Люди принесли новые камни и стали возводить стену. Но камни падали вниз, как только их ставили один на другой. Как ни бились каменщики, как ни кричали чиновники, достроить стену в этом месте не удавалось.

Чиновники доложили императору о женщине, разрушившей своими слезами каменную стену.

Цинь Ши-хуанди, император Поднебесной, приказал привести к нему эту женщину. Когда Мын Цзян-нюй ввели во дворец, он сидел на троне и размышлял, какую казнь выбрать для неё. Но вот он поднял глаза и взглянул на Мын Цзян-нюй.

У Цинь Ши-хуанди, как полагалось китайскому императору, было много красивых жён, и всё-таки Мын Цзян-нюй была прекрасней самой красивой из них. Цинь Ши-хуанди, увидев её, забыл обо всём на свете, даже о Великой стене.

Чиновники, ожидавшие приказа императора, чтобы схватить и бросить Мын Цзян-нюй в темницу, к своему удивлению, услышали совсем другие слова. Цинь Ши-хуанди сказал:

— Приготовьте всё к свадебному пиршеству. Завтра эта женщина станет моей женой.

Что было делать бедной Мын Цзян-нюй? Разве будешь спорить с императором? Но как войти в дом того, кто причинил ей столько горя! Мын Цзян-нюй немного подумала и сказала:

— Пусть будет так. Но раньше выполни три моих условия. Выстрой гробницу моему мужу, Фан Хун-ляну, воздвигни храм в его честь и своими руками соверши у его могилы жертвоприношения.

И Цинь Ши-хуанди, император Поднебесной, согласился на всё, о чем просила его прекрасная Мын Цзян-нюй.

Он велел построить гробницу для Фан Хун-ляна, воздвиг храм в его честь. И вот настал день выполнить третье условие.

У могилы Фан Хун-ляна развели большой костёр. В паланкине, обтянутом жёлтым шёлком, прибыл император. В другом паланкине принесли Мын Цзян-нюй.

В храме зазвонили колокольчики, император сошёл с паланкина, и ему подали на лакированном подносе жертвенные бумажные деньги, чтобы он сжёг их, как велит обычай Китая.

В это время Мын Цзян-нюй раздвинула занавески носилок, спрыгнула на землю и бросилась в огонь.

Никто не успел и вскрикнуть, как пламя охватило её одежды и она сгорела.

Так Мын Цзян-нюй сохранила верность своему мужу Фан Хун-ляну.

С тех пор прошло много веков. Крепко стоит Великая Китайская стена. Так же крепка в народе память о Мын Цзян-нюй. И когда кто-нибудь хочет рассказать другому о преданном и твёрдом человеке, он говорит — сердце у него верное, как у Мын Цзян-нюй.

В давние времена жила вдова с единственным сыном. Звали его Сяо Лю. Мать очень любила сына, и, как ни тяжело ей было, она на последние гроши послала его в школу.

В школе, где учился Сяо Лю, был строгий учитель. Каждое утро учитель открывал книгу, которая называлась «Троесловие», потому что каждая её строка состояла из трёх слов. Но зато это были очень трудные слова. Ведь их написал поэт, что жил многие столетия тому назад.

Учитель нараспев читал из этой книги стихи и заставлял детей повторять их за ним. Он всегда держал наготове длинную бамбуковую палку. Если кто-нибудь из мальчиков запинался, бамбуковая палка его подгоняла. Дети так боялись палки, что твердили стихи по дороге домой, дома и на следующее утро по дороге в школу.

Вот и Сяо Лю, возвращаясь однажды из школы, повторял в десятый раз только что заданное учителем мудрое изречение.

Вдруг он увидел в траве на обочине дороги змеиное яйцо.

Из головы Сяо Лю сразу же улетучились трудные стихи. Он бережно поднял яйцо, сунул его за пазуху и понес домой. Дома он сколотил ящик из сосновых дощечек и положил в него свою находку.

Через несколько дней из яйца вывелась змейка. Она была такая маленькая и красивая, что Сяо Лю решил никогда не расставаться с ней. Он назвал змейку Шань-е и, возвращаясь из школы, первым делом бежал к ящику, чтобы покормить свою любимицу.

