Учитывая, что она сидела за столом с кучей вампиров, Элли не удивилась, когда все они посмотрели друг на друга, а не на нее. Вздохнув, она сделала паузу и отхлебнула остатки холодного кофе, чтобы смочить рот, прежде чем продолжить. «Стелла дала мне столько же времени, сколько я ей. Она появилась около четырех утра на третью ночь. Заподозрив, что я не открою дверь, она воспользовалась моим ключом, как и я у нее дома. Я дала ей один, когда она дала мне свой, — объяснила она, а затем пожала плечами. «Кроме того, у меня не было близких родственников или кого-то, кто беспокоился бы обо мне. Было приятно знать, что кто-то сможет войти, если я вдруг упаду в обморок или что-то в этом роде».

Женщины кивнули. Мужчины торжественно посмотрели на нее, поэтому Элли продолжила. «Она была расстроена. Почему-то вместо того, чтобы говорить о том, что я огорчена тем, что я узнала, этот разговор стал о ее ужасе и стыде. Она сказала, что я ее подруга, которой у нее ни когда не было. Что она любила меня, как сестру, и что я была единственной, кому она доверяла или кому, по ее мнению, было не наплевать на нее и ее ребенка.

— А как насчет Стефана? — спросила Сэм, нахмурившись.

«Стелла не доверяла ему. Она сказала, что их сир, похоже, имел какую-то странную власть над Стефаном. Что они проводили много времени вместе. Не сначала. Сначала Стефан избегал его, как чумы, и когда ему приходилось проводить время с ним, он всегда возвращался, вел себя странно маниакально и напряженно. Она сказала, что обычно он ходил и нервничал, а потом занимался с ней любовью, но это было не так, как раньше, почти отчаянно. Но однажды ночью один из мужчин пришел за ним. Их сир хотел его видеть. Она сказала, что его не было всю ночь, и он даже не вернулся на рассвете. На следующий вечер она снова увидела его, и он не хотел говорить о том, что произошло.

«Стелла сказала, что после этого Стефан был рассеян и холоден. Она сказала, что он начал ходить на рейды с другими мужчинами и держаться от нее подальше. Он даже начал мучить своих жертв, как и другие. Они оба были немного сумасшедшими после оборота, но известие о том, что она беременна, казалось, вывело их обоих из себя, по крайней мере, ненадолго, но он поменялся, стал таким же жестоким и бессердечным, как и другие, и это пугало ее. Она была рада, что они уезжают. Она была уверена, что с ним снова все будет в порядке, как только они уедут от остальных. Только он с ней не ушел, и она не очень-то верила его оправданиям. Она сказала, что он больше не тот человек, которым был до того, как умер и стал вампиром. Стелла больше ему не доверяла.

На минуту воцарилась тишина, а затем Тайбо предположил: — Их сир мог прочитать их мысли, понял, что они планируют побег, и решил, что идея исчезновения Стеллы ему нравится. Ты сказала, что он не очень любил женщин. Может быть, он сказал Стефану, что отпустит Стеллу, если тот останется.

«Подожди. Что? Читать их мысли? — недоверчиво спросила Элли.

— Чтение мыслей смертных — одна из способностей бессмертных, — сказал Магнус почти извиняющимся тоном. «Бессмертный постарше, как правило, может читать и бессмертных помладше».

Элли неверяще откинулась на спинку стула и уставилась на шестерых человек за столом. Затем она захлопнула рот и резко спросила: «Тогда какого черта мне пришлось заново переживать все это? Вы могли просто прочитать мои мысли.

— Магнус вообще не может читать тебя, а остальные из нас могут читать только твои поверхностные воспоминания, — мягко сказал Люциан, а затем для ясности добавил: — То, о чем ты думаешь.

Элли мельком взглянула на него, а затем перевела взгляд на Магнуса и обратно. «Почему Магнус не может меня прочитать? Разве он не полноценный вампир или что-то в этом роде?

— Бессмертный, — жестко поправил ее Люциан. — И да, конечно же, он полноценный бессмертный, но как ты…

— Объяснения позже, ты сам сказал, — резко прервал Магнус, выглядя взволнованным, и Элли предположила, что какой бы ни была причина, по которой он не может ее прочитать, это должно быть его смущает.

