– Да, смахивает на мегеру,- согласился инспектор.- Читая этот отрывок, я раздумывал, была ли это всего лишь минутная вспышка ярости или истинное намерение? Если она из злопамятных…

– То она может оказаться одним из фрагментов головоломки? В любом случае, нам придется найти способ с ней повидаться, если уж она замешана в этой истории.

Сэр Клинтон вновь обратился к дневнику и пробежал глазами несколько абзацев.

– А вы знаете, ведь наш юноша отличался злобным нравом,- заметил он через некоторое время.

– Вы меня удивляете!- иронически отозвался инспектор.- Полагаю, вы дошли до того момента, когда страсть к миссис Силвердейл поразила его в самое сердце?

– Да. Любопытно: во всем этом куске прослеживается все усиливающаяся гневная интонация. Совершенно очевидно, что миссис Силвердейл играла с ним то заманивала, то отталкивала.

– Несмотря на всю болтовню о сложной натуре, этот юнец был всего лишь простачком,- заявил инспектор.- Она много месяцев водила его за нос – это было видно и слепому. Даже из его собственного пересказа это ясно.

– Согласен. Но не забывайте, он-то считал себя неотразимым! Он не мог заставить себя поверить в очевидное.

– Откройте на следующей закладке,- посоветовал инспектор, и сэр Клинтон повиновался.

– Вы имеете в виду этот абзац? Где описано, как миссис Силвердейл отказала ему так грубо, что даже он начал догадываться об истинном положении дел?

– Да. Отсюда читайте дальше,- велел Флэмборо.

Сэр Клинтон послушно прочел отчеркнутые красным строки.

– Итак, гнев отвергнутого достигает высшей точки. Из его слов можно понять, что он все время мечется в поисках способа достичь желаемого, но не находит. Таково и ваше прочтение?

– Да,- подтвердил Флэмборо.- Он пишет, что добьется своего "не мытьем, так катаньем". И еще в нескольких предложениях проводится та же мысль.

– Переходим к записям всего лишь недельной давности. В тоне его заметна некоторая перемена. Больше предвкушения, меньше раздражения,- если можно так выразиться.

– Насколько я понял, сэр, он наконец-то изобрел новый план и был уверен в его успехе. Пожалуйста, прочтите следующий отрывок. Там говорится о его, как он выражается, триумфе.

Сэр Клинтон опустил глаза на нижние строки, и лицо его па мгновение просветлело, будто вдруг обрела подтверждение какая-то его догадка.

– Вы об этом? "И только я буду знать о своем триумфе"?

– Именно, сэр. Заявление весьма напыщенное, но ясно указывает на то, что Хассендин был уверен в победе. Из этого можно сделать вывод, что он намеревался в конце концов убить эту женщину. Тогда он остался бы единственным посвященным, понимаете?

– У меня нет достаточных аргументов, чтобы оспаривать эту гипотезу,признался сэр Клинтон.- Но в любом случае, думаю, через день-два мы выясним, насколько вы правы.

– Как оптимистично вы настроены!- только и смог ответить инспектор.Вот, я оставил этот кусок напоследок, поскольку не уверен, что он вообще имеет отношение к нашему делу. Итак, все записи, относящиеся к последнему году, полны стенаний по поводу финансового положения. Очевидно, он потратил куда больше, чем мог себе позволить. Я отметил все важные отрывки. Они в той части, которая заложена белыми полосками.

– Давайте для начала вы вкратце мне их изложите,- предложил сэр Клинтон.- А уж тогда я решу, хочется ли мне продираться через эту писанину или нет.

– Все довольно просто, сэр. Он занимал деньги в количествах, совершенно не соответствующих его финансовым возможностям. И при этом, как мне стало ясно из некоторых фраз, у пего не имелось никакого обеспечения. Видимо, он не решался попросить у дяди позволения использовать в качестве обеспечения собственный капитал (ведь капитал молодого Хассендина находился у его дяди под опекой). Поэтому ему пришлось застраховать свою жизнь в пользу кредитора. Сумма страховки была весьма значительной, хотя точное число и не названо.

