— Почему же ты решила жить на такой жестокой планете? — Элернара удивилась ещё больше.

— Во-первых, я дочь Светлейшего Мирдала, мне воспитание не позволяет быть равнодушной к чужому страданию. А во-вторых… Самой бы знать ответ на этот вопрос! Меня то ли сослали сюда, то ли я тут что-то хотела разведать… и мне стёрли память, заменив её на такую, как будто я всю жизнь была человеком. Выяснила бы, кто это сделал — я бы засунула ему свой девайс по самую глотку! — Нарик гневно потрясла телефоном.

— Тогда, возможно, я хотела бы принять участие в помощи здешним людям. Возможно, наше попадание сюда тоже было отнюдь не случайным, — драконочка аккуратно взяла за лапу Ярмира, видя в нем явную опору, и взглянула ему в глаза. Тот тихо расхохотался.

— Твоя воля, — задумчиво покачал он головой, — а как превращаться?

Нармэла не была сильна в лекциях, даже в школе своего отца она служила не преподавателем, а "воспитателем", чья функция ближе к пионервожатому. Организовать на деятельность резвых и беспокойных детей у неё получалось — да и со взрослыми драконами это работало, непревзойдённая организованность ЧУДА тому подтверждение! — но что касается преподавания…

— Это делать проще тем, кто уже был человеком в прошлой жизни — в подсознании остаётся отпечаток необходимой энергии, и остаётся только перестраивать материю тела по иному шаблону. Надо выяснить ваши предыдущие инкарнации, вдруг мы уведаем… что-нибудь интересное, крутое или просто полезное?

— Как? — Ярмир проследил за поднимавшей свои телеса с кресла худенькой, но бойкой драконицей. Нармэла подбежала к секретеру и открыла второй ящик сверху:

— При помощи этих замурчательных приспособлений!

Нармэла вытащила несколько амулетов, в которые были вставлены камни, очень похожие на сапфиры. Энергия в них выдавала, они были зачарованы на что-то, и оба дракона понимали, что, скорее всего, именно на возможность взглянуть одним глазком на прошлую жизнь.

— Самоцветы памяти — как мы их называем, — с долей гордости заявила Нармэла, передавая каждому из учеников по амулету, — надевайте же их скорее.

* * *

Когда Элернара ощутила тяжесть от амулета на шее, она ощутила, как мир вокруг неё в буквальном смысле померк, погрузился во мрак на минуту, и потом сменился очертаниями какого-то дворца. Драконочка ощутила себя перед большим троном, с которого на неё взирала грозная человеческая женщина. От черноволосой дамы веяло чем-то пугающим, и та одним своим видом внушала страх, что заставило Элернару всю съежиться. Рядом с этой устрашающей особой на всех четырёх лапах стоял похожий на нашарского дракона чешуйчатый великан и взирал с явным уважением на Элернару.

Рядом с троном находился ещё один ящер — бескрылый, низкорослый и сутулый, серого цвета, он внимательно изучал её через стёкла очков, будто пронзая взглядом. Элернара догадалась, что он сканирует её ауру, и ей захотелось от него отвернуться, дабы не замечать его пристального внимания к себе.

— Так это и есть та самая женщина, которая едва не убила тебя? — вдруг обратилась она к стоящему рядом дракону. Тот медленно кивнул.

— Да, моя Владычица. Она завязала со мной настоящий бой, но я, к счастью, вышел из него победителем. Есть вероятность, что она была усилена самим Даггонатом.

— Я вижу. Её душа довольно сильна, — подметила сидящая на троне женщина, вставая и затем направляя посох с навершием в виде звезды на Элернару, — она отличный кандидат для зарядки нового оружия.

Властолюбивая особа обернулась к ящеру и молча дала ему знак ладонью, указав на драконочку. Тот недобро сверкнул глазами и начал надвигаться на неё. Элернара невольно попятилась назад, но почувствовала, как её что-то приковывает к месту. Глянув вниз, она увидела, что её ноги — человеческие, а не драконьи — закованы цепями, а на руках находятся кандалы с магическими рунами, очевидно, созданные для сдерживания какой-то магической силы.

