Звон клинков Энхе Заяна и Тайала переходил то на скорый, то на аккуратный лад. То ицх, то индавирец переходили в наступление, уворачиваясь от ударов друг друга или отражая их. Вскоре этот звон стал чуть ли не таким же частым, как доносящийся отовсюду ускорившийся колокольный звон и звучал почти как аккомпанемент мелодиям звонаря. Придавив ногой опущенное острие копья Энрика, Яхир попытался размашистым ударом заставить брата выронить оружие, но Энрик ловко извернулся, отбивая удар и выворачивая копье так, что, то выскользнуло из-под сапога ицха. Взяв копье под мышку одной рукой и провернув меч в другой, Энрик насмешливо улыбнулся Яхиру, прежде чем продолжить схватку.

Чадд и Данни продолжали наседать на Нарима, пытающегося отбивать быстрые удары клинка ублюдка и одновременно уклоняться от попыток Данни его задеть. Это было совсем не так, как на тренировках у сира Тонна. И, каждый раз нанося удар по воздуху или высекая ударами щепу из деревянной рукояти бердыша Нарима, ставившего ему блок, Данни чувствовал, что он не столь уверенный и успешный воин, как всегда представлял себя, махая мечом с кастеляном во дворе.

Пытаясь пробить оборону градом ударов, Чадд осыпал врага взмахами меча, однако, ловко извернувшись, Нарим с размаху ударил острием бердыша плашмя, и клинок с блеском вылетел из руки ублюдка, откатившись от него вдаль по мрамору площади со звоном. Ублюдок опешил и Нарим, воспользовавшись этим, пнул его сапогом в корпус, отстраняя от себя и вновь замахиваясь бердышем.

– Чадд! – вскрикнул Данни, перепугавшись и, обхватив свой клинок двумя руками, с яростью понесся на Нарима, замахиваясь острием через плечо.

Но тот среагировал быстрее, чем парень рассчитывал и, резким движением направляя удар древком копья вперед, пригнулся, оказавшись под взмахом меча Данни. Зато суровый, грузный удар древком бердыша врезался ему в живот и паренек вскрикнул, выплевывая скопившийся в груди воздух. В панике и шоке, он не сразу разобрал, откуда по нему прилетел следующий удар, но боль в плече и удар о холодную мраморную плитку чуть прояснили ему сознание.

– Данни! – вскрикнул Энрик, заметив, как брата повалили наземь. Но Яхир, пользуясь тем, что Каранай отвлекся, нанес сильный удар с размаха, от которого Энрик едва успел увернутся, перекрывая лезвию путь копьем. Древко переломилось с треском и братнино копье разлетелось пополам, меч Яхира со звоном прочертил кончиком острия по рукоятям клинков в кинжальниках брата, заставляя мужчину выбросить обломок древка и перейти с Шайхани на схватку мечами.

Энхе, пляшущий с Тайалом, оглянулся лишь на мгновение, но размашистые удары ицха не дали ему продохнуть, заставляя отскакивать по площади все дальше и дальше. Несмотря на падение, Данни удержал меч в руке, сейчас особенно сильно впившись в его рукоять своими пальцами. Тяжелая тень Нарима легла на него и фигура, возвышавшаяся над парнем, замахнулась топором. Воспользовавшись тем, что бьющее в глаза солнце дезориентирует врага, Данни извернулся, уклоняясь от опускающегося острия и взмахом попытался отбить оружие.

Меч, подаренный ему Рейвином, высек искры о тяжелое лезвие бердыша и вывалился у него из рук, но Данни сумел увернуться от удара, стараясь сохранить равновесие и подняться на ноги. Мотнув головой, он глянул на сражавшихся брата и индавирца, которые, при всем желании, не могли бросится ему на помощь. Взгляд Данни метнулся на поднимающегося после удара Чадда. Ублюдок также переглянулся с ним.

Со свистом рассекающий воздух удар Нарима заставил Данни вновь отскочить, хоть и болящая от удара грудь не позволяла ему наладить дыхание. Чадд, с размаха ноги пнув меч Данни в его сторону, к поражению паренька, бросился бежать! Прежде, чем подхватить свой клинок, младший из Каранай снова отступил от грозной секиры Нарима, но, нагибаясь, чтобы поднять оружие, замешкался и, прежде чем обхватить рукоять, получил очередной гадкий удар от здоровенного плечистого противника. Острием бердыша прямо в плечо. Он упал наземь и успел взмахнуть рукой с мечом, прежде, чем ощутил ужасную колющую боль в предплечье и почувствовал, как теплая кровь растекается по руке и груди, пропитывая его кафтан и рубаху. Пульсирующая и глубокая, словно укус, она заставила парня взвывать, стиснув зубы и схватиться за раненное плечо.

