Среди них были такие видные дипломаты, как Н.Н.Крестинский, заместитель наркома по иностранным делам, и X.Раковский, бывший посол в Англии и Франции, оба троцкисты, первый агент абвера, второй “Интеллидженс сервис”, а затем работал на японскую разведу.

К ним относился и нарком внешней торговли X.Г.Розенгольц, троцкист, который показал на суде: “Моя шпионская деятельность началась в 1923 году, когда по директиве Троцкого я передал ряд секретных данных в рейхсвер Секту и начальнику генштаба Хассе” (СО. С.235-236). Затем Розенгольц работал на английскую разведку.

Выделялся среди них и Григорий Гринько, сторонник Бухарина, нарком финансов, являвшийся сподручным германской и польской разведок с 1932 года. Он был руководителем украинского националистического движения, способствовал контрабандному ввозу в Советский Союз оружия и военного снаряжения.

Еще один высокопоставленный бухаринец оказался в строю шпионов и вредителей в пользу Германии, работавший на абвер с 1928 года. Им оказался нарком земледелия СССР Михаил Чернов.

В Белоруссии шпионскую и диверсионную работу осуществлял Василий Шарангович, правый, Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, который в 1921 году был направлен после плена в Белоруссию в качестве агента польской разведки.

Ряд троцкистов оказался в химической промышленности. Это — Станислав Ротайчак, начальник главка, который был направлен абвером в Россию вскоре после Октябрьской революции, легализовался на Урале, где и занимался шпионской и диверсионной деятельностью. Это — Гаврила Пущин и Иван Граше, служащие предприятий этой промышленности. Первый орудовал в Горловке и передавал германской разведке сведения о плановых мощностях и строительстве химических заводов. Второй был заслан немцами осенью 1919 года как военнопленный, возвращавшийся на родину.

В тресте “Кузнецкуголь” обосновался известный Алексей Шестов и проводил подрывную работу в Сибири.

На железнодорожном транспорте действовали: Яков Лившиц, занимавший солидное положение в управлении Дальневосточной железной дороги; Иван Князев — служащий Уральской железной дороги; Иосиф Турок — заместитель начальника службы движения Пермско-Уральской железной дороги. Все они были агентами японской разведки, передавали ей сведения о стратегических грузах, строительстве объектов в Сибири, занимались вредительством. За свою работу И.Турок получил от японцев 35 тыс. рублей.

Это далеко не полный перечень агентов иностранных разведок, занимавших ключевые позиции в различных ведомствах, учреждениях и объектах шпионажа и диверсий. С их помощью разведки империалистических государств создали свои резидентуры и контролировали деятельность “правотроцкистского блока” и постоянно информировали об этом своих настоящих хозяев.

По существу, нелегальный аппарат “правотроцкистского блока” и слившаяся с ним агентура иностранных разведок уже к тому времени составляли самую настоящую опору фашистской Германии в Советской России, идейным вдохновителем которой был Троцкий.

Термин “пятая колонна” появился позднее, однако “правотроцкистский блок” по своей сути являлся ею в Советском Союзе и был куда мощнее по своим возможностям и составу, чем французские кагуляры и “Огненные стрелы”, английский “Союз фашистов”, бельгийские рексисты, польская П.О.В., чехословацкие генлейновцы и гвардия Глинки, норвежские квислинговцы, румынская “Железная гвардия”, болгарская ИМРО, финские лапуассцы, литовская банда “Железный волк”, латышский “Огненный крест” и многие другие нацистские тайные контрреволюционные общества, организации и лиги, составлявшие авангард фашизма и готовившие чудовищные предательства народов своих стран и агрессии против Советского Союза. Эта фашистская зараза вскоре распространилась далеко за пределы Европы, охватила Соединенные Штаты, Латинскую Америку, Африку и с помощью Японии — весь Дальний Восток.

