Да, Сталин поднялся тогда во всех отношениях очень высоко. Этому способствовали многие присущие ему особенности, и главное, хорошее знание марксистско-ленинской теории, обстановки внутри партии и страны, хода и проблем развития мирового коммунистического и рабочего движения.

Он много работал, много и самозабвенно учился, старался познать, казалось бы, необъятное, и это ему удавалось. Богатый природный ум, цепкая и весьма устойчивая память, отменное кавказское здоровье, дьявольская работоспособность — все эти качества помогали Сталину перерабатывать ежедневно огромное количество различной информации и принимать массу решений. В этом состояла еще одна особенность Сталина как личности, человека и руководителя.

Нужно отдать должное, что, несмотря на чрезмерную загруженность, он находил время уделять внимание жене, детям, друзьям, посещать театры, читать, отвечать на письма, быть в курсе всех важных событий.

Вот как рассказывает об этом в своих воспоминаниях “Двадцать писем к другу” его дочь Светлана: “Нас, детей, он видел на квартире во время обеда. Тут он спрашивал об учебе, проверял наши отметки в дневнике, иногда просил показать тетради.

Отец брал меня в театр и кино. Ходили больше всего в МХАТ, в Малый театр в Большой театр, театр Вахтангова. Но чудеснее всего было в кино. Смотрели обычно по две картины в зимнем саду Кремля. Иногда летом отец забирал меня в Кунцево ... Он спрашивал у меня названия лесных трав и цветов ... какая птица поет и т.п.

В качестве развлечения отец любил бильярд, городки и все другое, что требовало меткого глаза. Он никогда не плавал, просто не умел и не любил ... признавал только прогулки по лесу. Отец относился пуритански к заграничной роскоши и не переносил запаха духов.

...У нас часто собирались по праздникам или в дни рождения. Тогда являлся Буденный с гармошкой и раздавались песни украинские и русские. Особенно хорошо пели Буденный и Ворошилов. Отец тоже пел. У него был отличный слух и чистый, высокий голос. А говорил он, наоборот, глуховатым, хриплым голосом”.

Конечно, Иосиф Виссарионович не мог уделять большого внимания семье, детям в силу своей загруженности по работе, но при возможности делал все, чтобы быть ближе к ним, проявлял нежность, имел привычку ласково называть детей. Большего, естественно, он не мог дать, но такова уж жизнь и участь первого лица в государстве и партии. И он был не один в таком положении. Тогда все работали очень много, и подчас было не до семьи и детей. Видимо, по этой причине впоследствии дети некоторых влиятельных и видных руководителей, пользуясь положением отцов, оказывались не подготовленными к жизни, высокомерными и, главное, пристрастными к спиртным напиткам.

В жизни Сталина не только сопровождали тюрьмы, ссылки, успехи, но и не раз его постигало горе. Так произошло 8 ноября 1932 года, когда в расцвете сил и способностей ушла из жизни его вторая жена — Надежда Сергеевна Аллилуева. Несчастье обрушилось нежданно. Никто не мог предположить, что в свои тридцать лет она покончит жизнь самоубийством.

Иосиф Виссарионович знал семью Аллилуевых с конца прошлого века. В 1903 году Сталин спас свою будущую жену, когда она, будучи в двухлетнем возрасте, упала в Баку с набережной в море.

Этот поступок Сталина крепко запал в память Нади, и, когда он вернулся в 1917 году из сибирской ссылки, она вскоре вышла за него замуж. Они переехали из Петербурга в Москву. Надежда Сергеевна стала работать в секретариате В.И.Ленина у Л.А.Фотиевой.

Сталин любил свою молодую жену, насколько мог, уделял ей внимание. Однако он был сильно загружен по работе. Она понимала это, постепенно привыкла к сложившемуся образу жизни и старалась быть идеальной женой.

“Она была строга с детьми, непримирима и недоступна. Это было не от сухости души, — как вспоминает дочь Светлана, — а от внутренней требовательности и к нам, и к себе. Я запомнила маму очень красивой, изящной, легко двигающейся ... Она была стройной, упорной и твердой, обладающей какой-то внутренней крепостью и упрямством. Она была очень хороша, красива, так как в ней сочеталась, судя по родителям и их предкам, цыганская, грузинская, украинская и даже немецкая кровь. Поэтому у всех Аллилуевых был южный, несколько экзотический облик лица, черные глаза, ослепительные зубы, смуглая кожа и худощавость”. Что касается Надежды Сергеевны, то у нее в дополнение ко всему этому был правильный овал лица, черные брови, чуть вздернутый нос, мягкие глаза в прямых ресницах.

