Зверью-то их нюх весьма полезен. По запахам они находят себе пару, определяют своих детенышей и понимают, где границы их владений, а где – территория чужака. У людей все по-другому. Их нюх – один из самых слабых. Они чутко настроены на запахи еды, воспринимая их как катализатор аппетита, и питают слабость к запахам цветов. На этом все. Многообразие других запахов проходит мимо них, но не мимо меня. Зачем мне нужен мой нюх? Что он принес мне, кроме мучений? Одно успокаивало – я до сих пор умело скрывал ото всех свои способности. И буду продолжать делать это впредь. Ничто не защитит меня, если кто-нибудь об этом узнает. Даже этот смехотворный статус неприкосновенности, в силу которого я не верю ни на грамм. Если членам Совета нужно будет до меня добраться, их ничто не остановит.

Усталый и злой, что так ничего и не вспомнил, я сел в трамвай и поехал домой. Добравшись до своего района, я неспешно двинулся к дому, обходя перегородившую двор незнакомую машину. Машина была представительская, на капоте в свете фонаря поблескивал шильдик. Присмотревшись, я разглядел на шильдике герб Брэйе – крылатого змея, опоясывающего гору. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: возле моего дома стоит автомобиль, принадлежащий члену Совету. Сердце почему-то забилось чаще.

Я ускорил шаг, проходя мимо, но водительская дверь неожиданно приоткрылась, и сидящий там мужчина обратился прямо ко мне:

– Добрый вечер, господин Рагиль. Присядьте, пожалуйста, на заднее сиденье, у меня для вас сообщение от председателя Совета. Госпожи Меллар-амардин.

Рано утром, на третий день после пожара, Меллар уже была на рабочем месте. Кабинет председателя Совета встретил ее тишиной и затянувшейся необустроенностью. За стеклянными дверцами высоких шкафов проглядывали одинаковые корешки чужих книг, стоящие тут больше для красоты, чем по необходимости. Пустая стена возле шкафов белела ожиданием, когда на нее повесят дипломы и регалии. На массивный стол из темного дерева так и просилась теплая семейная фотография. Вместо предметов, которые должны были намекать о характере и предпочтениях новой хозяйки кабинета, здесь царил безликий и торжественный порядок, который пока не решались нарушить.

Меллар прошла к окну, пригладила рукой тяжелую ткань флага, стоящего за высокой спинкой кожаного председательского кресла, и облокотилась на стену, смотря как лучи восходящего солнца окрашивали горы на горизонте в лилово-голубые тона.

Она позволила себе несколько минут насладиться началом нового дня и скрылась в маленькой комнатке, спрятанной за неприметной дверью. Подошла к шкафу, стоящему в углу, сняла со штанги две вешалки с одеждой и повесила их на дверцы. Задумчиво прикусила губу и критически оглядела наряды: синий костюм с приталенным жакетом и обтягивающее вишневое платье с треугольным вырезом на груди.

Усыпить подозрительность или привлечь внимание? Успокоить или возбудить? Вызвать доверие или соблазнить? Готовясь ко встрече с Рагилем-асаром, Меллар тщательно продумывала детали своего внешнего вида, успев не раз убедиться в силе этого оружия. На людей простых оно действовало безотказно, а вот с представителями ее нового круга выглядеть безупречной – недостаточно. Здесь нужно постоянно доказывать, что ты способен на решительные действия, но при этом всегда останешься предан интересам Совета.

«В политике ценится смелость и умение убеждать. Зачатки этих качеств у тебя есть, – прозвучал в голове Меллар голос Дормана, ее негласного наставника в Совете. – Заматереешь, наберешься опыта, и из тебя выйдет прекрасный политик. Но есть одна черта, которая выделяет тебя уже сейчас. Ты умеешь очаровывать людей, вынуждая многое тебе прощать. Для начала этого немало».

Мнению Дормана можно было доверять – он состоял в Совете большую часть жизни, хорошо разбирался в людях и никогда не говорил пустых комплиментов. Меллар ценила его за поддержку и участие в ее судьбе, ведь без него она не стала бы председателем Совета. Но чем дальше они шли бок о бок, тем чаще Меллар замечала, что даже сделав ее первым лицом государства, Дорман видел в ней лишь свою послушную протеже.

