— Протестую!

Я поднимаю руку. — Вопросов больше нет.

Ксавьер улыбается мне. Офелия выдыхает от напряжения в комнате, вызванного тем, как я набросилась на бедного Джулиана. В инсценированном суде это намного сложнее, потому что тебе на самом деле нравятся люди, которых ты подвергаешь перекрестному допросу. В реальном мире это не всегда так.

После этого остальная часть процесса — это просто вопросы и ответы. Все начнут сомневаться в деле и в причастности Тедди к убийству. Мое сердце колотится от адреналина. Мне это нравится. Мне нравится, что я могу чувствовать себя свободно во время судебного процесса, добиваясь справедливости для тех, кто не может добиться ее сам.

Да, ирония судьбы.

Уэс встает, обходит свой стол и прислоняется к нему, когда мы занимаем свои обычные места.

— Это то, чего я хотел. Чтобы вы боролись, мыслили нестандартно и делали работу правильно.

Он смотрит на меня, когда говорит это.

Я вспоминаю свою первую работу, когда я не сделала то, чего он от меня ожидал. Когда Ксавьер был единственным, кто думал так, как Корланд хотел, чтобы мы думали.

Внезапно я понимаю, почему он привлек Ксавьера к нашему руководству. Я становлюсь лучше благодаря ему. Я больше стараюсь и больше думаю.

— Класс свободен.

Ксавьер спускается по ступенькам к моему ряду. — Самый мощный способ выиграть спор — это задавать вопросы. Это заставит людей увидеть изъяны в их логике, — говорит он. Он уже говорил мне об этом во время одного из наших многочисленных посиделок для работы над защитой.

Я закатываю глаза. — Не применяй ко мне эту юридическую логику, Ксавьер. Мы не в суде, так что говори как нормальный человек.

Он наклоняется к моему уху, его губы касаются мочки. — Не притворяйся, что тебя это не заводит, любимая.

У него звонит телефон. — Увидимся позже, хорошо?

Я киваю. Затем он уходит.

Уилл спускается прямо за мной. — И стоит ли он того? — спрашивает он, используя слова из судебного процесса. Те, которые я использовал, говоря о послании. Офелия втягивает воздух, когда я поворачиваюсь лицом к брату.

Мои глаза устремлены на него. — Не делай этого, Уилл. Не заставляй меня выбирать. Если ты это сделаешь, я выберу его. Каждый раз, я выберу его. И я не могу допустить, чтобы ты ненавидел меня за это.

С этими словами я беру Офелию за руку, и мы выходим из аудитории, а затем и с факультета.

— Тея, — шепчет она, дергая меня за куртку.

— Что?

Она смотрит на что-то позади меня. Я провожаю ее взглядом и вижу Ксавьера и Холли, разговаривающих у велосипедных стоек. Она улыбается ему, прежде чем ее взгляд переходит на его губы, и в следующую секунду я вижу, что она целует его.

Я задыхаюсь, наблюдая за ними. Он отталкивает ее и отступает назад, что-то говоря. Я не знаю что, и мне все равно. Все, что я слышу, это как мое сердце бьется так быстро, что кажется, будто оно хочет выпрыгнуть из груди.

Я сдерживаю слезы. Даже когда Офелия зовет меня по имени, и даже когда Ксавьер поворачивается ко мне и понимает, что я все это видела.

Проглотив большой комок в горле, я отвожу от него взгляд. — Мне нужно идти. У меня скоро контрольная.

Тея

Прижимая одеяло ближе к груди, я зарываюсь в него лицом, сопя. Слезы разбиваются о мягкую поверхность, смачивая ее, а мои волосы прилипают к щекам, как вторая кожа. Я в полном беспорядке, и я это знаю. Теснота в моей груди, кажется, не исчезает, а наоборот, углубляется с каждой секундой. И хуже всего то, что Ксавьер довел меня до этого состояния с такой легкостью, какой не было тогда в библиотеке.

Как же это, черт возьми, запутано. Я больше расстроена из-за мальчика и измены, чем из-за убийства.

Так не должно быть, и это странно, как я реагирую. То, как реагирует мое тело и работает мой разум.

Это неправильно на стольких уровнях, что я даже не могу полностью осознать это.

