Наиболее северные памятники, расположенные в долинах Терека, Аксая и Акташа [Федоров Я.А., Федоров Г.С., 1970, с. 83–84], представляют собой одиночные холмы, останцы древних морских террас, служившие местом поселения с позднесарматского времени. Где-то в конце VII — начале VIII в. на этих холмах были возведены мощные системы укреплений: было произведено эскарпирование склонов, отстроены крепостные стены.
Указанные долины связывали степной Прикаспий с удобными зимними выпасами и предгорьями — летовками скота. Именно эти традиционные скотоперегонные пути оказались местом оседания кочевников. Район предгорий с его плодородными естественно укрепленными долинами стал в VII–VIII вв. средоточием городской и сельскохозяйственной жизни Хазарии (рис. 57).
По границе предгорий приморского Дагестана, традиционного пути следования степных кочевников в богатое Закавказье, был расположен ряд знаменитых городов царства гуннов, от старого Семендера до Дербента на юге. Хорошо укрепленные города, занимающие выгодное стратегическое положение в предгорьях (например, Варачан), благодаря созданию стен в несколько километров от предгорий до береговой полосы могли остановить противника, двигающегося на страну.
Раннесредневековые города этого района были отстроены на слоях албано-сарматского времени. В традициях строительства виден переход от использования камня в виде сплошной кладки к типичному раннесредневековому приему панцирной техники с забутовкой из щебня и земли. Возрастает роль башен, постепенно вместо квадратных появляются круглые, вместо нерегулярного их расположения — регулярное.
Строительство городов приморского каспийского коридора исторической традицией связано с именем иранского шаха Хосроя Ануширвана (VI в.), стремившегося обезопасить свои владения в Восточном Закавказье от опасного врага — евразийских кочевников. Археологические раскопки последних лет [Кудрявцев А.А., 1975, с. 16] показали, что каменной фортификации Дербента предшествовала стена, целиком построенная из сырцового кирпича на платформе из глинобита высотой около 0,40 м. Стена имела толщину 8,0 м. при высоте 5,5–6,0 м. и была сооружена в середине V в. при Иездигерде II.
Большинство поселений имело цитадель, место обитания знати, а иногда только семьи владетеля. Города (Семендер, Беленджер, Дербент) были окружены обширными садами и виноградниками. Сведения восточных источников об этом подкреплены геоботаническими исследованиями [Лисицына Г.Н., Костюченко В.П., 1976]. Жилые постройки были сложены из необработанного известняка и речных валунов на земляном растворе (Чир-Юрт, Бавтугай) (рис. 58, 7) или были турлучными (Андрей-аул), легкими хижинами с ямками-очагами в центре (Казар-Кала). М.Г. Магомедовым на территории курганов Чир-Юртского могильника обнаружены два раннехристианских храма четырехугольной формы размерами 7×14 м. [Магомедов М.Г., 1975, с. 202], сооруженных в технике сплошной каменной блоковой кладки (рис. 58, 6).
Из производственных сооружений следует отметить комплексы гончарных печей, исследованные близ Андрей-аульского городища [Маммаев М.М., 1970, с. 9]. Все 10 печей, объединенные в три группы, однотипны и представляют двухъярусные глинобитные сооружения с диаметром камеры от 1,30 до 1,70 м.
Следы производственных остатков на Аркасском, Урцекском и Андрей-аульском городищах позволили восстановить сыродутный способ получения железа, а находки кузнечных изделий на поселениях и в могильниках позволяют оценить широту ассортимента продукции, примененные приемы горячей и холодной ковки, сварки, пайки. Все это свидетельствует о том, что кузнечное дело выделилось в обособленную область со специализацией по производству отдельных видов продукции.
На Урцекском городище найдены тигли и литейные формы, а также различные инструменты для производства изделий из цветных металлов (клещи, зубила, зажимы, резцы и т. д.). Благодаря этим находкам уточняются наши представления о литье по восковой модели и в жестких формах, ковке, чеканке, резьбе, применении зерни, скани, инкрустации, насечки, позолоты.
Раннесредневековые могильники Дагестана (особенно подкурганные катакомбы Чир-Юрта) дали наиболее полную коллекцию оружия и конского снаряжения VII–VIII вв., помогающую реконструировать облик хазарского воина.
