– Если я вас правильно поняла, – произнесла Меллар, растягивая каждое слово, будто примериваясь к ним, – кто-то из Совета, не поставив в известность своих коллег и рикистариат, организовал эти лаборатории, чтобы… что? Для каких разработок они нужны?

По шее прошел холодок. Мне на ум пришли вполне конкретные разработки, которые могли бы вестись в таком месте. «Один маленький эксперимент». Эксперименты над людьми.

– Понятия не имею, – сказал я, решив не развивать эту тему.

– Ясно. Вы не знаете, зачем это нужно, но уверены, что за всем стоит Совет. – Тон Меллар резко стал жестким, будто я обвинил в чем-то лично ее. – Это в вашем характере – вешать вину не незнакомых людей?

– Я не вешаю вину. Я анализирую ситуацию и делаю выводы. А какие ваши версии?

– Это не может быть Совет. Во-первых, они открыто спонсируют исследования Корпуса, зачем им тайные лаборатории? Во-вторых, во-вторых… Не знаю! Просто в этом нет смысла!

– Вы игнорируете факты.

– А вы предвзяты! – огрызнулась Меллар.

– Да подумайте же сами! Это все стоит больших денег, которые есть только у Совета!

– Хорошо. Допустим. Но я снова спрашиваю вас: в чем смысл? Зачем им это?

– Да затем, что они могут творить здесь все что угодно! – Мои нервы тоже начали сдавать. – Чьи это органы там в банках? Зачем здесь целый выводок ядовитых пауков? Что спрятано в холодильных камерах под кодовыми замками? Хотя кому я это объясняю, вы же одна из них.

Меллар жестко усмехнулась.

– Да, я одна из них. И я горжусь этим! – воскликнула она, тыча пальцем себе в грудь. – Именно Совет построил Корпус. Именно Совет взял на себя ответственность вести эту страну вперед. Именно Совет вложил деньги в исследования, чтобы обеспечить нашу экономику инновациями. А ваша бывшая жена все разрушила! Уничтожила труды многих людей и сбежала. Совет дал ей все, а она плюнула ему в лицо и поставила под угрозу существование нашего государства!

– Замолчите! – не выдержал я и перешел на повышенный тон. – Вы ничего о ней не знаете!

– А вы? Вы знаете? Вы знаете, что жили с убийцей?

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы оборвать этот обмен обвинениями. Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, но вместе с воздухом в меня проникли запахи лабораторий, от которых только сильнее закружилась голова.

– Я знаю лишь одно, госпожа председатель, – сказал спустя несколько секунд. – Кава ничего не делает без причины, а слова и действия Совета измеряются их собственными интересами. И не надо говорить мне красивых слов по ответственность, инновации и науку. Оставьте это для телевизионного выступления. Раз столкнувшись с природой таких, как вы, уже не дашь себя обмануть. Потому что после этого начинаешь оценивать не вашу личину, какая бы говорливая и привлекательная она ни была, а вашу суть. И суть ваша представляет собой неумолимую жажду власти и богатства, растущую с каждым годом, проведенным на Золотой площади. И поэтому – да, эти подземные лаборатории могут быть детищем только Совета, и никого другого.

– Все понятно, – Меллар сложила руки на груди. – Стрижете всех под одну гребенку только потому, что оказались на пути у двух маразматиков, решивших провести эксперименты над детьми. И продолжаете лелеять эту обиду, видя во всех политиках лишь чудовищ.

Я остолбенел. Она знает. Она обо всем знает.

– Что вы сказали?

– Я сказала, что с вами поступили ужасно. С вами и с другими детьми проекта «Новое поколение». И хорошо, что вмешательство в генетический код на вас никак не повлияло. Но нельзя же из-за этого вешать ярлык на всех остальных! Вот я, по-вашему, тоже монстр?

Я потер грудь и посмотрел на председателя. Ей известно о моей жизни больше, чем я предполагал. Больше, чем кому бы то ни было. Кто я в ее глазах? Жертва неудавшегося эксперимента, которым можно манипулировать? Крутить, как она хочет, чтобы получить информацию? А потом выбросить на обочину?

– На монстра вы не похожи, госпожа председатель. Но, как я уже сказал, я не верю личине. Пойдемте, нам пора искать выход.

Рагиль

Нам отсюда не выбраться, пора это признать. Мы блуждаем уже вечность, но не встретили даже намека на то, в какой стороне может быть выход. Этот этаж будто специально построили так, чтобы попавший сюда чужак оказался в ловушке. И даже запах Меллар, осевший на стенах, к которым она прикасалась, ничем не помогает. Я иду по его следу, надеясь хотя бы вернуться к лифту, но он нас только закольцовывает, и перед глазами оказываются все те же лаборатории, мимо которых мы проходили раньше.

Нам пришлось сделать очередную остановку. Председатель больше не может идти, а я не могу принюхиваться. Мои ноги горят, а голова вновь болит от обилия запахов, которые я не способен выносить в таком количестве. После генетического вмешательства мои рецепторы стали в сотню раз чувствительнее, чем у обычного человека, но мой мозг остался прежним. Он не может перерабатывать так много информации без дополнительных калорий, а я не ел уже больше 12 часов. Поход в Корпус превратился в борьбу за выживание.

Рядом послышалось прерывистое дыхание Меллар, в которое вплелись хриплые звуки терпеливо сносимой боли. Я взглянул на ее обмякшее на полу тело, и сердце защемило от жалости. Еще час назад я был охвачен безудержной злостью из-за ее слов о Каве, а сейчас, заметив ее страдания, мне стало не по себе. Чертов нюх! Даже сейчас он бесполезен. Может, если бы не все эти запахи, я бы уже давно понял, как устроен этот лабиринт, и где находится выход. А в том, что он есть, я почти уверен. Они не могли создать такую запутанную систему коридоров и при этом не предусмотреть пути отхода. Это было бы слишком глупо. И вырванные замки у межкоридорных дверей говорят о том, что кто-то совсем недавно бежал отсюда, и бежал со всех ног.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.