Я устраиваюсь в своем любимом кресле в углу кабинета Рионы, пока Риона погружается в работу. Я вижу, как она каждый день перебирает папку за папкой, но куча дел, которые ей нужно закончить, кажется, никогда не уменьшаются. Должно быть, она постоянно пополняет ее.

Примерно через час нас застает врасплох стук в дверь.

Это Данте и Неро. Данте одет в приличный плащ в горох, а на Неро только черная футболка и джинсы. Я полагаю, что он слишком вспыльчив, чтобы почувствовать холод.

Данте говорит мне: — Я подумал, что ты захочешь поговорить со мной с тем бывшим сотрудником. Неро может остаться здесь с Рионой.

— Мне не нужна няня, — говорит Риона, не поднимая глаз от своих бумаг. — Я могу побыть здесь одна в течение часа. Со мной на этаже сто человек.

— Ну, я уже здесь, — говорит Неро. — Так что ты можешь насладиться моей компанией.

Он пробирается к моему креслу и опускается на него, как только я освобождаю место. Он кладет ноги на стеклянный журнальный столик Рионы. Она, не поднимая глаз, говорит: — Даже не думай об этом.

Неро усмехается и перекидывает ноги через подлокотник кресла, садясь боком.

Странно. У меня никогда не было проблем с Неро, мне нравятся все братья и сестры Данте. Но я чувствую, что не хочу оставлять его здесь с Рионой. Я говорю себе, что это потому что я должен присматривать за ней, обеспечивать ее безопасность. Это моя работа. Но если быть до конца честным, я смотрю на Неро с его возмутительной внешностью и угрожающей атмосферой, которая, как я знаю, привлекает женщин очень специфическим образом, и чувствую что-то очень близкое к ревности.

И это идиотизм. Данте уже сказал мне, что Неро влюблен в девушку по имени Камилла, а Риона тоже увлечена кем-то другим. Так что ревновать тут не к чему. Ни капельки.

Тем не менее, я покидаю офис в странном настроении.

Когда мы опускаемся в лифте, Данте спрашивает: — Как дела с Рионой?

— Хорошо, — я киваю.

— Действительно хорошо? — спрашивает Данте.

— Да. Я имею в виду, у нас есть разногласия…

Данте хихикает.

— Еще бы. Но она замечательная. Как только ты проникаешь под колючую поверхность.

— Да, — говорю я. — Это то, что я нашел.

Я не собираюсь рассказывать Данте о своей ссоре с Рионой. Я определенно не собираюсь рассказывать ему о поцелуе. Это было чистой глупостью. Я больше так не поступлю.

Вместо этого я говорю:

— Хочешь, я поведу? У меня есть отличная машина.

Данте усмехается.

— Тебе виднее. Неро привез меня на какой-то безумной старой машине, которая, казалось, развалится на части, пытаясь везти меня. Не думаю, что в 50-х годах делали машины для людей моего роста.

— Я не думаю, что у них были люди твоего размера.

— Именно. Ты когда-нибудь видел качка 50-х годов? Они весили 178 фунтов и были насквозь мокрыми.

— Ты мог бы сделать настоящую карьеру в цирке, если бы мы смогли достать для тебя машину времени и вернуть тебя в старые добрые времена.

— Спасибо, — фыркнул Данте. — Никто не делает таких комплиментов, как ты, Лонг Шот.

У Данте есть адрес Люка Баркера, парня, которого Оран уволил после того, как тот, очевидно, попытался завязать отношения с Рионой на рождественской вечеринке компании.

С тех пор прошел почти год, так что мне кажется маловероятным, что парень все еще держит обиду. Тем не менее, стоит проверить каждую зацепку.

Мы с Данте едем к его дому на Петле. Это симпатичный дом в стиле Тюдор на улице, засаженной деревьями. Снаружи выглядит достаточно мило.

— Ты уверен, что он дома? — спрашиваю я Данте. — В середине дня?

— Да, — говорит Данте. — Я звонил ему ранее.

Несмотря на это, проходит довольно много времени, прежде чем Баркер открывает дверь после нашего стука. Я слышу звук чего-то опрокинутого в коридоре и раздраженное ругательство. Затем он открывает дверь, все еще одетый в банный халат и выглядящий небритым и с усталыми глазами.

— Что? — говорит он. Затем, заметив Данте: — Ах, да. Заходи.