Меллар посмотрела на свое отражение и поиграла взглядом, делая его то испепеляющим, как у фурии, то невинным, как у овечки. Скосила глаза на папки от Крегара, брошенные на диване, и с тяжелым вздохом отошла от зеркала.

«Время игры кончилось, – подумала она. – Пожар дал мне шанс проявить себя, и я его не упущу».

В дверь легонько постучали, и мысли Меллар стали медленно рассеиваться, как туман после дождя.

– Госпожа Меллар, я хотела бы уточнить ваше расписание на сегодня. – В комнату заглянула секретарь.

– Заходи, Рина, – Меллар махнула рукой в приглашающем жесте.

Молодая девушка мышкой юркнула внутрь и встала у стены, держа в руках блокнот и карандаш.

– В 9 утра у вас встреча с Рагилем-асаром. Подтверждена.

Меллар кивнула, а секретарь, заправив за ухо выбившийся из пучка золотистый локон, звонким голосом продолжила.

– В 12 дня на прием придет рикистрат по вопросам международного сотрудничества. Цель визита – согласовать официальное заявление по пожару для завтрашней пресс-конференции.

– Визитку рикистрата перед встречей положи мне на стол. И дай указание канцелярии сделать копии заявления и разнести их в приемные членов Совета. Они должны получить текст до нашего заседания.

– А… – девушка закусила кончик карандаша.

– Что, Рина?

– Я правильно понимаю, что вы собираетесь обсудить текст заявления со всеми членами Совета? – затараторила она. – Если кто-то захочет внести правки, то это займет много времени, и тогда текст не будет готов к завтрашнему дню. Может, я как обычно отнесу копию в секретариат господина Дормана, он посмотрит и…

– Рина! – Голос Меллар прозвучал жестче, чем она рассчитывала – сказывались нервы. Секретарь замолчала и уткнулась глазами в блокнот.

– Рина, – глубокий вдох, – давай я буду сама решать, с кем согласовывать текст заявления. – Меллар сложила руки на груди. – И потом, это очень важное выступление, мы должны показать всем странам, что ситуация под контролем, и ущерб от пожара не такой значительный, как они надеются. От этого выступления многое зависит, в том числе и наша с тобой карьера.

Девушка разглядывала маленькие бантики на своих кремовых туфлях.

– А чтобы все члены успели прочитать текст к заседанию Совета, обеспечь их, пожалуйста, копиями как можно быстрее. Если рикистрат по международному сотрудничеству затянет нашу встречу, зайди в кабинет и сама возьми у него заявление. Почему я должна объяснять тебе, как расставлять приоритеты? Ты понимаешь, что сейчас вообще происходит?

Меллар отвернулась, мысленно ругая себя за вспышку недовольства. Все привыкли действовать по привычной схеме, Рина не виновата, что новые обстоятельства требуют иных решений.

– Можешь идти.

Девушка развернулась, стараясь расправить плечи, в которые почти вжалась ее голова.

– И, Рина…

– Да?

– Как думаешь, какой костюм выбрать?

Блондинка остановилась в дверях и посмотрела на наряды. Уголки ее губ потянулись вверх, а в глазах появилась заинтересованность.

Меллар, конечно, уже выбрала костюм, но Дорман учил ее никогда и никого не отпускать с плохим впечатлением о себе. Следуя его наставлению, она по-дружески обсудила с секретарем детали образа, и Рина вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

***

Спустя два часа Меллар вновь стояла перед зеркалом, надевая жемчужное ожерелье и поправляя воротник жакета. Она тщательно оглядела свое отражение: закрытый, но при этом плотно прилегающий костюм с удлиненной узкой юбкой, подчеркивающей изгибы взрослой женской фигуры с крупными бедрами, объемной грудью и узкой талией, перехваченной туго затянутым ремнем. Остроносые туфли, добавляющие деловому наряду нотку роковой страсти. Темно-каштановые волосы, мягкими волнами лежащие на плечах и обрамляющие открытое, приятное лицо.