— Почему ты не пригласил и его?

Ксавьер наклонился. — Просто небольшое уточнение. Моя мама любит твоего брата. Она не хотела отпускать его со мной в Кембридж. Наверное, в какой-то момент тоже думала о смене сына.

Я смеюсь.

— Очень смешно, сынок. Я, конечно, думала о том, чтобы обменять тебя, не только когда встретила Уилла. Сотни раз до этого.

Джошуа тянется за чаем, прочищая горло. — Да, и даже однажды, когда ты еще не родился. Но предложение не прошло, так что теперь мы застряли с тобой.

Я разражаюсь смехом, видя, как серьезны родители Ксавьера, в то время как в глазах Ксавьера появляется замешательство. Они напоминают мне о том, какими были мои бабушка и дедушка, когда они были еще живы. Они не упускали шанса пошутить в ответ. У моего дедушки в ходу был сарказм, а моя бабушка из-за долгих лет брака поддерживала его игру. И я выросла, видя это. Другой способ проявления любви. До тех пор, пока другой человек это понимает.

Мы разговариваем в течение следующего часа, пока к нам не присоединяется один из братьев Ксавьера — Финн. Если раньше я думала, что Ксавьер и его отец выглядят одинаково, то теперь я изменила свое мнение. Ксавьер и Финн выглядят как близнецы. Они — один и тот же человек, даже если руки Финна покрыты разноцветными татуировками. Их волосы уложены одинаково — взъерошенные на макушке, с прядью темных волос над глазом. В черных брюках и серой приталенной футболке я легко могу их перепутать. Финн — весельчак, шутник, которому есть что сказать. На этом сходство заканчивается. Я склонна утверждать, что большинство братьев и сестер, когда они выглядят одинаково, это два разных человека, когда дело доходит до личности. Не только мы с Уиллом.

Но потом я встречаю Чарли, у которого светло-каштановые волосы, голубые глаза и он одет так, будто только что сбежал с собственной свадьбы, оставив невесту позади, но Эмма, его жена, здесь, так что это не так. Он больше похож на Эмилию, чем на Джошуа. Хотя, когда бы он ни говорил, он осторожен, и каждое слово имеет ценность. Я вижу это. Что опять же напоминает мне о Ксавьере.

И здесь его семья становится почти такой же запутанной, как и моя. Только совсем по-другому.

Они мне нравятся. С ними весело. Я даже не обращаю внимания, когда на часах уже десять вечера и Эмма встает из-за стола, за которым мы ужинали, и объявляет, что собирается удалиться в комнату. Я тоже начинаю чувствовать сонливость. Это был длинный день с лекциями в восемь часов.

— Я помогу тебе, — говорю я Эмилии, видя, как она собирает посуду.

— О, дорогая, тебе не обязательно.

— Я не возражаю.

Ксавьер наклоняется к моему уху. — Я отнесу наконец наши сумки в спальню. Приходи, когда закончишь, хорошо?

Я киваю.

Он дает мне указания относительно нашей комнаты, а затем исчезает с Финном и его отцом, как раз когда Эмма и Чарли приносят посуду на кухню и тоже поднимаются наверх. Они не спрашивают, нужно ли им помочь, что сразу дает мне понять, что Эмилия такая же, как и моя мать. Она предпочитает все делать сама, а не подстраиваться под кого-то.

Я смотрю, как она собирает посуду в посудомоечную машину, передавая ей тарелки и стаканы.

— Спасибо, что пригласила меня, Эмилия, — говорю я. — Я думала, Ксавьер скажет вам, что я еду с ним, так что, честно говоря, извините, что я так неожиданно появилась.

Она машет рукой. — Ерунда. Ксавьер знает, что в нашем доме рады всем. Приглашали или нет.

— Тем не менее, мне было бы легче, если бы вы знали обо мне.

— Да, я бы хотела знать заранее, что у моего сына есть девушка. Но что сделано, то сделано. Он никогда не был откровенен о своей личной жизни. Я уже привыкла к этому.

Мы заканчиваем загружать посуду, затем Эмилия моет несколько кастрюль, которые не поместились.

— Все ли в порядке между Ксавьером и Уиллом? — неожиданно спрашивает она. — У меня было ощущение, что он не хочет отвечать, почему вы двое не взяли его с собой.