– Значит, теперь кредитор получит всю сумму страховки, выплатив всего один страховой взнос?

– Если только страховой компании не удастся доказать самоубийство.

Сэр Клинтон захлопнул последний том дневника.

– Мне и раньше приходилось слышать о такого рода вымогательстве. И вы, конечно, помните то дело Скотленд-Ярда тридцатилетней давности, когда главным пунктом обвинения стала именно такая сделка. Вы уже успели навести какие-либо справки по этой линии?

Флэмборо явно обрадовался возможности продемонстрировать свой профессионализм.

– Я сразу же этим занялся, сэр. В одном абзаце упоминается название компании: "Западная страховая группа. Медицинское и торговое страхование". Я позвонил в их офис и выяснил детали сделки. Сумма страховки равна пяти тысячам фунтов, а кредитор и получатель – Дадли Эмайез Гишборо amp; С°.

– Звучит вполне аристократично,- заметил сэр Клинтон.

– О, это всего лишь торговая марка. Настоящее имя этого человека Спраттон.

– Пока от него никаких требований не поступало?

– Нет, сэр. Не думаю, что он станет торопиться. До слушания еще далеко, а пока не будет вынесен вердикт – за исключением самоубийства, конечно,Спраттон не может вступить в права. Как я узнал, самоубийство особо оговорено в контракте. Но если окажется, что это убийство, то Спраттон положит в карман пять тысяч фунтов.

– Надо отметить, инспектор, что господин Судья сослужил Дадли Эмайез Гишборо amp; С° неплохую службу!

Флэмборо, казалось, осенила какая-то мысль.

– Пойду-ка навещу мистера Спраттона. Прямо сейчас.

– Он живет где-то поблизости?

– Да, сэр. В прошлом году его имя фигурировало в одном деле. Хотя вы вряд ли его помните. Оно прошло довольно незаметно. Какой-то старик попал к Спраттону в лапы и был доведен до самоубийства ненасытностью этого мошенника. Инспектор Феррисайд занимался этим делом. Помню, мы еще его обсуждали. Поэтому-то сейчас оно и всплыло в памяти.

– Что ж, посмотрим, чего вы сможете от пего добиться, инспектор. Однако я не буду удивлен, если вы вернетесь с пустыми руками. Даже если он замешан в преступлении, то уж наверное постарался не оставить ни единой ниточки, тянущейся к его парадной двери. В случае убийства с целью наживы обычно много времени уходит на разработку подробнейшего плана. Из-за денег в состоянии аффекта не убивают!

Обстановка в конторе Спраттона оказалась такой строгой и деловитой, что инспектор Флэмборо, ярый приверженец порядка и дисциплины, ощутил нечто вроде восхищения. Дожидаясь, пока его карточку передадут главе фирмы, он одобрительно разглядывал немногочисленных, но опрятных и расторопных служащих.

– Заманчивая мышеловка!- задумчиво пробормотал он.- До чего похоже на солидную, богатую компанию! И клерки такие обходительные… Похоже, Спраттон понимает, как важно произвести на нового клиента благоприятное впечатление.

Не прошло и минуты, как клерк, уходивший с докладом, вернулся и повел Флэмборо в кабинет Спраттона – помещение, не имеющее практически никакого сходства с главным офисом. При появлении Флэмборо хозяин кабинета, гладко выбритый мужчина лет сорока или чуть менее того, поднялся с подлокотника кресла напротив камина. Его внешность показалась инспектору смутно знакомой.

Флэмборо напряг память, пытаясь задержать неясное, ускользающее впечатление, но – безуспешно.

Спраттон меж тем вел себя так, словно визит инспектора не вызвал в нем никакого удивления. Его в высшей степени дружелюбная, добродушная манера была лишена, однако, и тени фамильярности.

– Добро пожаловать, инспектор!- проговорил он, взмахом руки указывая на одно из уютных кресел.- Не хотите ли сигарету?

Он подтолкнул в сторону Флэмборо объемистую серебряную коробку. Инспектор, однако, от сигареты отказался.

– Чем могу служить?- любезно осведомился Спраттон, отставляя коробку на каминную полку.- С деньгами в наши дни туго!