– Тогда у меня кончились объяснения, – сдался я.

И подумал о том, что хочу увидеть этот этаж. Узнать, что там находится. Наверх мы все равно сунуться не можем, там я снова начну задыхаться от гари, да и фонаря у нас нет. А оставаться здесь, в общем-то, бессмысленно. Почему бы не спуститься вниз и не посмотреть, что там? Взгляд упал на опухшую ногу Меллар. Вот только выдержит ли председатель этот путь? Не лучше ли оставить ее здесь и съездить туда самому?

Я встал и озвучил свои мысли, приготовившись встретить сопротивление и выслушать уговоры затаиться и ничего не предпринимать. Какая-то часть меня даже понадеялась, что Меллар выскажет разумные доводы, почему нам действительно не стоит никуда идти. Но она снова меня удивила.

– Я тоже думала об этом, – призналась Меллар. – Если пожар не добрался досюда, то и ниже тоже не должно быть гари, правильно? Значит, мы могли бы посмотреть, что находится на том этаже.

Я прищурился. Что это с ней? Любопытство победило страх и осторожность или она снова ведет какие-то свои игры?

– Я могу отправиться туда один, а вы, – кивком указал на ногу, – подождете здесь.

– Нет, мы пришли сюда вместе, вместе и будем продвигаться дальше. А с ногой я разберусь. Буду прихрамывать, но идти смогу.

Я потер подбородок, размышляя. С нашей утренней встречи события разворачиваются слишком непредсказуемо. Мы попали в ловушку, едва на задохнулись от гари, Меллар чудом не получила серьезную травму после падения в шахту, а теперь мы пытаемся решить: остаться там, где сухо и безопасно, или отправиться исследовать тайны Корпуса.

Тайны. Эта мысль напомнила мне о моих изначальных планах. Мы уже несколько часов находимся в Корпусе, а мои воспоминания так и не вернулись. Что, если они ждут меня под землей? В ответ на эти размышления что-то внутри снова екнуло, будто намекая, что я взял правильный курс. Сомнения все еще вставали стеной на пути этого решения, но все было настолько неопределенным, что я не мог придумать ничего лучше. Мне нужны мои воспоминания – это все, что сейчас имеет значение.

– Тогда за дело, – сказал я, помогая женщине подняться.

Меллар спустилась первой. Оказавшись внизу, она крикнула, что с ней все в порядке, и я вызвал лифт обратно. Затем дернул тумблер, который привел в движение кабину в тот, первый раз, и кинулся к лифту, пока он не уехал без меня.

Когда лифт опустился вниз и двери открылись, у меня перед глазами сразу оказалась Меллар. Она стояла на здоровой ноге, а больную держала на весу. Выйдя из лифта, я заглянул ей за плечо. Вдаль уходил узкий и хорошо освещенный коридор, на стенах которого висели еще одни щитки. Получается, этот этаж не зависит от питания всей остальной части здания? Я принюхался. Гарь уже совсем не ощущалась, но до меня стали доходить другие запахи. Кажется, так пахнет в аптеке или больнице. А еще… в приюте для животных. Где мы, черт возьми?!

– Что ж, надеюсь, этот коридор только кажется длинным, – ворвалась в мои мысли Меллар. Почти уверен, что теперь она пытается оценить свою способность идти дальше. Только теперь.

– Вы точно не хотите вернуться? У нас еще есть такой шанс, – я оглянулся на лифт.

– Нет, – отрезала она. – Раз уж экскурсию по Корпусу мы проводим себе сами, то нужно осмотреть здесь все, как считаете?

Я взглянул на ее улыбку, преобразившую усталое лицо, и только сейчас заметил, что запах Меллар не вызывает у меня отторжения. Он по-свойски проникает в нос, лишь слегка будоража рецепторы. Кажется, я начинаю привыкать к шлейфу чужого аромата в своем воздушном пространстве. И это происходит неожиданно быстро.

Мы в молчании проковыляли до конца коридора, и я заглянул за угол. Открытая решетчатая дверь, а за ней – снова коридор. Но на этот раз не с глухими стенами, а с металлическими дверьми, ведущими в отдельные помещения. Мы с Меллар молча переглянулись, и я потянул на себя первую дверь. За ней обнаружилась маленькая комната, сплошь уставленная контейнерами с растениями. Бесконечные ряды этажерок с травами, отдыхающими под ультрафиолетом. Я открыл поочередно все двери в этом коридоре, и за каждой пряталась небольшая оранжерея.