Я вздыхаю. — Время, проведенное со мной и Ксавьером, несомненно, было бы первым в списке того, что мой брат не хочет испытать, — честно говорю я. В моей груди возникает острая боль.

— Его не устраивают ваши отношения? — Я качаю головой.

Мгновение тишины, прежде чем Эмилия выключает воду и смотрит на меня.

— Могу ли я спросить, почему?

Я размышляю, сказать ли ей правду или обойтись без подробностей. В конце концов, она мама Ксавьера. Она не должна задаваться вопросом, хороший ли ее сын человек или нет. Тем более что его собственный лучший друг не имеет о нем положительного мнения.

— Послушай, Теа, — начинает она, прежде чем я принимаю решение. — Я растила Ксавьера как могла. Он был замечательным ребенком. Веселым, отзывчивым и добрым. Однако все изменилось, когда ему было девять, и я не живу в мире, где я притворяюсь, что не вижу, насколько сильно он изменился в худшую сторону. Он всегда притворяется. Много лет назад то, каким вы видите Ксавьера сейчас с нами, было бы тем, каким он был. Сегодня это фасад чего-то гораздо более темного, более испорченная версия его самого. Так что ничто из того, что ты мне скажешь, не изменит того, что я уже знаю.

Мое сердце учащенно забилось. Я не понимаю, что она говорит, но в любом случае, похоже, она знает больше, чем необходимый минимум. Честно говоря, я думаю, что это я в неведении.

— Уилл считает, что Ксавьер разобьет мне сердце. Что он мне не подходит.

— Ты согласна с ним?

Я качаю головой. — Нет, не согласна. — Я тяжело сглатываю. — Я так не думаю. Я не знаю, если честно…

— Он хорошо к тебе относится?

— Большую часть времени, да. Он уделяет мне больше внимания, чем кто-либо в моей жизни. Он знает меня лучше, чем я сама себя знаю. И он старается, — говорю я. — Но бывают моменты, когда я почти уверена, что я не приоритет и не второй выбор. Скорее, это безопасный выбор и…

Я делаю паузу.

Что, черт возьми, я делаю?

Мои глаза расширяются. — Мне так жаль. Я не хотела этого говорить. Ты не должна слышать мои сомнения. Вы приняли меня в своем доме с распростертыми объятиями, а я говорю такое.

Эмилия кладет свою ладонь на мою руку, заглядывая глубоко в мои глаза с едва заметной мягкой улыбкой на губах. — Я бы не спрашивала, если бы не хотела это услышать.

— Но Ксавьер — твой сын.

— Я всегда буду любить его. Несмотря ни на что. Но я знаю, что он злой человек, который очень старается подавить свои чувства и эмоции и держать себя в руках. Он все обдумывает, но не всегда учитывает чувства других людей, — признается она. — Как я уже сказала, Тея. Я знаю своего сына, поэтому ты не можешь меня удивить, когда говоришь, что ходишь туда-сюда между своими чувствами и его чувствами к тебе.

— Я знаю, что я чувствую. Я люблю его. Возможно, слишком сильно для моего же блага. А вот любит ли он меня по-настоящему, как говорит, это уже сложнее.

— Ты умная, красивая и добрая. Я уверена, что он любит тебя. Он тоже умный, поэтому он не отпустит такую, как ты. Судя по тому, что я видела сегодня вечером, его внимание приковано к тебе.

— Я бы никогда не попросила его о внимании.

Эмилия хихикает, слегка потянув за прядь моих волос. — Красивые вещи не просят внимания.

— Ты говоришь как он.

— Я хорошо его научила.

Тея

— Ты уверена, что не хочешь играть? — спрашивает Ксавьер в сотый раз с тех пор, как мы позавтракали и оделись для игры в регби. Ну, я просто надела леггинсы и толстовку, чтобы не замерзнуть, так как погода не самая теплая. Ксавьер одет в спортивные шорты и лонгслив. Он выглядит почти так же, как когда играет в лакросс, но без обычного защитного снаряжения. И он единственный, кто играет. Я решил отказаться, когда Эмма рассказала мне о последней игре, которую они провели. Слово «жестокая» может быть просто деликатным способом описать ее.