Поскольку оба рукописных настенных листа схожи между собой в композиции, в художественных приемах и расхождения между ними касаются только второстепенных деталей, судить о принципах переосмысления Блиновым гравированного протографа можно применительно к обоим в равной степени. Так как лист из коллекции ГИМ отличается лучшей сохранностью и дает более наглядное представление о творческих достижениях художника, следует обратиться к его анализу.

Имея перед глазами гравированный образец, Блинов выполнил во многом самостоятельную работу. Выбранные им размеры листа, почти на метр большие в длину по сравнению с лубком, позволили свободно и красиво разместить все сцены, избежав той тесноты и наползания одной части изображения на другую, которые наблюдаются в гравюре. Он внес некоторые изменения в сюжетную основу, сделав более последовательным порядок живописного изложения событий. Например, заключительная сцена картины изображает бегство Мамая с четырьмя приближенными, а на гравюре в этом месте показан эпизод принесения даров Мамаю послами великого князя Дмитрия, который произошел задолго до битвы. Блинов придал совершенно иной, по сравнению с лубком, облик всем действующим лицам — русским воинам и князьям, Мамаю и его приближенным. Вместо условных, однообразных и часто небрежно заштрихованных изображений лубка мы видим необычайно тщательно выписанные, отличающиеся индивидуальной трактовкой персонажи.

Подверглись переделке, как уже говорилось, головные уборы русских воинов. Нарисованы иначе, чем на гравюре, все воинские доспехи. Блинов изображает всадников в кольчугах, из-под которых видны рубахи. Кольчуги имеют две застежки на плечах и красиво очерченные короткие рукава и подол с краями в виде фигурных зубцов. Подобные же доспехи были сделаны им при иллюстрации списка «Сказания о Мамаевом побоище». Очевидно, таково было четкое представление художника о вооружении воинов Дмитрия Донского.

Сюжетно настенный лист может быть разделен на 2 части: левая — русские полки и правая — войско Мамая. Войска движутся навстречу друг другу и сталкиваются в яростной битве. Художник делит рисунок на ряд последовательных сцен. Каждая отделена от другой условными земляными валами. Их волнообразный ритм передает встречное движение двух масс войска, подчеркивает динамику композиции.

Начинается рассказ о куликовских событиях 1380 г. сценами сбора русских князей. К Москве приезжают князья белозерские, князья ярославские. Слева вверху на листе изображен Московский Кремль. Его соборы с куполами, стены и башни нарисованы очень тщательно. В воротах Московского Кремля толпится народ, провожая в поход русское войско.

Ниже Кремля изображены стройные ряды полков во главе с князьями. Отдельные компактные группы всадников должны дать представление о многолюдной рати. Художник рисует полностью только передние фигуры, а всех остальных воинов передает путем обозначения их головных уборов.

От Москвы войска под командованием великого князя Дмитрия Ивановича направляются к Коломне. Рисунок Коломенского кремля — одно из самых красивых мест в листе (илл. 44). Изящные пропорции башен и церквей, трапециевидный абрис городских стен, видимых как бы с птичьего полета, переданы изысканно. Под изображением Коломны дана сцена приготовления к битве: «устроение полков», молитва князя Дмитрия о победе над врагом. Контур шеренг полков имеет форму неправильного четырехугольника, повторяющего в зеркальном отражении очертания стен г. Коломны. Блинов рисует это сознательно, для достижения декоративного и ритмического эффекта.

Правее сцены смотра войск всю плоскость листа занимает изображение готовых к бою русских полков. Они показаны в сомкнутых рядах, с копьями и обнаженными саблями. Над движущимися к месту боя войсками художник рисует сцену приезда двух братьев Ольгердовичей на помощь великому князю. Рядом с этим эпизодом расположена одна из самых поэтичных сцен повествования — ночное слушание примет. Блинов показал воеводу Дмитрия Волынского распростертым на земле и слушающим ночные звуки, а великого князя — рядом с ним на коне.

Композиционным центром листа, к которому с двух сторон устремлено движение русских и татарских войск, является поединок двух всадников: богатыря Пересвета и великана Челубея, послуживший, согласно тексту «Сказания», прологом Куликовской битвы. Сцена единоборства выделена большим масштабом. Она помещена свободно, ее восприятию не мешают другие эпизоды. Художник показывает тот момент поединка, когда скачущие навстречу друг другу всадники сблизились, осадили коней и изготовили свои копья для решающего удара. Тут же, чуть пониже оба богатыря изображены убитыми, лежащими на земле.

Почти вся правая часть листа занята картиной ожесточенной битвы. В верхней части панорамы боя дана сцена выхода из дубравы засадного полка под командованием Владимира Андреевича Серпуховского. Свежие русские полки вступают в сражение и завершают его разгромом ордынцев. Это один из самых динамичных эпизодов в сцене Куликовской битвы.

Заканчивается правая часть настенного листа изображением шатра Мамая, где он выслушивает сообщение о поражении своих войск. Тут же рядом художник рисует Мамая бегущим с поля боя вместе с четырьмя своими темниками. Над шатром художник показал Дмитрия Ивановича, лежащего «под сению древа березоваго», где его, раненого, находят два воина. Они держат лошадей на поводу и наклоняются к великому князю. Последняя сцена, которой заканчивается иллюстрирование рассказа о Мамаевом побоище, — это объезд Дмитрием Ивановичем и другими князьями поля боя.

При большой протяженности листа и множестве действующих лиц в этом произведении поражают кропотливость и тонкость отделки деталей. Выписан каждый персонаж, все детали его одежды и вооружения. Лист исполнен темперой красных, синих, желтых, коричневых и зеленых тонов. Краски даны в смелом и контрастном сочетании. Это придает ему хотя и пестрое, но нарядное впечатление. Локальные пятна чистого красного цвета, которым раскрашены стены Московского Кремля и кремля в Коломне, выделяются своим мажорным звучанием. Они становятся акцентирующими моментами в общей цветовой гамме. Некоторые предметы имеют окраску золотом: сабли, ободки на касках воинов, кресты на церквях. Золотой цвет проложен необычайно тонко и придает особое сияние колориту листа.

Если говорить о художественных особенностях картины Блинова в целом, то необходимо отметить, конечно, определенное воздействие на манеру автора оригинала — того старого лубка XVIII в., с которого был списан лист. Впрочем, речь должна идти о воздействии не только одной гравюры, но искусства народных картинок вообще. У зрителя, рассматривающего лист, создается впечатление, что перед ним народная картинка с присущими ей особенностями: условностью, обобщенностью линий и контуров, плоскостным характером изображения. Блинов строит композицию по законам декоративного народного творчества: он не соблюдает перспективу, обходится без дальних планов, нарушает соразмерность масштабов. Мастер вводит зрителя в своеобразный мир с выразительными персонажами, фантастическими деревьями, условной архитектурой.

Однако более всего настенный лист свидетельствует о связях его автора с традициями древнерусской живописи, и особенно, конечно, рукописной книжной миниатюры. В изящных удлиненных пропорциях фигур, в способе показа условными средствами большой массы войска, в изображении некоторых архитектурных сооружений, в совмещении последовательных событий в одной сцене явно видна преемственность манеры, идущая от древнерусского искусства. Цветовое решение листа особенно четко обнаруживает связь с книжной миниатюрой. Если в лубочных картинках цвет предметов всегда фантастичен, декоративен, накладывается локальным пятном, то в нашем рисунке он строго соответствует характеру изображаемого, всегда четко определен.