— Цветы? — поразилась Эя. — Но они же умрут! Какая жестокость.

— Бессмысленная жестокость, — поддержала ее Баба Шу. Мне стало обидно:

— А у вас как ухаживают?

— Расставляют брачные сети и ждут, кто в них попадется, — с плотоядной мечтательностью произнесла паучиха. — Но занимаются этим женщины. Мужчины делают вид, что хотят брачных сетей избежать, хотя это, конечно, неправда.

Кир содрогнулся:

— Мне больше нравится идея с цветами. Правда, они довольно опасны, когда защищаются.

Неужто притащит какой-нибудь ядоплюй? Язык мой — враг мой!

— Не надо цветов, никогда не любила эту традицию, — поспешила я заверить парня. Тот растерялся:

— А что же ты любишь?

— Ммм… — что там в списке земных ухаживаний? Бриллианты? Билеты в кино? Ресторан? Прогулка вдвоем под луной?

— А я знаю! — хихикнула Эя. — Диана любит мороженое.

— Моим ртом выдаешь мои же секреты? — с напускной суровостью возмутилась я.

— В твоем мире все это знали, — смутилась Эя. Даже не возразила, что рот-то ее.

— А в этом — нет.

— Что такое мороженое? — почему-то шепотом спросил Кир.

— Жутко холодная еда, — так же шепотом принялась объяснять Эя. Будто когда они шепчутся, я их не слышу.

Кир задумчиво сунул носок в дупло и извлек оттуда свисток. Я с интересом прослушала тонкую трель. К чему бы это?

— Ой, — пискнула Эя, привлекая внимание к тарелке. Одинокий кусочек, оставшийся от отбивной и забытый за разговором, на глазах покрывался корочкой льда.

— Что это?! — пораженно спросила я.

— Мороженое? — заботливо предположил Кир.

В торжественной тишине мы разглядывали тело девушки лет двадцати пяти, симпатичное и безмозглое, целомудренно облаченное в нежно-розовый сарафан.

— Хороша, — молвил Док.

— Только розовый ей не идет, — задумчиво отметила Эя.

Трандерскунция пыхнула в потолок ядовито-оранжевым облачком, выражая свое возмущение: облик девушки создавала она.

В целом, я была с Эей согласна, на теле оттенка лайма розовый сарафан смотрелся ужасно. Да и фасон следовало бы изменить. Но разве это сейчас имеет значение? Посредине лаборатории, на низенькой табуретке, сидела ожившая, материализованная иллюзия!

— Нужно взять кровь на анализ, — оторвался от созерцания Кир и деловито закопошился в коробке.

Да, в жилах девушки, бывшей пару минут назад лишь бесплотным видением, струилась настоящая кровь. Что сказать, потрудилась команда гениев. Начинали они с табуреток, их теперь вдоль стены выстроилась целая дюжина. Трандерсунция воспроизвела образец, Док применил технику уплотнения иллюзий, Кир щедро осыпал конструкцию стабилизирующим порошком, а мы с Эей взгромоздились на нее сверху и от души потоптались, даже попрыгали, передавая друг другу управление телом. Слишком уж трудно было поверить, что табуретка, возникшая из ничего, действительно существует.

Трандерскунция разразилась праздничным фейерверком, после чего чрезвычайно довольные гении засели обдумывать следующие шаги. А минут через двадцать крепкая табуретка вдруг в момент истончилась — и рухнула с треском, не выдержав веса холеного тела профессора. Док пребольно ударился копчиком и с упреком воззрился на Кира:

— Так и знал, что твоя стабилизирующая эссенция — пустое бахвальство!

Кир до того расстроился, что даже не подумал ему возражать. Пришлось вступиться за парня: мы-то видели, как надежно работает его дуплокарман! Кир вцепился в свою шевелюру и в отчаянии бормотал:

— Все пропало, все пропало! Порошок воздействует лишь на поверхностный слой. Для удержания магического портала этого было достаточно, но объемные предметы стабилизировать не получается. Мы не можем создать новые тела. План сорвался, нас скоро казнят… Бегите, друзья, я попробую запутать погоню, когда обнаружат отсутствие Грана!