Руководство и контроль за деятельностью “пятой колонны” осуществляли в фашистской Германии два близких Гитлеру человека: Рудольф Гесс и Альфред Розенберг. Первый, как заместитель Гитлера, ведал всеми секретными внешними связями и сношениями нацистского правительства. Второй возглавлял внешнеполитический отдел национал-социалистской партии и руководил многочисленными пронацистскими оппозиционными, пропагандистскими организациями и центрами в различных странах мира и главным образом в Восточной Европе и Советском Союзе.

Они не замедлили установить связь с Троцким, сначала А.Розенберг, а затем и Р.Гесс.

В июне 1933 года Троцкий переезжает с Принцевых островов во Францию и поселяется под Парижем, а затем в Сан-Палэ, небольшом городке на юге Франции, где он обосновал свой новый антисоветский центр. Там, на франко-итальянской границе, и встретился Троцкий в середине октября 1933 года со своим ближайшим сподвижником Николаем Крестинским. Он иногда выезжал на “отдых и лечение” в Киссинген, откуда на сей раз должен был отправиться в Италию.

Встреча состоялась в отеле “Мерангоф” в Меране, на которой были обсуждены все острые вопросы, связанные с заговором. Троцкий считал, что необходимо укреплять отношения не только с рейхсвером, а главным образом с правительствами фашистской Германии и милитаристской Японии.

Троцкий заявил Крестинскому, что “в случае нападения Германии на СССР мы не можем рассчитывать на захват власти, если у нас не будут подготовлены известные внутренние силы. Необходимо иметь оплот и в городе и в деревне, у мелкой буржуазии и у кулаков, а там связи имеют, главным образом, правые. Необходимо, наконец, иметь опору, организацию в Красной Армии, среди командиров, чтобы соединенными усилиями в нужный момент захватить важнейшие пункты и прийти к власти, заменить нынешнее правительство, которое должно быть арестовано и посажено на его место свое собственное правительство, заранее подготовленное”[39].

Для создания прочной базы в рядах Красной Армии Троцкий попросил Крестинского связаться от его имени с заместителем начальника Генерального штаба М.Н.Тухачевским, его большим другом, которого он охарактеризовал как “человека бонапартистского типа, авантюриста, честолюбца, стремящегося играть не только военную, но и военно-политическую роль, который несомненно с нами пойдет”[40].

Троцкий в то же время предупредил Крестинского о том, чтобы его сторонники были расставлены во время заговора и путча таким образом, чтобы, с одной стороны, оказать всемерную помощь Тухачевскому, а с другой — чтобы честолюбивый Тухачевский не смог подчинить своему контролю новое правительство.

В заключение Троцкий на встрече дал особое указание Крестинскому на террор и вредительство в СССР, которые бы нанесли ощутимый ущерб Красной Армии и Советскому правительству и дали бы ему, Троцкому, возможность уверенно вести себя в переговорах с правительствами западных стран.

По возвращении в Москву Крестинский сделал детальный отчет о встрече с Троцким на секретном совещании руководителей “правотроцкистского блока”. Некоторым из них, как, например, К.Радеку, которого прочили “министром иностранных дел” в будущее правительство Троцкого, не понравилась инициатива их идейного вождя по переговорам с правительствами других стран без предварительного согласования с ними. На свое письмо Троцкому он получил ответ, в котором тог прямо заявляет, что “приход фашизма к власти в Германии в корне меняет обстановку. Он означает войну в ближайшей перспективе, войну неизбежную, тем более что обостряется положение и на Дальнем Востоке. Война приведет к поражению Советского Союза ... создаст реальную обстановку для прихода к власти блока ...”.

Троцкий еще раз подтверждает, что он вступил в контакт с руководителями ряда европейских и азиатских стран и от имени блока заверил в уступках экономического и территориального характера.

В других случаях Троцкий уже конкретно указывает своим друзьям, что придется отдать Украину Германии взамен на серьезную, действенную помощь со стороны фашистского руководства в лице Гесса и Розенберга.