— Матушка, нельзя ли переночевать у тебя?

— Если не побрезгуешь моей бедностью, оставайся.

Дин-сян провела у старухи ночь. Утром собралась было ехать дальше, да решила немного помочь старушке прибрать в доме. Целый день работала, но всё переделать не успела. Осталась и на следующий день. Кончила работу в доме, начала огород полоть.

Прошла неделя. Дин-сян всё не уезжала. Старушка так полюбила её, что не хотела с нею расставаться.

Вот однажды поила Дин-сян у колодца корову. Смотрит, — остановился у ворот красивый юноша и разговаривает сам с собой:

— Мой это дом или не мой? Когда я месяц назад уходил в город, крыша была дырявая и я не успел её починить. Стены чуть не валились, а у матери не было сил обмазать их глиной. Корова нам даже не снилась. А уж такая красивая женщина и во двор к нам никогда не входила… Наверно, ошибся я, не мой это дом.

Тут старушка выбежала из фанзы, бросилась обнимать юношу. Это оказался её сын, который уходил на заработки.

Так и зажили они втроём: Дин-сян, старушка и её сын. Больше всего на свете старушке хотелось, чтобы её сын женился на Дин-сян. Она сказала сыну:

— Спроси-ка, сынок, — не согласится ли Дин-сян стать твоей женой?

Сын тоже только об этом и мечтал, да всё не решался заговорить с Дин-сян.

Как-то работали они в поле, и юноша, набравшись храбрости, начал:

— Дин-сян, не можешь ли ты…

Голос его дрогнул, и он замолчал.

— Принести тебе воды? Конечно могу, — ответила Дин-сян и принесла ему в тыкве воды.

В другой раз Дин-сян сидела на кане и шила старухе новую одежду. В это время юноша вошёл в комнату и, увидев, что она одна, опять расхрабрился.

— Дин-сян, не можешь ли ты…

Но тут он покраснел и смутился так, что убежал из комнаты.

А Дин-сян крикнула ему вслед:

— Конечно, могу. Вот дошью матери, тогда и тебе сошью рубашку.

Мать услышала их разговор и принялась стыдить сына. Сын вернулся в комнату и, не глядя на Дин-сян, сказал:

— Можешь ли ты, хочешь ли ты стать моей женой?

Дин-сян улыбнулась и кивнула головой. Она и сама давно полюбила юношу.

Прошло десять лет. За эти годы Дин-сян и её муж построили хороший дом, посадили тутовые деревья и развели шелковичных червей. Оба они неустанно трудились. Большого богатства не обрели, однако жили в достатке.

А тем временем Чжан Лан, который любил вкусно поесть, но ленился работать, беднел всё больше и больше, и дошло до того, что за долги у него забрали и дом и всё имущество.

Стал Чжан Лан нищим и ходил от деревни к деревне, выпрашивая гаоляновые лепёшки.

Забрёл он однажды и в то селение, где жила Дин-сян с новым мужем и его матерью, и постучался в их дом.

Дин-сян как раз хлопотала у очага. Наступали сумерки, и она торопилась до темноты приготовить ужин. Услышав стук, Дин-сян открыла дверь.

— Я голоден, добрая женщина. Не дашь ли ты мне чего-нибудь поесть? — сказал нищий.

Дин-сян вздрогнула. Она узнала голос Чжан Лана. Не зажигая огня, женщина впустила его, усадила за стол и подала чашку лапши.

Чжан Лан попробовал и сказал:

— Только Дин-сян, моя жена, умела делать такую вкусную лапшу.

Когда Чжан Лан покончил с лапшой, Дин-сян подала ему румяную круглую лепёшку и стакан подогретого вина.

Он откусил кусок лепёшки, сделал глоток вина и опять сказал:

— Вот уже десять лет, как я не ел таких вкусных лепёшек и не пил такого замечательного вина. Так жарить лепёшки и в меру подогревать вино умела только моя жена, Дин-сян.

— А где же теперь твоя жена? — спросила женщина.

— Не знаю, — ответил Чжан Лан. — Десять лет тому назад гадальщик сказал мне, что судьба её тонка, как кожурка рушеного риса. Я побоялся, что из-за неё и моя судьба будет несчастливой, и прогнал её.