Самым распространенным и типичным оружием тюркского всадника следует считать лук [Магомедов М.Г., 1978]. Лук был крупным (длиной около 1,5 м.) с концевыми и срединными костяными накладками, очевидно центральноазиатского происхождения, наконечники стрел — крупные, двух- и трехлопастные (происходят они из ряда комплексов: Джемикента, курганного и грунтового могильника Верхнего Чир-Юрта, Большого Буйнакского кургана, Урцеков, Паласа-Сырта) (рис. 62, 90). Кроме того, встречены плоские железные черешковые стрелы и срезни. Своеобразием приморского Дагестана (Урцеки) является обилие костяных наконечников стрел, что М.Г. Магомедов справедливо связывает с гуннским наследием. Орудием ближнего боя, имеющим длительную традицию на Кавказе, служили копья с железными наконечниками и железные топоры. Особый интерес представляет вопрос о мечах и саблях. Двулезвийные мечи, продолжающие сарматскую традицию, происходят только из Урцеков и Большого Буйнакского кургана, тогда как в Чир-Юртском могильнике найдены наиболее ранние в Юго-Восточной Европе сабли [Магомедов М.Г., 1975]. Богато представлено и защитное вооружение — железные кольчуги и пластинчатые доспехи (панцири для воинов и конская броня).
Тюрки славились как искусные всадники. В ряде комплексов найдены седла с деревянной основой и костяными накладками на луке, восьмеркообразные стремена, кожаная узда, богато украшенная металлическими (иногда золотыми) бляшками и бубенчиками; железные однокольчатые удила с помощью двухдырчатых псалий соединялись с ремнем повода и оголовьем.
Керамика является наиболее массовым материалом из поселений и могильников Восточного Предкавказья. Столовая посуда делится на две основный группы: серолощеную, возникшую на сармато-аланской подоснове (северные низменные и предгорный районы), и красноангобированную, развивавшуюся на албанской подоснове (приморский Дагестан) (рис. 69).
В настоящее время удается выделить болгарский компонент VII–VIII вв. [Ковалевская В.Б., 1978], прежде всего по материалам Чир-Юртского грунтового могильника. В аланских комплексах Центрального Предкавказья в среднем было два-три сосуда, причем их больше в ранних комплексах и в женских погребениях. В болгарских памятниках Приазовья, Поволжья и Подунавья, как и в Чир-Юрте, среднее число сосудов (так же как и инвентаря) на одно погребение было значительно меньшим (1,1–1,2), при этом многие погребения вообще не содержали керамики. Другим был ее ассортимент: так, процент кухонной керамики, составляющий для погребений Северного Кавказа всего 3,7 %, в Чир-Юрте доходит до 16,7 %, а безручных форм столовой керамики (рис. 69, 12, 13) составляет соответственно 2,8 и 38,1. По форме и особенностям орнаментации она имеет аналогии только на северо-западном Кавказе и в болгарских памятниках VIII–IX вв. Среди кувшинов наряду с серолощеными, восходящими к сарматской культуре (рис. 69, 4, 5, 9, 14, 16) и имеющими аналогии в аланской культуре, бытуют палево-желтые кувшинчики, которые следует связывать с болгарами (рис. 69, 14). Периодизация целых сосудов (рис. 69), найденных в могильниках, может быть дополнена материалами из поселений, в частности из многослойного поселения II–IX вв. Казар-Кала [Гадло А.В., 1974, с. 146].
Первый слой позднесарматского времени (II–IV вв.) содержит типичный для этого времени керамический комплекс. Во втором слое (VI–VII вв., возможно, VII — первой половине VIII в.) прием орнаментации в виде лощения продолжает сарматские традиции, а формы и орнаментация сосудов грубеют и упрощаются при стандартизации ремесленного производства. Характерны для этого периода налепные валики на кухонной и тарной керамике, замена профилированных мисок плошками (рис. 69, 8), появление гончарных клейм на днищах. Керамика, неся на себе ряд общих черт — серый цвет, лощение, валики, — обладает рядом локальных особенностей (например, наличие сосудов с ручками в виде конских фигур на Андрей-аульском городище). В третьем слое (на Казар-Кале) содержится комплекс салтово-маяцкой керамики: пифосы с массивным треугольным венчиком (сероглиняные и красноглиняные), рифленые сероглиняные горшки с витым венчиком, горшки шарообразной формы со сплошным рифлением. Вместе с тем продолжали существовать горшки с насечками и вдавлениями по венчику. Упрощаются по форме и орнаментации кувшины и кружки. Единство керамического комплекса в степных областях Северного Кавказа (памятники VIII–IX вв. Кубани, Ставропольщины и низовьев Терека) говорит в пользу предположения А.В. Гадло о сложении его в северо-кавказских степях.
