После обнаружения Сталина 2 марта утром лежащим на полу начальник личной охраны немедленно сообщил об этом своему руководству. В ответ последовал звонок от Берии, который предупреждал, чтобы о состоянии Сталина никуда не звонить и никому больше не сообщать. Маленков и Берия не замедлили прибыть на дачу. Они вошли в кабинет, где лежал на диване Сталин. В это время Сталин сильно захрапел, из чего Берия сделал вывод, что Сталин спит, и они уехали.
Врачи были вызваны к Сталину с большим запозданием, лишь к полудню 2 марта, т.е. спустя примерно тринадцать часов после наступления болезни. Как вспоминает врач А.ЛМясников: “Сталин лежал грузный, он был коротким и толстоватым, лицо было перекошено, правые конечности лежали как плети. Он тяжело дышал, периодически то тише, то сильнее. Кровяное давление было 210 на 110. Температура выше 38 градусов по Цельсию. Диагноз: Кровяное излияние в левом полушарии мозга на почве гипертонии и атеросклероза. Лечение было назначено обильное”.
3 марта в газетах было опубликовано первое сообщение о болезни Сталина и что для его лечения привлечены лучшие медицинские силы. В состав консилиума входили: министр здравоохранения А.В.Третьяков, профессор П.Е.Лукомский — главный терапевт Минздрава, профессор А.Ткачев — невропатолог, профессор И.Н.Филимонов — невропатолог, доцент В.И.Иванов-Незнамов — терапевт лечсанупра Кремля, профессор Н.В.Коновалов — невропатолог, врачи Е.М.Тареев и А.Л.Мясников.
Врачи дежурили около больного круглосуточно. Как правило, на даче в эти дни находились члены Политбюро. Они дежурили парами, а иногда собирались все вместе, подходили к врачам, спрашивали и смотрели на умиравшего Сталина.
3 марта консилиум врачей пришел к заключению о неизбежной смерти Сталина. Маленков попросил их, а вернее, поставил перед ними задачу как можно дольше продлить его жизнь, что, по-видимому, было необходимо для принятия некоторых организационных мер и подготовки общественного мнения страны. В этой связи в первом бюллетене о состоянии здоровья Сталина от 4 марта сообщалось, что “проведен ряд терапевтических мероприятий, направленных на восстановление жизненно важных функций организма”. Такое сообщение выражало надежду и успокаивало советских людей.
Врачи делали все возможное, однако они находились в весьма затруднительном положении. Дело в том, что у них не было никаких данных о состоянии здоровья Сталина за последние годы, так как он не обращался ни разу за медицинской помощью. Врачам было трудно поставить диагноз и назначить лечение, не зная и не имея истории его болезни.
Врач Мясников вспоминает, что “Сталин дышал тяжело, иногда стонал. Только однажды показалось, что он осмысленным взглядом обвел присутствовавших. В этот момент К.Е.Ворошилов склонился над ним и сказал: “Товарищ Сталин, мы все здесь твои верные друзья и соратники. Как ты себя чувствуешь, дорогой?” Ответа не было, его взгляд ничего уже не выражал, и он опять уснул”.
Н.С.Хрущев в своих воспоминаниях также сообщает: “Однажды днем сознание по-настоящему возвратилось к нему. Говорить он все еще не мог, но мускулы лица начали двигаться. Его покормили с ложечки супом, дали сладкого чая. Затем он стал пожимать нам руки, всем поочередно ... Этими рукопожатиями он выразил свои чувства”.
Продолжая, Хрущев пишет: “Не успел Сталин заболеть, как Берия начал лить всякую грязь на него, смеяться над ним. Берию просто невыносимо было слушать. Но вот что интересно: как только Сталин пришел немного в себя и мы стали надеяться на его выздоровление, Берия бросился на колени, схватил руку Сталина и стал целовать ее. Когда же Сталин снова потерял сознание и закрыл глаза, Берия встал и сплюнул. Именно таков был Берия — предатель по отношению к Сталину, которого он, как считалось, любил и обожал, но на которого теперь плевал”[93].
