Ничего хорошего этот визит нам не сулил. Росомаха, конечно, пронюхала, что в избушке хранится съестное, и теперь будет ждать только случая, чтобы так или иначе добраться до наших запасов.
Пес вернулся домой поздно, вернулся грязный, усталый, но целый и невредимый. Росомаху он, конечно, не догнал — этот зверь не будет ждать, когда его разыщут, сегодня он уйдет очень далеко, чтобы завтра-послезавтра явиться снова и неожиданно.
Итак, у меня появилась новая задача, которую надо было решать. К сожалению, эта задача была с несколькими неизвестными…
Крыша у нашей избушки была старая, и росомаха могла легко разгрести полусгнившие доски и добраться до потолка. Потолок тоже нетрудно было разобрать сильному зверю, и тогда прости-прощай все наши продукты, которые с таким трудом были занесены в лес.
Все выходило так, что избушку надо было охранять. Но если целыми днями я буду сидеть на берегу вместо сторожа, то кто наловит рыбы и что мы будем есть тогда на завтрак, на обед и на ужин? Если же оставить дома собаку, не бросит ли она свой сторожевой пост и не убежит ли снова к медвежатам?.. А если все-таки у Бурана проснется совесть и он останется сторожить наше имущество, а потом с присущей ему отвагой кинется на росомаху, что будет тогда? А если росомаха не испугается, не удерет, а примет вызов — ведь Буран еще слаб для такого серьезного боя?..
Всю ночь я думал, что мне делать, а утром покрепче закрыл дверь, вбил в щель между дверью и косяком прочный березовый клин, чтобы дверь не открыл даже медведь, забрал в лодку Бурана и все-такми отправился на рыбную ловлю. Правда, на этот раз я прихватил с собой ружье и уехал от причала совсем недалеко, чтобы с воды можно было видеть нашу избушку.
Из лодки мне хорошо было видно, как к нашему домику почти тут же заявились вороны и, не спеша, принялись копаться в мусорной куче. Буран тоже видел ворон, но особого интереса к ним в этот раз не проявил. Уж что вразумило моего пса, почему не обращал он теперь внимания на ворон — то ли вчерашний свежий след росомахи отвлек его от птиц, то ли ему как-то передалось мое беспокойство и теперь он вместе со мной ждал, что будет дальше...
Прошел час, другой, рыба ловилась неважно. У лодки крутилась только мелкая плотвичка. Я то и дело поправлял на крючке червя, выжидал момент подсечки, внимательно следя за пляшущим поплавком и забыл на время поглядывать на избушку и на ворон. Тут-то и раздался шумный плеск воды, а от резкого толчка я чуть было не оказался за бортом лодки.
Не успел я опомниться, как Буран уже несся вплавь к берегу. Что произошло? За кем кинулся он? Я посмотрел в сторону нашего домика и увидел на крыше большого темного зверя ростом с хорошую собаку. Это была росомаха. Я бросил в лодку удочки и схватил ружье. Росомаха заметила меня, быстро соскочила с крыши и исчезла в кустах. Я выстрелил ей вслед. Расстояние для выстрела было слишком большим, дробь, конечно, не долетела бы отсюда до избушки, но я выстрелил и еще раз, желая напомнить зверю-разбойнику, что за ним внимательно следят, и за разбойные набеги будут строго наказывать.
Когда я добрался до избушки, и росомаха и увязавшийся за ней Буран были уже далеко. На крыше снова были откинуты в сторону старые доски, но дальше разбойник не проник — мы ему помешали.
Буран вернулся домой, как и прошлый раз, только к вечеру, и опять я не отыскал на нем никаких следов жесткой схватки — скорей всего, он просто не дошел до зверя, не догнал его. На этот раз всю ночь мой помощник не спал, прислушивался, подходил к двери, а под утро выпросился на улицу и патрулировал наши владения.
Позавтракав и собрав удочки, я спустился к лодке и позвал собаку. Буран тут же прибежал из леса, остановился около дверей нашего домика, но ближе ко мне не подошел — возможно, его очень беспокоили визиты настырной росомахи, и теперь, когда росомаха могла снова прийти, отважный пес наотрез отказался покидать свой сторожевой пост. В тот момент, когда нашему хозяйству действительно угрожала опасность, я не мог позволить себе сомневаться в искренних намерениях своего пса — ведь все его предки были достойными собаками и всегда считали дом хозяина своим собственным домом.