Вместо этого я делаю глубокий вдох и достаю свой телефон, который не выключается уже больше часа. Даже не глядя на экран, я знаю, чьи звонки и сообщения я собираюсь увидеть.

Ксавьер: Ты же знаешь, что это ничего не значит.

И прежде чем я успеваю ответить, приходит еще один.

Ксавьер: Ты читаешь это, так что возьми трубку, Тея.

Я улыбаюсь.

Я, черт возьми, улыбаюсь, и, честно говоря, это заставляет меня задуматься, не должна ли я оказаться в какой-нибудь психушке. Это безумие, то какими мы являемся. Только настоящий садист может подвергать себя таким ситуациям и любить это. Но мне нравится, как это больно, потому что, как бы плохо это ни закончилось, я люблю кайф, который приносит Ксавье.

Я: Приходи ко мне.

На экране появляются точки, и мое сердце учащенно бьется. Я игнорирую то, как мой разум кричит о моем отсутствии самоконтроля.

Ксавьер: Ты не сердишься на меня?

Я: А разве это имеет значение?

Он не медлит с ответом.

Ксавьер: Нет. Ты моя.

Дрожащими пальцами я закрываю глаза на мгновение, прежде чем напечатать ответ.

Я: Дело в том, что я уверена, что есть много других девушек, которые слышали от тебя то же самое… Но это прекрасная ложь, Ксавьер. Мне нравится слышать ее и притворяться, что это правда.

Я знаю, что это ничего не изменит, но я ненавижу говорить о чувствах. А из-за него во мне их всегда много. Поэтому я поступаю следующим образом — принимаю это. Даже если это делает меня глупой.

Ксавьер: Я не хотел тебя обидеть, Меллилла. Я никогда не говорил этого никому другому. Только тебе. Всегда тебе.

Он лжец. Прекрасный лжец.

Я ему не верю. По правде говоря, не думаю, что когда-либо верила. Неважно, как сильно я этого жажду.

Я вдыхаю, еще глубже погружая голову в подушку. Мягкий цветочный запах окутывает меня. Я колеблюсь, мои ногти рисуют круги на экране. Я игнорирую то, как говорит мое сердце, в то время как голова кричит совсем другое. Те шансы, которыми я не воспользовалась, будут единственными, о которых я все равно буду сожалеть, поэтому я намерена прожить их полностью. Потому что это лучшее, что может быть.

Я: Просто приди сюда, — пишу я и прячу телефон под подушку, закрывая глаза. Он скоро придет. Я знаю это. Возможно, тогда я наконец-то буду спать лучше, или вообще спать.

Я чувствую теплое прикосновение к своему бедру. Палец проводит по ноге, зацепившись за тонкий материал нижнего белья. Волна электричества проходит по моей коже, и я смещаюсь. С моих губ срывается тихий стон.

Мои веки тяжелеют, когда я пытаюсь открыть глаза. Темно. Наверное, я заснула от переизбытка эмоций.

Слышу шорох и тихий стон, затем одеяло сползает с моего тела, и холодный воздух ударяет мне в спину.

Я вдыхаю его запах палисандра и цитрусовых, проникающий в мои ноздри и приносящий спокойствие, которое я так хорошо знаю. Ксавьер опускается на кровать рядом со мной, прижимая мое тело к своему.

Мои глаза трепещут, и я поворачиваю голову к нему. Он смотрит на меня сверху вниз, опираясь на локоть. Я ничего не говорю, потому что мое сердце все еще болит, и если я заговорю первой, то, скорее всего, начну плакать. От ощущения этого бессилия у меня кружится голова, а количество слез, которые я пролила за последние несколько часов, лишило мое тело всякой энергии. Говорить, слушать, двигаться.

Я ненавижу это чувство.

Как будто я тень человека.

И все это из-за Ксавьера.

— Почему ты не ударила меня, когда увидела тот поцелуй? — спрашивает он, удивляя меня. Обычно ему нравится, когда я не ставлю под сомнение его действия. Такое случалось и раньше, и я всегда оставляла все как есть после нескольких его слов. После того, как он говорил мне, что любит меня и я единственная.

Сегодня у меня нет сил даже притворяться.