— Его надо с Малрекой познакомить, она по варетам специалист, — Лефона доглушила вторую чашку и тоже начала открывать подробности своей биографии. — Ладон и Солана, родители мои, жили в большом доме в деревне На-песке острова Татьба. А наши с малых лет боевитые и оружию обучены, потому что половина островитян — пираты, а другая — те, кто от них отбивается.
— А ты из каких? — любопытливо подняла уши Арвера.
— Конечно из хороших! — стукнула чайником Ладон, будто это была пивная кружка. — Пираты оставили перебили мою прошлую команду и оставили меня в плену у племени каннибалов, так что у меня есть и личные мотивы им мстить. Сами лорд Харкон и Харгон, адмирал и остров, покушали моей стали. Я воевала за Нашар против людей-тиранов Базал-Турата под флагом Инанны… но это была моя последняя битва, — притянув телекинезом бутылку с пойлом покрепче чая, она налила его в чашку. И подала Асверу кулон с покрытым глазурью портретом серого нашаранина с длинной русой гривой, собранной в конский хвост. — Моё сердце погибло прямо у берегов Нашара, и даже не от людей, а от коварного нападения навов на возвращавшийся домой побитый флот. С тех пор я ушла в гражданские. Хотя навыки не растеряла. Гражданские от военных в Нашаре отличаются только тем, что делают что хотят — в рамках приличий — а не следуют приказам сара.
— Да, сочувствую, — непритворно вздохнул Асвер, рассматривая портрет на кулоне, — Знаешь, у нас в портах более-менее свободных городов те же в принципе нравы. На кодекс уголовных преступлений не очень-то смотрят, главное, чтобы на месте не поймали. Приличия более-менее тоже соблюдают. А стоит власти куда-нибудь отвернуться — и порядочный с виду рыбак превращается в отъявленного контрабандиста, способного в рыбе провезти партию драгоценностей, грузчики иногда не прочь потрясти мелкого купца, а ночной портовый сторож колотушкой постукивает не только по заборам, но и по затылкам припозднившихся прохожих. Как в старой земной песне поется… "Свобода, блин, свобода, блин, свобода, блин!" — продекламировал хоррианец, — Вот такое оно, свободное общество. У военных и тех, кто рядом с ними крутится, хоть приказы есть, устав, регламенты взаимодействия там всякие… Там какой-то порядок есть. А в остальных местах — вольница.
— За это я и люблю океаны! — подняла тост Лефона и сама запела:
Мя взо́рила терь ло́дии
Кьи вга́ли со моря́.
Езы́ци вне наро́дия,
Драгна́я назорня́.
(Три корабля — я видела — приплыли с дальних стран.
Боятся чужеземцев здесь, но любопытно нам.)
Неожиданно для Асвера Вера подхватила портовую песню:
Отко́ли си
Вкорны́ еси́
Во ны́ей воливне́,
Изве́ла ке
Е ми́ры вне
Сели́ны на песке́!
Ре́ку-наре́каю, сели́ны на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, сели́ны на песке́!
(Бросали якорь моряки. Тогда узнала я,
Что вне деревни на песке есть целый мир, друзья!
Я же сказала вам, деревни на песке, а не воде!
Я же сказала вам, деревни на песке!)
Асверу даже заведно стало, как слаженно и весело они горланят, но куда больше он наслаждался красотой хора.
Схоро́нились насе́льники,
Почу́яли ягу́.
Морцы́ постли́ на бе́реге,
В ар це́ню берегу́т.
Хоро́бра ми
Вгала́ ко ни́м
Э е́дний мю ове́л..
Отгда́ всеке́
Не бе равне́
В сели́не на песке́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́!
Сей мо́рец, све́трен э ветре́н,
Би не́кей мих селе́к.
И гу́ил са́ги дальвеле́х
Э му́и ве́ды рек.