Надежда Сергеевна, несмотря на семейные дела и работу, была также сильно загружена учебой, партийными поручениями, что отнимало у нее много времени. Она училась в Промышленной академии, на факультете искусственного волокна. Там она познакомилась с Н.С.Хрущевым, который сначала был секретарем их партийной ячейки, а затем секретарем парткома академии.

Позже Надежда Сергеевна познакомила Хрущева со Сталиным, который проникся доверием к шахтерскому парню и приблизил его к себе. Не знал тогда Иосиф Виссарионович, на кого возлагал свои надежды и какой злой неблагодарностью обернется после деятельность Хрущева против него.

Надежда Сергеевна окончила Промакадемию, и казалось, что все должно было идти хорошо. Но в последнее время она стала необыкновенно грустной и раздражительной, что происходило иногда от резкости и невнимательности к ней Сталина, хотя он и любил ее. Все это должно было кончиться взрывом, и он наступил.

По воспоминаниям дочери, “повод был незначительным ... ни на кого не производил впечатления. Вроде и повода не было, всего-навсего небольшая ссора на праздничном банкете в пятнадцатую годовщину Октября. Всего-навсего отец сказал ей: “Эй, ты, пей”. А она крикнула: “Я тебе не эй, ты”. Встала и ушла из-за стола ...”. Вместе с Надеждой Сергеевной вышла тогда Полина Семеновна Жемчужина-Молотова, чтобы не оставлять ее одну. Они обошли несколько раз вокруг Большого Кремлевского дворца, много говорили о перспективах Надежды Сергеевны после окончания академии, отношениях в семье Сталина и т.п. Когда Надежда Сергеевна успокоилась, они разошлись по домам.

А дальше, по словам Светланы Аллилуевой, произошло следующее: “Утром экономка Каролина Васильевна всегда будила маму, спавшую в своей комнате. Отец спал в своей комнате или в кабинете, где находились телефоны. Он и в эту ночь спал там, вернувшись с праздничного банкета ... Комнаты эти были далеко от служебных помещений ...

Экономка приготовила завтрак и пошла будить маму. Трясясь от страха, она прибежала ко мне в детскую и позвала с собой няню. Она ничего не могла говорить ... Мама лежала в крови возле своей тахты. В руке был маленький пистолет “Вальтер”, привезенный когда-то ее братом Павлушей из Берлина. Звук его выстрела был слишком слаб, чтобы могли услышать в доме. Она была уже холодной. Женщины, изнемогая от страха, что сейчас может войти отец, положили тело на постель, привели его в порядок ... и побежали звонить А.С.Енукидзе -начальнику охраны Кремля, П.С.Молотовой и другим.

Скоро все прибежали. Отец спал в своей комнате. Пришли Молотов, Ворошилов, все были потрясены и не могли говорить. Наконец отец вошел в столовую ... “Иосиф, Нади больше нет с нами”, — сказали ему.

... Отец был потрясен случившимся. Он был потрясен потому, что не понимал, за что ему нанесли такой ужасный удар в спину, за что его так наказали. Он спрашивал окружающих: “Разве я не был внимательным, неужели так важно, что не ходил с ней лишний раз в театр. Неужели это важно?” Первые дни он был потрясен. Отца боялись оставлять одного, в таком он был состоянии. Временами на него находила какая-то тоска. Он считал, что мама предала его, шла с оппозицией. Он был разгневан и, когда пришел прощаться на гражданскую панихиду, вдруг оттолкнул гроб от себя и, повернувшись, ушел прочь. И на похороны не пришел. Он ни разу не посетил ее могилу на Новодевичьем. Он не мог. Он считал, что мама ушла от него как личный недруг. И только в последние годы, незадолго до смерти, он стал часто говорить об этом со мной. Он искал вокруг, кто виноват, кто внушил ей эту мысль. Может быть, таким образом он хотел найти своего врага ...”.