Сердце Данни ушло в пятки, замерев. На глазах от боли пропущенной раны выступили слезы. Кривясь и прищуриваясь от яркого рассветного зарева, Нарим занес над ним секиру прежде, чем парень сумел поднять перед собой меч дрожащей, раненой рукой. Взгляд Данни уцепился за огромный набалдашник топора, через мгновение готовый обрушиться ему прямо на голову. Он в страхе прищурил глаза, пожалев лишь о том, что не послушался тревожного ощущения и вообще явился сюда. Кровь предательски пропитала рукав и грудь, но прежде чем Данни уже подумывал прощаться с жизнью, очередной свист рассек воздух, заставив Нарима пошатнутся. Его громоздкая секира дрогнула в руках, так и не обрушив смерть на раненого Данни.

Ублюдок, тяжело дыша, опустил самострел. Арбалетный болт прошел сквозь тканые одежды Нарима почти на всю длину, вонзившись ему в солнечное сплетение. Опустив ошарашенный взгляд на мгновение, массивный мужчина пошатнулся назад, перебирая ногами и, выронив бердыш из рук, рухнул ниц. Его светло-желтые одежды медленно, но верно, напитывались той же краской, что кафтан Данни.

Громовой звон колоколов только сейчас отчетливо ударил в уши. За бурлящей в венах от ярости схватки кровью и за звоном клинков, парень и не обратил внимания на то, как свирепо звонари молотят на городских башнях поблизости. Набирая в пульсирующую грудь воздуха, он отползал назад от дрожащего, с всаженным в тело болтом, Нарима. Кровь окрасила его одежды и теперь расползалась по мрамору.

Кто-то позади одернул Данни, поднимая его на ноги и хватая выпавший у него из рук меч. От резкого поднятия раненное плечо паренька раздалось по всему телу ужасающей болью, заставив того выдавить болезненный вздох и стиснуть зубы. Он ухватился руками за рану, чувствуя щиплющую глаза соль. Рука под пронзенным плечом дрожала и дергалась. Оглянувшись через плечо, он увидел Чадда, оттаскивающего его за кафтан на другой конец площади.

В голове все мутило и двоилось от громогласного перезвона, но Данни сумел разглядеть, как Энрик и Яхир оглянулись сначала на другой конец площади, а следом на них. Выкрикнув друг другу копну яростных грязных оскорблений, они понеслись в их сторону, попутно отмахиваясь мечами друг в друга. Но лязг стали был неразличим за тревожным боем колоколов.

Яхир Шайхани рухнул на одно колено рядом с Наримом, сжимая руку на его плече и глядя на рану. Брат промчался мимо, подхватывая Данни на пару с ублюдком и разглядывая его рану. Энрик проронил что-то, тряхнув младшего. Кажется, он выкрикнул, сильно ли тот ранен, но опешивший и растерянный Данни не разобрал.

В последний раз обменявшись свирепым вихрем ударов друг другу о клинки, Тайал и Энхе тоже бросились в разные стороны. Один – на помощь Яхиру, нависшему над павшим товарищем, второй – за Энриком, судя по его тревожному лицу крича что-то вроде: «Уносите ноги!»

Брат и ублюдок-кузен оттаскивали Данни прочь с площади, пока тот перебарывал бьющую в голову боль от раны, стараясь не упасть в безсознание. На той стороне площади он смог разглядеть серебрящиеся панцири-нагрудники и целый лес пик вбегающей следом за ними городской стражи. Часть из них окружила ицхов, направив на них острия своих копий, другие же понеслись за Данни и волочащими его спутниками. Громогласный удар колокола снова ударил в виски корчащемуся от боли парню, словно боевой молот по голове.

Энрик снова одернул его, подхватывая под не пронзенную руку и выкрикнул что-то ублюдку. Чадд, грязно ругаясь и мельтеша в переулках, очевидно, пытался провести их подальше от преследования городской стражи, к конюшням. Данни ловил ртом воздух, однако одинаковые лабиринты улиц уже таяли перед его глазами, смешиваясь в однородную массу из кирпичей, проемов и дверей, сливающуюся в неразличимое месиво, словно грязь под ногами.