Ловить рыбу на этот раз я отправился один. Буран проводил меня до лодки и вернулся домой. Я ловил рыбу и все время видел, как около двери избушки внимательным белым столбиком сидит мой верный пес. Без собаки дела на озере пошли быстрей, и скоро я вернулся домой. На следующее утро Буран снова остался сторожить избушку, а я один отправился на озеро. Росомаха пока не появлялась, и я стал уезжать от избушки все дальше и дальше. И вот как-то, забравшись в дальний залив и забывшись над поплавками, услышал я визг своего щенка...
Лодка неслась к причалу. Причал был все ближе и ближе. И вот наконец я вижу угол крыши нашего домика, потом всю крышу, вижу уже оконце и край крыльца... Но рядом с избушкой никого нет. А визгливый, отчаянный лай не прекращается.
Я выпрыгнул из лодки на берег и, не подтягивая лодку, побежал вверх по тропе. И тут из-под самого крыльца выскочил мой щенок и, продолжая визжать, рычать и лаять одновременно, кинулся впереди меня по тропе.
Кусты, что росли вверху на тропе, трещали и качались — кто-то большой и тяжелый уходил от нас в тайгу, уходил быстро. Потом треск прекратился. Я вернулся к избушке, почти тут же вернулся назад и Буран, и мы общими усилиями принялись устанавливать личность гостя, который так напугал щенка.
Дверь избушки была на месте — гость не смог справиться с березовым клином, забитым между дверью и косяком, и, расчертив острыми когтями нашу дверь, отправился изучать мусорную яму. Яма ему понравилась, он разрыл ее и добрался до рыбных отбросов.
Яму пришлось снова закапывать. Больше ничего наш гость не успел натворить. Я еще раз осмотрел все вокруг, отыскал на тропе не очень большие медвежьи следы и вынужден был признать, что дорогу к нашему жилищу вслед за росомахой узнал и медведь.
Судя по всему, этот медведь был еще недостаточно солидным лесным хозяином — наверное, только в прошлом году расстался он со своей матерью-медведицей и отправился в самостоятельную дорогу. Эта не слишком осторожная дорога и привела его к лесной избушке, где поселился человек.
Если росомаху мы сразу приняли как очень опасного врага, то обвинить в чем-либо разыскавшего нас медведя мы пока не могли. И, честно говоря, я был даже рад, что хозяин тайги, пусть и не очень солидный, пожаловал к нам в гости. Нашу дверь он не выломает, через крошечное окошко в избушку не заберется, крышу ворошить не станет и, как показал сегодняшний день, не станет особенно и обижать собаку... Что стоило ему приподнять плаху, лежащую у крыльца, и вытащить из-под нее ревущего щенка. А ведь медведь этого не сделал. Выходило, что с этим зверем можно как-то подружиться, приучить к себе, и будет он бродить здесь вокруг и около, и тогда никакая росомаха не осмелится подойти к нашему жилью: уж лучшего сторожа, чем медведь, в лесу и не отыскать.
Но у каждого сторожа, рассуждал я, должен быть хоть какой-то интерес сторожить доверенное ему имущество. Вот почему вечером у печки и принялся я делить вареную рыбу на три части: часть поменьше — Бурану, совсем немного — мне, а самую большую часть — нашему добровольному сторожу-медведю.
Утром я собирался поступить так: оставить на видном месте угощение для медведя, покрепче закрыть дверь и увезти с собой на озеро Бурана, чтобы пес не помешал медведю позавтракать и заступить на сторожевую вахту...
Утром я проснулся рано, выпустил прогуляться щенка, принялся было готовить завтрак, но тут совсем рядом с избушкой услышал лай Бурана и недовольное ворчание медведя. Наш сторож, видимо, посчитал вчерашний визит вполне успешным и, не дожидаясь, когда хозяева уйдут по своим делам, явился с утра пораньше к избушке, чтобы из рук в руки принять «ключи» от лесного домика. И нам пришлось поторопиться.
Как радушные хозяева, мы не стали задавать нашему гостю лишних вопросов, выложили прямо на тропу у избушки угощение, закрыли дверь и поспешно отступили к лодке. Лодка еще не успела отойти от берега и развернуться, а медведь уже выбрался из кустов и, поводя носом, переминаясь с лапы на лапу, стал принюхиваться к запаху вареной рыбы.
