Сведения письменных источников об оседлой жизни значительной части населения древнехакасского государства имеют археологические подтверждения. Хотя сельские поселения аскизской культуры еще не изучены, об их существовании говорят подъемные материалы. Например, сборы на дюнах по правому берегу Енисея от д. Сизой до г. Минусинска свидетельствуют, что там существовали поселения XI–XII вв. Они были неукрепленными и по внешнему виду мало отличались от селений предшествующего времени. На значительную плотность населения в долине Енисея в рассматриваемый период указывают не только многочисленные курганы и случайно найденные предметы аскизской культуры, но и широко известные горные крепости-убежища. Они существовали практически в каждой удобной для жизни долине горного края. Возникнув в предшествующее аскизской культуре время, они, несомненно, использовались и продолжали сооружаться в XI–XII вв. и позднее. Датировать эти крепости позволяют курганы, расположенные в них и вдоль их стен, наскальные рисунки и собранные подъемные материалы. О бытовании крепостей вплоть до XVII в. сообщают русские письменные источники. Существование таких крепостей-убежищ, имеющих обычно слишком малую для постоянной жизни площадь (в среднем 6-10 тыс. м2), располагающихся на вершинах труднодоступных скал и сопок с прекрасным обзором, не оставляет сомнений в том, что где-то поблизости с ними, в удобных для жизни местах речных долин, находились постоянные поселки. Такие убежища подтверждают тем самым существование не только оседлых поселений, но и их неукрепленность. Многочисленность крепостей наводит на мысль, что практически каждый крупный поселок имел подобное укрепленное убежище. Известны также целые укрепленные районы, предназначенные для убежища населения многих селений. Они резко отличаются по размерам: стена оглахтинской крепости протянулась на 25 км., только южная стена укрепления на Хызыл-Хае у д. Подкамень достигает 2 км. длины (остальное — неприступные скалы). Расположенные в самом центре древнехакасского государства периода его расцвета такие крепости свидетельствуют о феодальной раздробленности огромной державы.
Такие крепости — один из источников для изучения фортификационного искусства носителей аскизской культуры. Они укреплялись сложенными насухо стенами из плитняка и камня, высота которых еще в XIX в. достигала в ряде случаев 2 м. [Appelgren-Kivalo Н., 1931]. Обычная ширина кладки 1,5–2 м. Там, где стена защищала значительное по площади убежище и имела большую длину, она часто повторяла рельеф местности. В широких логах вдоль стен выкапывали ров, стены укрепляли пристроенными к их внутренней стороне дополнительными прямоугольными в плане бастионами из камня. Длинные прямые участки обороны в некоторых случаях укрепляли стеной, идущей зигзагообразной линией, соседние выступы которой позволяли вести перекрестный обстрел. Для укрепления верхней части стен часто употребляли и деревянные палисады. Планы крепостей различны, так как они зависят от рельефа местности. В большинстве случаев подковообразно изгибающаяся стена огораживает площадку на краю скального обрыва. Укрепления без обрывов имеют форму неправильного овала, трапеции, иногда круга. Некоторые крепости состоят из нескольких примыкающих друг к другу отсеков. Нередко укрепления имеют два-три ряда стен. Проходы в крепость всегда узки (обычно не шире 1,5 м.), часто расположены у края обрыва или прикрыты изгибами стен [Appelgren-Kivalo Н., 1931; Кызласов Л.Р., 1960, 1963а, 1969б, 1975, с. 209].
Фортификационным сооружением другого рода является замок, раскапываемый на территории средневекового города в устье р. Уйбат (рис. 33, А). Это крупное сооружение из сырцового кирпича пережило несколько строительных периодов. Первоначально (видимо, в конце IX–X в.) оно в плане было квадратным (30×30 м.). Стены, достигавшие, вероятно, 6–7 м. в высоту, были толстыми у основания (более 2 м.) и сужались к верхнему краю. Возможно, уже в тот период усеченно-пирамидальный замок был двухэтажным. С течением времени у владельцев замка возникла необходимость увеличить его. К первоначальному квадрату было вплотную пристроено такое же по размерам сооружение, так что южная стена здания стала внутренней, делящей замок на две равные части. Вероятно в ней был пробит проход, связывающий старую и новую части построек. Единственный узкий вход (шириной 1,2 м.) в замок находился в восточной стене. Возможно, одновременно с этой перестройкой к длинной восточной стене были пристроены четыре башни, на 6 м. выступающие за линию стен; центральные башни были трапециевидными в плане, угловые — в форме восьмигранников. Размер сырцового кирпича, из которого сложена постройка, всюду одинаков — 42–45×22-26×10–12 см.