— А я всегда думала, что муж берёт в свой дом жену, чтобы делить с ней и радость и горе. Разве твоя жена не делила с тобой нужду? — тихо сказала Дин-сян.

— Верно, — вздохнул Чжан Лан. — Так она и делала. Нужду со мной она делила. А вот я не пожелал делить с ней богатство и сам лишился его. Хотелось бы мне знать, где теперь Дин-сян и что с ней сталось.

— Чжан Лан, неужели ты не узнаёшь меня? — сказала женщина и повернулась лицом так, чтобы на него упал свет очага.

— Дин-сян, — вскрикнул нищий, — это ты! Ты такая же добрая и красивая. И жизнь твоя, видно, счастлива. Теперь я всё понимаю. Выгнав тебя, я вышвырнул за ворота своё счастье. Судьба наказала меня. Я получил то, чего заслужил. Прощай, Дин-сян, я больше никогда не потревожу тебя.

И раньше, чем Дин-сян успела слово сказать, Чжан Лаа ушёл из её дома.

Жил когда-то в Китае шахматист. Он так хорошо играл в шахматы, что никто не мог его обыграть. Приезжали в его деревню игроки из других деревень, городов и даже из самого Пекина. И все проигрывали.

Ходы шахматиста были так хитры и так искусны, что никому не удавалось приблизиться к его королю. Шахматист загордился.

«Когда разбитая армия отступает, — размышлял он, — предводитель бежит с нею вместе. А когда войска побеждают, полководец спокойно стоит на холме, озирая поле боя. Так и мой король всегда стоит на своём месте. Зачем же мне, начиная партию, ставить на доску короля, а выиграв, опять снимать? Не прибить ли его раз навсегда гвоздём?»

Так он и сделал. Тут уж слава о нём пошла по всем странам. Сильнейшие игроки проводили за его доской целые часы, обдумывая, как бы пробиться к королю.

А шахматист только посмеивался. Он так привык к победам, что давно перестал обращать внимание на своих неудачливых соперников. Он видел перед собой только чёрные и белые квадраты доски да резные фигуры из слоновой кости и чёрного дерева.

Где уж ему было заметить маленького мальчика из соседнего дома, который постоянно вертелся около шахматного столика и, затаив дыхание, следил за ходами шахматиста и его противников!

Год шёл за годом. Мальчику исполнилось семь, потом восемь, потом девять лет, а шахматиста всё ещё никто не мог победить.

И вот однажды шахматист сидел перед своим домом. Он только что выиграл партию у игрока, приехавшего из дальней провинции, и теперь отдыхал. Вдруг он услышал тоненький голосок:

— Не соблаговолишь ли ты сыграть и со мною, господин великий шахматист?

В первый раз за много лет шахматист опустил глаза вниз и увидел мальчика. Он снизошёл до того, что даже ответил ему.

— Иди побегай, малыш, — сказал шахматист, — ты еще слишком мал, чтобы постичь законы этой игры.

Мальчик скромно ответил:

— Но тебе открыта вся её премудрость. Удели же мне хоть маленькую её частицу.

— Ну, садись, — разрешил польщённый шахматист.

Не глядя на доску, он двинул пешку. Мальчик немного помедлил и тоже пошёл пешкой.

— Ах ты, новорождённый телёнок, — добродушно пошучивал шахматист, — как же ты не боишься тигра!.. — и, не раздумывая, делал ход за ходом.

Вдруг мальчик сказал:

— Шах, почтенный учитель! Убери своего короля или ты проиграешь.

Шахматист взглянул на доску и вскрикнул. Король его и вправду был под угрозой. Мальчик сделал то, чего не удавалось никому из приезжих игроков.

Шахматист схватился за своего короля и хотел передвинуть его, но король остался неподвижным, — ведь он был прибит к доске гвоздём.

Партия кончилась. Шахматист проиграл. Мальчик радостно засмеялся и убежал домой.

А шахматист, оставшись один, прикрыл рукавом халата доску и вытащил гвоздь, которым был прибит король.

Жил в давние времена важный чиновник со своим сыном.

Чиновник был умный-преумный. А сын у него, говорят, был ещё умнее. Поэтому отец никакого дела не начинал, не посоветовавшись с сыном.