому, что ты так сказал, ты указываешь нам, что делать. Но ты не говоришь, когда мы умрем! Ты меня слышишь? Ты не говоришь, когда мы умрем! Она ударила клинком по стене храма. Сталь высекла из камня сноп искр, и меч отскочил назад с зазубриной на сверкающем лезвии.

— Шар? Голос Нофа дрожал от усталости и эмоций. — Шар, послушай меня. Он оглядел остальных: Энтрери, осматривающего хаотическую сцену под ними; Керна, пламя сияло на его золотых доспехах; Трандона, его серебряные волосы свободно развевались на ветру; и Инграра, странное сияние исходило от его лица. — Шар, мы через слишком многое прошли, чтобы убегать. Все эти смерти — они не единственные. Я видел, как наши друзья Анвил и Харлун погибли в Подгорье еще до того, как мы сюда добрались. Здесь было слишком много смертей. Он указал в сторону города. — Там, внизу, еще больше. Но все это должно что-то значить. Это не может быть просто так. И единственный способ, которым я могу понять, что все это значит — это попытаться сделать то, что мы намеревались сделать.

Он покраснел и отвернулся. Трандон посмотрел на него с чем-то очень похожим на привязанность. Остальные не двинулись с места.

Шар посмотрела на Нофа. — Это то, что ты думаешь? — спросила она. Ее голос, медово-сладкий, сочился сарказмом, а в ее глазах юноша увидел только презрение.

Презрение к слабости, к чувствам, которым нет места в выживании. Ноф вспомнил, что Артемис сказал это. Но это был еще и пиратский кодекс.

Шар отвернулась от него. Ее длинные темные волосы свободно развевались на ветру, превращаясь в огромное облако, которое, казалось, отбрасывало тень на унылое солнце этой унылой страны.

С одной стороны двери был барельеф с изображением лица короля-мага, печально взирающего на столицу своей империи. Шар подошла к нему и долго смотрела в каменные глаза. Затем, вытащив свой меч, она перевернула его и ударила рукоятью по изображению так сильно, как только могла. Облик разлетелся вдребезги, осколки с грохотом разлетелись у ее ног. Женщина-пират посмотрела на своих спутников. — Хорошо. Теперь я готова.

Энтрери почти незаметно кивнул и повернулся к Инграру. — Ты что-нибудь чувствуешь? Что-нибудь о том, где в Павшем Храме может находиться эта кузница?

Инграр на мгновение заколебался, затем указал на крыши внизу. — Вон там. Он указал на другую, меньшую пирамиду, примерно в миле или двух от них.