– Почему их выращивают здесь? Это что-то нелегальное? – закономерно поинтересовалась Меллар.

– Не знаю. – Я взглянул на таблички, воткнутые в землю. Ни одно из названий, написанных на них, не было мне знакомо. Впрочем, в ботанике я не силен. – Пойдем дальше?

Меллар кивнула, и мы завернули за угол, снова наткнувшись на приоткрытую дверь, с которой свисал вырванный замок. Видимо, эти двери делили весь этаж на отсеки, но кто-то прошелся по ним тараном, будто куда-то спешил. Меллар проследила за моим взглядом и нахмурилась.

– Мне это не нравится.

Второй коридор выглядил таким же глухим. Я оставил Меллар у стены, а сам осмотрел помещения. Некоторые из них оказались запертыми, а за другими я нашел химические лаборатории. Зайдя внутрь, бегло оглядел полки, заполненные десятками банок с непонятными надписями и содержимым. В центре помещения стояли столы с оборудованием и емкостями: весами, штативами, огромной центрифугой, колбами и воронками. Под столами выстроились в ряд контейнеры с жидкостями разных цветов. Морщась от резких атакующих запахов, я поспешил уйти, стараясь ни до чего не дотрагиваться.

Мы двинулись дальше, и Меллар начала все больше отставать, сильно прихрамывая. Впереди нам встречались только однотипные коридоры, двери которых вели в лаборатории с самым разным содержимым: морозильными камерами, забитыми пробирками, стеллажами с коллекцией органов, плавающих в банках, насекомыми, барахтающимися под прозрачными колпаками. Приоткрыв дверь в одну из комнат, мы вдруг услышали звуки, похожие на карканье – птицы в клетках недовольно отреагировали на свет из коридора, ворвавшийся в темное помещение. В соседней с птицами комнате стояли террариумы со змеями и пауками. За следующей дверью мы обнаружили еще одну обустроенную лабораторию и несколько клеток с мышами, которые сбились в кучки и мирно посапывали, не подозревая о нашем вторжении. Теперь ясно, почему в самом начале пути я уловил запахи животных.

Коридоры сменялись один за другим, некоторые из них разветвлялись, и мы наугад поворачивали то направо, то налево. Сначала я запоминал путь, но потом несколько раз отвлекся на разглядывание очередной лаборатории и вдруг осознал, что не помню, как мы сюда пришли.

– Кажется, мы заблудились, – вторила моим мыслям Меллар, привалившись к стене и тяжело дыша.

Я встал рядом и внезапно ощутил, что тоже чертовски устал. Ноги гудят, веки тяжелеют, голова перестает соображать. Сколько сейчас времени? Как долго мы находимся в Корпусе? Часа четыре или пять?

– Сделаем небольшой перерыв и попытаемся найти выход.

Меллар стала разминать здоровую ногу, а я старался вспомнить, не встречались ли нам какие-нибудь указатели. Спустя некоторое время она спросила:

– Как думаете, зачем здесь все эти лаборатории? Почему их вынесли под землю?

– Не знаю. Может, чтобы что-то скрыть?

– Но от кого? От других ученых?

Я засунул руки в карманы куртки и повернулся к Меллар. Ее, как мне сейчас показалось, бесхитростное лицо выражало настоящее недоумение. Неужели она действительно не понимает? Или всего лишь строит из себя святую простоту?

– От них и от закона, – ответил я. – Только подумайте, как это удобно: нет нужды заказывать все эти материалы, вещества и оборудование, привлекая внимание. Достаточно немного увеличить закупки для самого Корпуса, а затем привезти сюда излишки и заниматься своими исследованиями, которые, я уверен, даже не подотчетны. Или подотчетны не университету и рикистариату, а кому-то другому.

– Кому, например?

– Вы правда не знаете ответа? Деньги на все это, – я провел рукой по воздуху, – есть только у Совета.

– Вы только что сказали, что эти лаборатории оснащаются из бюджета Корпуса. Теперь у вас крайний – Совет?

Я не удержался и закатил глаза.

– Мы сейчас говорим о том, кто все это организовал. Построил целый этаж, выделил ученых, создал всю эту схему. Следит за тем, чтобы об этих лабораториях никто не узнал.