Ситуацию спасла Баба Шу. Осмотрела внимательно щепки, оставшиеся от табуретки. Попросила у Кира пол ложечки порошка, размешала его в водичке, готовя эссенцию; замочила клубочек в растворе и принялась вязать новую сеточку. Спицы быстро мелькали в руках, гипнотически действуя на окружающих: отчего-то все успокоились и уселись ждать, что получится.

— Пробуем еще раз, — скомандовала Баба Шу, закрепляя последний узелок и обрывая мокрую ниточку.

Пропитанные эссенцией магические плетения мигом проникли вглубь новой иллюзии, фиксируя структуру воспроизведенной материи. Идея сработала великолепно! Получившуюся табуретку ломали, пилили, ошкуривали и сколачивали наоборот, пытаясь собрать из нее скворечник, но даже мельчайшие опилки не думали исчезать.

— Это триумф, — объявил громогласно Элиас Док, потирая все еще ноющий копчик, и предложил перенести эксперименты на кроликов.

Раздобыть зверушек оказалось легко (очередной поклон паучихе, наплела по саду ловушек). И тут мы осознали масштаб гениальности Трендерскунции. Ее магия создавала не внешний облик: по лаборатории забегали полноценные клоны кроликов!

Док азартно вскрывал тушки, приговаривая в волнении:

— Сердечко на месте. И селезеночка. О, взгляните, коллеги: содержимое желудка копии этого кролика полностью идентично оригиналу!

Кир смотрел. Нас с Эей тошнило.

Сознание у воплощенных иллюзий отсутствовало. Но без дела они не сидели: жрали даже больше, чем настоящие кролики. И жрали, и жрали, не отвлекаясь!

— Инстинкты, — уважительно говорил Док. — Если ничто их не сдерживает, инстинкты разрастаются до размеров стихийного бедствия.

— Вот бы скрестить материализованные иллюзии и проверить, как будет развиваться потомство, — принялся мечтать Кир. — Вдруг в последующих поколениях начнет зарождаться сознание?

— Гениальная мысль, коллега! Может, нам удалось бы познать главную тайну бытия, запротоколировав процесс зарождения души?

Док в восторге взмахнул окровавленным скальпелем. И тут его ухо задергалось. В лаборатории мгновенно наступила тишина, только пара уцелевших в исследованиях кроликов продолжила хрустеть морковкой.

— Грана вызывают на связь, — прошептал Док, тараща глаза.

— Не отвечай, — испуганно велел Кир.

Док попробовал зажать ухо ладонью.

— Только не трогай!

Док поспешно отдернул руку:

— Что будем делать?

— Может, отстанут?

— А если нет? Ух! — последний рывок оказался болезненным, но на этом издевательства прекратились. Док с облегчением выдохнул.

— И кто же отважился дергать за ухо Избранного? — выразила общую мысль Баба Шу.

— Тот, кто имеет на это право, — мрачно констатировал Кир.

— Император?

— Нет, он до такого не снизойдет. Но кто-нибудь, действующий по его поручению…

— Значит, времени не осталось. Забудьте о кроликах. Пора перемещаться в тела, — приняла на себя командование паучиха.

Ученые переглянулись:

— Но мы еще не накопили статистику, — слабо запротестовал Док. — Коэффициент стабильности… Пилотный экземпляр нового образца…

— Просто сделай мне тело, — прервала его Баба Шу.

И вот это тело сидит перед нами. В розовом сарафане. Симпатичное и безмозглое… но это я уже говорила. Глаза в обрамлении пушистых ресниц бессмысленно пялятся в стену. От уголка рта потянулась по подбородку прозрачная слюнка.

— Почему она не шевелится? У нее нет инстинктов? — напряженно спросила Эя.

— Нужно обследовать, — глубокомысленно заявил Док.

— Убери-ка свой скальпель, — строго шикнула на него Баба Шу.

— А вот и пробирочка! — бодро объявил Кир и шагнул к неподвижному телу, собираясь взять кровь на анализ.

Лаймовокожая девушка вдруг вскинула голову и уставилась на него своими глазищами. Зрачки расширились, ноздри затрепетали, дыхание участилось, заставляя вздыматься скрытую сарафаном грудь.

— Ой, — пискнула Эя. — У нее проснулся инстинкт! Этого… скрещивания!

— Размножения, — любезно поправил Док, с интересом придвигаясь поближе.