Скоро змейка немного подросла и научилась выползать из ящика. Каждое утро она провожала Сяо Лю до порога и потом долго глядела ему вслед. А когда Сяо Лю возвращался, он еще издали начинал посвистывать, и, в какой бы дальний уголок ни забралась Шань-е, она всегда выползала на свист.

Но вот однажды в деревню приехал императорский чиновник собирать налоги. Пришёл он и в дом бедной вдовы, матери Сяо Лю. Этот чиновник всегда хвалился, что ни из одного дома не выйдет, не взыскав хоть какого-нибудь налога в пользу казны императора. Но тут и он призадумался. У вдовы не было ни тутовых, ни плодовых деревьев, ни осла, ни коровы, не было даже кошки или собаки.

Чиновник уже собирался уходить, как в дом весело вбежал Сяо Лю. Навстречу ему выползла Шань-е и принялась тереться о его ногу.

Чиновник сперва удивился, а потом обрадовался.

— Женщина, — важно сказал он. — Всякое животное, живущее в доме или во дворе и приносящее его хозяину пользу, является скотиной и облагается податью.

— Но змея не приносит мне никакой пользы, — возразила вдова.

— Ты лжёшь, женщина, — сказал чиновник. — Если бы она не приносила пользы, ты не держала бы её в доме. Завтра утром ты должна уплатить мне за неё большую серебряную монету.

— О господин чиновник, — воскликнула несчастная женщина, заливаясь слезами, — с тех пор, как умер мой муж, у меня ни разу не бывало в руках серебряной монеты.

— Император милостив к своим подданным, — сказал чиновник. — Если у тебя нет серебряной монеты, ты можешь уплатить ту же сумму мелкими медными монетами.

С этими словами чиновник ушёл.

Что было делать матери Сяо Лю! Она побежала к помещику и попросила у него денег. За это она обещалась будущим летом работать на его полях целых два месяца.

Вернувшись домой, она сказала сыну:

— Я и сама привязалась к Шань-е, но, видно, придётся с ней расстаться.

Сяо Лю тяжело вздохнул, положил змейку в соломенную, шляпу и пошёл по Западной дороге. Дойдя до того места, где дорога огибала большую гору, мальчик остановился. Здесь, у подножия горы, он выкопал глубокую нору и пустил в неё Шань-е.

Змея Шань-е жила теперь на воле, но Сяо Лю не забывал её. Каждый день он прибегал к подножию горы, кормил змею гаоляновыми лепёшками и подолгу играл с ней.

Дни шли за днями. Сяо Лю выучил наизусть «Троесловие» и принялся за «Четверокнижие», вмещавшее столько премудрости, что у бедных школьников трещали затылки.

Однако Сяо Лю одолел и «Четверокнижие» и много других, не менее мудрых, книг. За это время мальчик превратился в юношу, а змейка Шань-е — в большую змею.

И вот настал день, когда учитель сказал Сяо Лю:

— Больше учить мне тебя нечему. Теперь ты можешь отправиться в город и сдать экзамен на степень младшего чиновника.

Сяо Лю так и сделал. Он ушёл в город, унося с собой маленькую котомку и большие надежды.

Шань-е долго ждала своего хозяина. Но никто не приходил к ней и не приносил гаоляновых лепёшек. Тогда голодная змея выползла на дорогу и проглотила толстого торговца, который как раз в это время шёл на базар. Через несколько дней она опять почувствовала голод и опять проглотила прохожего.

Скоро все узнали, что по Западной дороге лучше не ходить, потому что там появилось чудовище, пожирающее путников.

Прошёл месяц, другой и третий. Сяо Лю так ничего и не добился в городе. У него было много знаний в голове, но пусто в мешочке для денег. А кому не известно, что без денег не так-то просто получить и самое маленькое звание! Опечаленный Сяо Лю вернулся в родную деревню. Котомка его стала ещё легче, а надежд не было совсем.

На деревенской площади он увидел большую толпу. Сяо Лю приблизился и услышал, что староста читает императорский указ. Вот что говорилось в этом указе:

«До высоких ушей владыки Поднебесной дошло известие, что на Западной дороге появилось чудовище, пожирающее людей. Тому, кто уничтожит его, император пожалует быстроногого коня из собственных конюшен и должность при своём дворе».