Агда́ лодья́м
Вгдала́ вадья́
И со́бью ку ми дал -
Отгда́ нике́й
Ми ни вида́л
В сели́не на песке́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́, а ни ваде́!
Ре́ку-наре́каю, в сели́не на песке́!
(Попряталась моя семья, почуяла беду,
А моряки зарыли клад на нашем берегу.
Я подошла к костру, и вот — в меня влюблён моряк…
С тех пор в деревне на песке вся жизнь идёт не так!
Он был обветрен и горяч, и не похож на нас.
Поведал о науках мне, о сказках разных рас.
Он предложил жениться нам, забрал с собой на борт -
Прощай, деревня на песке, ждёт новый поворот!)
"Ишь, как выводят, шельмы", — с непередаваемой смесью восхищения и зависти подумал дракончик, отставляя в сторону уже опустошенную кружку с чаем. Сам хоррианец каких-то "профессиональных" песен не знал — оператору станка некогда тянуть мелодию, а после смены тянет только пожинать и завалиться спать. Да и петь тоже не очень-то умел. Конечно, по некоторым "шедеврам", что слушали отдельные земляне, голос хоррианца казался вполне приличным, да и манера петь — тоже. Но все-таки хотелось ориентироваться на лучшие образцы.
— Как же красиво у вас на два голоса получается, — с завистью произнес дракончик, — Жаль, я петь не очень-то умею, да и песен почти никаких не знаю.
— У тебя же и так много талантов! — уверенно ободрила Вера. — Акваланг собрал буквально из металлолома, в людях и драконах хорошо разбираешься — и понимать их мотивы умеешь, и разговаривать с ними. На совете всех порешал, даже Зората…
— Он убил Зората? — округлила Лефона глаза.
— Нет… никого он не убил, даже киллера, который к нам врывался. Но Хорошо встречу организовал, как будто сам её и собрал. Молодец! — Вера собралась налить и себе вина в чашку, но Лефона остановила, взяв её аккуратно за лапу и отведя её подальше от бутыли:
— С тебя на сегодня явно хватит. Тебе не зачем напиваться до беспамятства, не то, что мне. Вам одну койку или разные выделять?
— Сама видишь, я много места не займу, — хитро улыбнулся дракончик, — Могу и разделить лежак с кем-нибудь… А ты, Арвера, что скажешь?
Если уж велнарка с механическими крыльями начала вспоминать совместные приключения с Москвы, начиная от сборки акваланга, то наверняка вспомнила и кое-что другое. Совместно проведенный вечер… затем еще один, уже при участии Марты, только в легком подпитии, ну не тянула доза в три четверти литра вина на среднее или тяжелое опьянение. А если уж Арвера откажется, можно предложить составить компанию Лефоне, сначала за выпивкой, хоть и не любил Асвер расслабляться при помощи алкоголя, а дальше уж как дело пойдет.
— Иметь отдельные спальни всегда хорошо, но только если это в возможностях капитана, — Вера взяла Асвера за руку. — Так что по вашему удобству.
— Я провожу вас, — Лефона нацепила широкополую шляпу, чтобы скрыть за козырьком блеск пьяных глаз, и повела своих пассажиров с кормовой каюты к носовым. Небо уже смеркалось, бриг ровно шёл по спокойному озеру от огней Утгарда на восток, и по дружному хору было слышно, что команда от капитанши не отставала, нализавшись до того же градуса:
Твои дела — создание природы,
Твоя любовь — спасение народам.
И звёзды без счёта, и ветры, и воды,
Вселенная у Твоих ног!
Наш Господь,
Мы в страхе пред Тобою.
Пред тобою замер весь мир!
Ты сияешь славой неземною.
Наш Господь, в трепете мы!
Мы во Христе — святое творенье,
Несём Благую Весть поколеньям.
Твой Дух нас наполнил,
Мы Слово исполним,
С Тобой победили мы мир,
Весь мир!