Внутри дом гораздо менее ухожен, чем снаружи. Пахнет затхлостью и несвежестью, на кухне на столах валяются недоеденные коробки из-под еды. Маленький йорк бегает вокруг и лает нам на лодыжки. Баркер говорит:

— Заткнись, маленький ублюдок! — что собака полностью игнорирует.

На йорке надет сверкающий розовый ошейник со стразами. Это, а также подушки на диване с надписями «Живи, Смейся, Пей вино» и «Время для объятий» наводят меня на мысль, что не так давно здесь жила женщина. Но, вероятно, не сейчас, когда Баркер открывает холодильник, в нем оказывается только коробка с пиццей, дюжина бутылок Будвайзера и куча бутылок с приправами.

— Хочешь выпить? — говорит Баркер, доставая пиво для себя.

Полагаю, это не первая его порция за день.

— Конечно, — говорит Данте. Вероятно, он пытается казаться дружелюбным.

Баркер открывает пиво и протягивает одно Данте.

— Я в порядке, — говорю я.

Баркер долго отхлебывает пиво. Он смотрит на нас суженными, налитыми кровью глазами.

— Что все это значит? — говорит он. — Вы знаете, что я больше не работаю на «Гриффин, Брайар и Вайс».

— Да, — говорит Данте. — Я знаю это. Я хотел спросить, не мог бы ты сказать мне, почему они тебя уволили?

— Ты знаешь почему, — говорит Баркер.

— Нет, — спокойно отвечает Данте. — Не знаю.

— Из-за этой сучки, — говорит Баркер, делая глоток пива.

Яд в его тоне заставляет мое сердцебиение участиться.

— Ты говоришь о Рионе Гриффин? — говорю я, стараясь сохранить нейтральный тон.

— Да. Она все время флиртовала со мной… не могла отвести от меня глаз. Потом на вечеринке мы оба выпили. Одно за другим… и потом она пошла плакаться к своему дяде.

Я не могу представить, чтобы Риона «пошла плакаться» к кому-то. И я также не могу представить ее флиртующей с этим неряшливым мешком дерьма. Он старше ее по крайней мере на десять лет. И даже если бы он был выбрит, принял душ и одет в хороший костюм, у него все равно было бы такое самодовольное выражение лица, которое, я знаю, не понравилось бы ей.

— Что ты имеешь в виду под «одно привело к другому»? — говорю я, стиснув зубы.

Данте смотрит на меня. Он может сказать, что я начинаю злиться.

Баркер, кажется, не замечает. Он делает еще один глоток пива.

— Знаешь, — говорит он. — Мы разговариваем, выпиваем… на ней это платье с низким вырезом. Каждый раз, когда она двигается, я вижу верхнюю часть ее сисек, и она знает, что я это вижу. Она ведет себя, как заведенная, но вы же знаете, какие рыжие… в постели они просто гребаные животные. Так что она такая: «Извините», и идет к туалетам, и я вижу, как она идет, покачивая задницей, она определенно хочет, чтобы я последовал за ней. Так что я так и сделал, заталкал ее в ванную, задрал юбку и…

Не знаю, в какой момент истории я сорвался, но в следующий момент мои руки обхватили горло Баркера, и я прижал его к холодильнику. Я выкачиваю из него всю жизнь, а он рвет и мечет, и пытается оторвать мои пальцы от своей шеи.

Тот факт, что этот высокомерный кусок дерьма думал, что Риона заинтересовалась им, тот факт, что он последовал за ней в ванную и положил на нее руки… это заставляет меня хотеть убить его. Просто вычеркнуть его из этого мира.

Данте оттаскивает меня от Баркера, крича:

— Лонг Шот, полегче!

Я немного ослабляю хватку на горле Баркера, настолько, что он может говорить.

— Ты нанял кого-то, чтобы убить ее? — рычу я. — Ты пытался поквитаться, потому что она тебя уволила?

— Она не просто уволила меня! — прошипел Баркер, все еще пытаясь убрать мои руки со своей шеи. — Моя жена тоже меня бросила! Она разводится со мной! Она обчистила банковский счет, забрала мою машину и оставила меня с этой гребаной собакой!

— Это ты нанял кого-то, чтобы убить Риону? — рычу я ему в лицо.

— Что? Нет! — Баркер брызжет слюной. — Ты спятил?

Я сжимаю его горло чуть сильнее, поднимая его ноги с кухонной плитки.