Узкий вход в замок в результате перестроек оказался буквально зажат между двумя мощными башнями у северного угла. Три другие стены сооружения не имели дополнительных укреплений. Возможно, это объясняется тем, что южная и северная стены в силу своей небольшой длины могли простреливаться с выступающих угловых башен, а западная стена — сверху.
Окружавший замок город — самое крупное городское поселение аскизской культуры — укреплен, видимо, не был.
Из других монументальных сооружений города раскопано небольшое прямоугольное здание (16×20 м.) административного назначения (рис. 74, А). Занимавший все внутреннее пространство здания зал (13×17 м.) имел 10 массивных (диаметром до 0,5 м.) деревянных колонн, стоявших квадратом. В центре окруженного колоннами пространства сохранились остатки небольшого возвышения из сырцового кирпича. Каждая из колонн опиралась на вмазанную заподлицо с глинобитным полом базу — песчаниковую плиту, имевшую разметку для установки колонн. Стены здания были сложены из сырцового кирпича размером 34–36×20×8 см. Кладка велась прямо на дневную поверхность, без фундамента. В связи с этим хорошо знакомые со свойствами необожженного кирпича строители использовали деформационные швы, разделявшие стены здания через определенные промежутки и сохранявшие их от разрывов при усадке кирпича и раствора (рис. 74, А). На территории города обнаружены остатки других сырцовых и столбовых построек, крытых черепицей. Основу общей застройки города составляли деревянные срубные и столбовые дома.
Если кирпичное строительство в древнехакасском государстве возникает в результате культурных связей с народами Средней Азии и Восточного Туркестана и, вероятно, непосредственно связано с градостроительством древних уйгур, то возведение обычных бытовых деревянных построек имеет давнюю местную традицию, восходящую по крайней мере к таштыкской эпохе.
Аскизскую культуру отличает от смежных во времени и пространстве культур, помимо прочего, и еще одна особенность: подавляющее большинство предметов быта, начиная от орудий труда и кончая конским снаряжением и личными украшениями, изготовлялось из железа. Это свидетельствует о возросшем значении горного дела и черной металлургии. Нельзя не отметить высокое качество получаемого сырья и подлинный профессионализм его использования [Хоанг Ван Кхоан, 1974]. Массовость подобных изделий, их стандартизация (вплоть до мотивов орнамента) позволяют предположить все более возрастающую товарность ремесла и, вполне вероятно, специализацию ремесленников, разделение операций. Вместе с тем несомненное существование индивидуальных по различным деталям оформления наборов снаряжения (в пределах отмеченной стандартизации), вероятно, свидетельствует и о работе на заказ. Неоднократно отмечавшееся в письменных источниках высокое качество древнехакасского оружия, хорошо известная археологически широкая функциональная дифференциация видов вооружения (например, наконечников стрел) свидетельствуют о существовании профессионалов-оружейников. Небывалого до того размаха достигла работа ювелиров: все конское убранство, многие детали снаряжения всадников, одежды и детали туалета мужчин и женщин, даже некоторые орудия труда стали украшаться серебряной насечкой. Если в IX–X вв. и ранее серебряная инкрустация была врезной — металл набивался в специальные, выбранные в железе канавки, то в аскизской культуре основным приемом стала поверхностная таушировка (собственно говоря, аппликация серебром). Для нее поверхность фона насекалась крест-накрест линейными бороздками, мелкие участки — каплевидными заусенцами. Покрывавшиеся серебром участки всегда были углублены по сравнению с выступавшими ребрами и валиками железа, составлявшими сам орнамент. В XIII–XIV вв. приемы работы несколько изменились. Насечка фона крест-накрест сменилась каплевидными заусенцами. Орнамент стал располагаться более широкими поясами и фигурами, внутреннюю их поверхность перестали покрывать серебром. Орнамент из контурного стал силуэтным, затем — прорезным. От фона его отделяли невысокие тонкие валики. В монгольское время появилась и новая манера подготовки фона изделий — насекание линейными бороздками, повторяющими контур орнаментальных мотивов. Эта манера существовала и на поздних этапах аскизской культуры, сохранившись с небольшими изменениями до этнографической культуры хакасов.