«Да. Конечно, — согласился Люциан.

Элли хмуро переводила взгляд с одного мужчины на другого, очень желая узнать, почему Магнус был единственным, кто не мог ее прочитать, но зная, что ей придется дождаться этого объяснения. Однако она не собиралась ждать ответа на другой вопрос. — Значит ли это, что Лиам тоже может читать меня?

— Нет, — заверила ее Триша. «Тедди и Лиам еще слишком малы, чтобы читать мысли».

Элли уже расслабилась от этого заверения, когда женщина добавила: «Бессмертные дети начинают делать это в пять или шесть лет».

«Что?» — спросила она с тревогой. Боже мой, ее маленький сын сможет читать ее мысли через год.

— Кто-то может научится этому навыку чуть раньше, кто-то позже, — возразил Люциан. «Хотя я никогда не слышал, чтобы кто-то освоил контроль над разумом раньше пяти».

Тревога Элли тут же усилилась, и она пронзительно закричала: «Контроль над разумом?»

Как только слова слетели с ее губ, она вспомнила чувство, которое у нее было прошлой ночью, когда она не контролировала себя, когда вышла из пиццерии и села в машину. Ее глаза тут же метнулись к Магнусу. «О, Боже мой, прошлой ночью ты контролировал меня и заставил сесть в машину».

— Нет, — уверенно сказал Люциан. «Должно быть, это был Тайбо. Магнус может контролировать тебя не больше, чем читать тебя.

— Извини, — сказал Тайбо, когда ее взгляд метнулся к нему. — Но нам нужно было быстро уйти, а ты отказалась сотрудничать.

Когда Элли открыла было рот, чтобы ответить, Сэм добавила: «Объяснения позже. Я хочу знать, что случилось со Стеллой. Она говорила, что ты единственный человек, которому она доверяет, а потом…. ?»

Элли с минуту безучастно смотрела на нее, а затем опустилась на свое место и попыталась найти нить того, что она говорила. Однако она не знала, почему, если они могли просто прочитать это в ее мыслях.

«Потому что мы можем прочитать это только в том случае, если ты думаешь об этом», — напомнила ей Сэм. — И прямо сейчас ты волнуешься о том, что мы можем и не можем делать, и не думаешь о Стелле.

— Верно, — пробормотала Элли, а затем резко взглянула на другую женщину, поняв, что Сэм, должно быть, прочитала ее мысли, раз поняла, что она задается этим вопросом.

— Извини, — сказала Сэм, пожав плечами, а затем подсказала: — Стелла некому не доверяла, кроме тебя. .?»

Элли нахмурилась, но заставила себя вернуться к теме. «Правильно, после того, как она рассказала мне о своих опасениях по поводу Стефана…. Ну, я не знала, что на это сказать. Мне показалось странным, что он не пошел с ней, так что я с трудом смогла ее успокоить. И я не знала обо всей этой штуке с чтением мыслей, поэтому даже не подумала, что их сир мог прочитать их мысли, понять, что они задумали, и использовать это знание, чтобы заставить Стефана остаться, — добавила она, стальным голосом, но потом нахмурилась и призналась: «Хотела бы я. Мысль о том, что Стефан мог стать таким же, как остальные, сокрушила Стеллу». Она вздохнула при воспоминании о плачущей Стелле.

— Как бы то ни было, через несколько мгновений, когда никто из нас ничего не сказал, Стелла сказала, что знает, что то, что она делала с тех пор, как ее обратили, было непростительно, и что теперь она мертвое бездушное чудовище, и что раньше она была хорошим человеком и пыталась снова стать им для своего ребенка. Она поклялась, что никогда не сделает мне больно, и сказала, что я нужна ей. И ее ребенку тоже. Я была крестной матерью, единственным человеком, которому она доверила бы своего ребенка, если бы с ней что-то случилось.

«Многое пришлось принять, — тихо призналась Элли. «Мои чувства были очень спутанными. Но Стелла никогда не причиняла мне вреда. На самом деле, она была замечательным другом — веселым, щедрым, милым. Она просто не казалась монстром».

— Она не была монстром, — заверил ее Магнус. «Она просто попала в кошмарную ситуацию и делала все возможное, чтобы выжить и защитить своего ребенка».