Вся страна в это время с затаенным дыханием следила за сообщениями о болезни И.В.Сталина. Мировая пресса давала свои прогнозы на этот счет. Многие западные медицинские светила предлагали свои рекомендации по поводу лечения Сталина и использования препаратов. Советские люди направляли письма и телеграммы с выражением веры в спасение жизни Генерального секретаря ЦК КПСС, гениального вождя и учителя, верного продолжателя дела В.И.Ленина.
Почти постоянно на даче находились Маленков, Берия, Ворошилов, Каганович, Булганин, Микоян, Хрущев. Молотов был болен, но и он иногда приезжал туда. Там же все дни были сын Василий и дочь Светлана. Василий, как обычно, был сильно пьян.
Ночью 4 марта казалось, что Сталин умирает. Это озадачило врачей. Состояние их понять было нетрудно, ибо их коллеги в это время находились в тюрьме и против них велось следствие. Поэтому каждый неверный диагноз или метод лечения мог навлечь в тех условиях подозрение и арест. Несмотря на это, врачи твердо стояли на своих позициях, и, когда было высказано предположение о наличии у Сталина инфаркта миокарда, они, проанализировав все за и против, пришли вновь к единогласному мнению.
Утром 5 марта у Сталина появилась рвота кровью, упал пульс и понизилось кровяное давление. Весь день шла борьба за его жизнь. В 21.50 5 марта перестало биться сердце Иосифа Виссарионовича Сталина. Когда консилиум установил это, в комнату, где лежал Сталин, вошли члены Политбюро, дети, сотрудники охраны. Примерно около получаса все стояли молча и неподвижно. Горько плакала Светлана. Василий на даче еще держался, но, когда приехал домой, он напился и разносил всех врачей и членов Политбюро. Смерть отца потрясла его. Он был в ужасе и уверен, что отца отравили и убили. Громогласные высказывания Василия об убийстве отца послужили затем причиной хождения слухов и различного рода домыслов об этом среди народа. Обвиняли в этом в первую очередь Берию, однако следствие и судебный процесс над ним, учиненный Хрущевым и его сподручными, не подтвердил такого факта. Тень падала и на самого Хрущева, причиной чему явилось то, что Сталин в годы войны, несмотря на просьбы и мольбы Хрущева, не простил его сына Леонида за убийство в пьяном угаре майора Красной Армии. Обвинениям в адрес Хрущева способствовало и то, что он слишком домогался узнать у Василия, кто же виновник смерти его отца, а также его выступление на XX съезде партии “О культе личности Сталина”.
6 марта 1953 года состоялось вскрытие тела Сталина, которое производили известные патологоанатомы: профессора Скворцов, Митунов, Русаков в присутствии президента Академии медицинских наук Н.Н.Аничкова, врачей А.Л.Мясникова и П.Е.Лукомского и представителей службы охраны. Установленный диагноз в ходе лечения оказался правильным. Сильный склероз мозговой артерии указывал на то, что болезнь развивалась длительное время и влияла на характер и поступки Сталина в последние годы. Врачи признали, что у Сталина имелись очаги размягчения мозга давнего происхождения. Это еще раз указывало на то, что Сталин был сильным человеком по натуре. Будучи больным, он упорно и много работал, преодолевая недуги, старался быть на виду здоровым человеком и вершить громадные дела внутреннего и международного характера. Все это говорит о том, что он был титаном, гением, героем.
Смерть Сталина поставила перед руководством партии и страны много вопросов. В связи с тем что Сталин не оставил после себя никакого политического или личного завещания, первым делом необходимо было решить — как дальше жить без Сталина, что сообщить народу и миру о его смерти и о новом советском руководстве.
На состоявшемся на даче в Кунцево, сразу же после установления смерти Сталина, совещании Политбюро начался дележ портфелей. Инициативу в этом проявили Берия и Маленков, которые, по мнению Хрущева, все определили уже заранее. Все единогласно согласились с их предложениями, потому что трудно было выступать с возражениями и развязывать дискуссию, когда рядом лежало еще не остывшее тело Сталина.
Маленков был назначен Председателем Совета Министров СССР, его первыми заместителями — Берия, Молотов и Каганович. Берия одновременно был назначен министром внутренних дел, это министерство объединяло два бывших министерства: государственной безопасности и внутренних дел.