— Нет… — только и смогла прошептать Элернара, прежде чем серый ящер ухватил её за запястья и куда-то потащил, попутно отсоединив её от оков на ногах… А дальше мир снова уплыл в темноту.

* * *

Ярмир смог увидеть через обступившую и его мрачную пелену несколько иную картину.

— Ваш приказ выполнен, Ярмир. Последний оплот мерзких ящериц — Дракия — окружён нашими силами. Мы все с нетерпением ожидаем ваших поручений насчёт атаки и захвата планеты. От имени всех войск Правой Руки я, главнокомандующий Эвот, выражаю благодарность за предоставленную честь участия в величайшем историческом событии Обозримой Вселенной.

Одинокая — теперь одинокая: без союзников, без свободных колоний — планетка словно сжалась от ужаса перед армадой, облепившей её. А когда-то ты была могущественной, Дракия: под тяжёлыми взмахами твоих крыльев дрожали тысячи миров, где дракон насаждал свою тираническую философию: по твоему мнению, Дракия, дракон есть совершеннейшее создание между звёзд, а совершенней ничего никогда и не появится на свет. Дракон, не желая признавать равных себе, возомнил себя богом: вольным карать и миловать, прощать и наказывать. Лишь того, кто отпевал тебя дифирамбами, ты брал к себе под крыло, однако же рано или поздно выжимая все соки из поддавшихся. Что же другим? — незавидная доля: отыщешь ли себе противника более ослеплённого яростью, чем жестокий дракон? Теперь вы сполна собрали урожай всех притеснений, всего зла, что вы подарили миру.

Но, может, всё иначе было бы, если бы Арр Ноган — ваш гений, великий учёный — не продал ваши души за тень бессмертия? Ценой многих лишений — и духовных в первую очередь — ты одарил потомков лживой вечностью. Ты знал, Арр, на что идёшь. Но сможешь ли ответить, зачем? Или даже великие ошибаются, туманят разум свой тщеславием? И кто из вас, драконов, осознаёт, что проклят? Проклят на все бесконечные вечности чёрного мрака без мысли, который ожидает вас в посмертии?

У кого нет души, того нельзя обратить к свету. Только стереть с лица материи, ибо вы потеряны для мира.

Ярмир всю жизнь свою питал ненависть к ящерам. Он, словно чёрная дыра, вобрал в себя всю ненависть всех погибших в когтях драконов, и эта тёмная мощь вела его к власти, что бы наконец взорваться и погрести в себе недостойных ни жизни, ни смерти драконов; развязал самую масштабную и кровавую в истории войну — войну за окончательное освобождение от гнёта драконов.

Но в каждой стычке — в крупной ли, малой — чёрная дыра испарялась, тратя невиданную мощь ради своего дела. И настал миг, когда от неё ничего не осталось.

Бедная, несчастная, низверженная Дракия! Там, в последнем убежище крылатых, матери закрывают крыльями своих детей, взглядом, полным боли и отваги, смотря прямо в немигающие очи алого демона уничтожения. Горстка выживших отцов дрожащими лапами держат на прицеле противника, зная, что тот запросто раздавит их, но гордо стоящими, защищая последний рубеж — больше из чести, чем для спасения.

Вся Дракия горит страхом и ненавистью — как раньше пылали сотни планет, снесённых драконами. Но разве остановит свою занесённую над ящерами стальную длань Ярмир? Из простой жалости? Ведь не остановился же он ни в единой из предыдущих битв, лишь яростнее нападал? Всю свою жизнь Ярмир существовал лишь войной. Чужими смертями. Словно тот же мерзкий ящер…

…А может, достаточно? Может, хватит жить вампиром на чужой крови? Ни одна смерть не приближает к миру, лишь прибавляет весу гире, тянущей в бездну. Теперь он понял, что единственный способ доказать свою правоту, показать, что человек лучше и выше дракона — выразить разум. Остановиться. Проявить милосердие.

Пока не совсем ещё поздно.

Пока чёрная дыра не всосёт и тебя самого.

Иначе человек и дракон потеряют различие между собой — останется лишь один жаждущий крови зверь.

— Отмена. Отступаем.

Ярмир покинул мостик.

Подчинённые слишком удивлены для того, что бы переспросить, выкрикнуть… сдвинуться с места.