— Отдышитесь, ваше высочество, и пойдем, — старикан кивнул на каменную скамью, вделанную в стену.

Мы плюхнулись с Олёшкой на камни скамьи и замерли, пытаясь перевести дух.

— Наверное, мне нужно снять доспех? — спросил я старика.

— Лучше будет, если вы придете на круглый стол в доспехе и с оружием, как подобает князю, — вздохнул Воронцов.

Немного отдохнув, я побрел за стариком, размышляя, какое решение примут рыцари. Доспех после тренировки казался мешком с камнями, обернутым вокруг моего тощего тела. У меня ныла каждая мышца, каждая косточка. Уставший и замученный я вступил в большой зал.

Здесь было тихо, хотя рыцарей собралось много. Они сидели за бесконечным столом и смотрели на меня.

— Выскажитесь, ваше высочество, — предложил мне Воронцов.

Олёшка скользнул на свободное место. А я встал напротив глазеющих на меня рыцарей.

— Он, — я ткнул в сторону ухмыляющегося рыцаря-стрелка, — ослушался моего приказа. Титул князя я получил от своего отца. Я ваш настоящий командир. Бойца следует наказать за ослушание.

— Мы — рыцари, но пришли сюда не из средневековья какого-нибудь. Мы старше вас, ваше высочество, и в законах мы разбираемся. Вы вступите в права наследства только через год, так что нашим командиром быть не можете, — начал свою речь мой старший брат Арсений, — вы, князь, отпустили аспида, нашего врага, вы хотите наказать рыцаря, одного из нас. При этом, не имея на это права. Я предлагаю удалить не рыцаря-стрелка, а этого так называемого князя, за самоуправство.

— Я буду должен уйти и освободить вам путь к месту главы ордена? — усмехнулся я. — Этого не будет, княжич! — обращением я подчеркнул, что мой брат не получил отцовского титула.

— Допускаю сговор князя с аспидом. Он уже пытался отпустить чудовище. Из-за этого и началась эта смертоносная и страшная атака тварей вчера. Аспид сумел позвать на помощь со стен замка. Они услышали его крик, — надменно проговорил высокий черноглазый и черноволосый рыцарь, поправляя короткую косу, перевязанную черной лентой.

— Я не был в сговоре с аспидом, мы выпустили его позавчера совершенно случайно, — ответил я, рассматривая напавшего на меня рыцаря.

— А свою одежду вы ему тоже принесли случайно? — уточнил рыцарь.

— Аспид был пленным, он обернулся созданием, похожим на обыкновенного человеческого подростка, меня потянуло помочь ему, потому что я поставил себя на его место. Голый в клетке, среди врагов, в чужой крепости, — честно ответил я.

— Милосердие не распространяется на тварей, от которых мы защищаем людей! — презрительно выпалил средний брат.

Волдыри почти сошли с его красивого лица. Док свое дело знал хорошо.

— Милосердие должно распространяться на всех, — ответил я как можно холоднее.

— Поэтому, мы предлагаем помиловать стрелка, — сделал отличный ход Арсений, исподлобья глядя мне в глаза.

— Пусть рыцари решат судьбу стрелка, — вопя мысленно сто тысяч раз «нет!», ровным голосом ответил я.

— На раздумье я даю вам минуту, — Воронцов перевернул большие и старые песочные часы и водрузил их на стол.

Песок сыпался всё быстрее, а я усилием воли отвел взгляд от песчинок, шелестящих по стеклу, и начал смотреть на рыцарей. Они молчали, некоторые рассматривали стрелка, другие трогали рукояти положенных на стол мечей, третьи внимательно изучали меня и моих братьев.

Песок просыпался весь.

— Мечи за князя и его приказы, — медленно и негромко произнес Воронцов.

Мне стало так страшно, как не было никогда в жизни.

Сейчас они не поднимут ни одного меча, и мне придется убираться из Белого замка несолоно хлебавши.

Но рыцари поднимали мечи. Лес из металлических сверкающих в солнечных лучах мечей вырос быстро. Меня окутали кусачие мурашки. Передо мной был стол из мечей.

— Большинство! — Воронцов обвел торжествующим взглядом моих братьев и стрелка. — Рыцарь Алекс Раздорски, вы изгоняетесь из Ордена Белого замка, — ровным тоном объявил старик.

Стрелок пнул круглый стол по крепкой ножке, выражая несогласие с решением товарищей.

— Поединок! Если рыцарь не согласен просто так уйти, он имеет право вызвать на поединок князя, — проговорил торопливо Арсений.

Они быстро переглянулись с Георгием.

— Я вызываю князя на бой! — рявкнул Алекс Раздорски.

Вот уж подходящая фамилия для смутьяна.

— Я принимаю вызов, — очень спокойно ответил я, понимая, что мне никогда в жизни не побороть такого искусного и крепкого мужика.

— Пусть стреляют! — выкрикнул Олёшка, отчаянно краснея. — Лук и арбалет. Мишени. Такой поединок подходит обоим бойцам. Поднимать руку на князя ни один рыцарь не смеет. Так гласит устав.

— Точно, в уставе есть такая запись, — кивнул Воронцов. — Поединок стрелков назначим на завтрашнее утро, — проговорил он, — а пока Раздорски посидит в карцере, подумает над своим скверным поведением.

Раздорски только что зубами не заскрипел, но возражения оставил при себе.

— Эх, и горяч князь! Весь в отца, — заговорили рыцари, расходясь.

В их словах я слышал одобрение. А вот Воронцов холодно спросил:

— Смерти ищешь, княже, принимая вызов взрослого мужика, потомственного рыцаря?

— И не думал даже, — честно признался я.

— Алекс Раздорски — лучший стрелок ордена, — старик тяжело вздохнул, — а ты еще и лук-то натянуть не сможешь, эх, княже, княже! Пацан ты еще, а не глава Ордена!

— И пусть! Я умею стрелять немного, я его сделаю! — упрямо выпалил я, по-детски краснея.

— Я позанимаюсь с его высочеством, у нас получится! — звонко заверил старика Олёшка.

— Вас одних оставить нельзя, опять вляпались? — Никита переводил нехороший взгляд со старика на меня, с меня на Олёшку.

— Ну, это, мы… — начал Воронцов неуверенно.

— Обойдемся малой кровью! — обнадежил Олёшка моего телохранителя.

— А ты что скажешь? Мастер по попаданию в самые неприятные ситуации? — уставился на меня Никита.

— Всё будет норм, — улыбнулся ему я.

— Тогда заниматься, — подытожил старикан, кивнув нам троим идти за ним.

Выдохнувшись окончательно из-за занятий стрельбой, я взмолился о пощаде и обеде, упав на камни площадки. На этот раз сил доползти до скамьи не было. Локти, колени, плечи и кисти налились тяжестью. Своенравные же стрелы летели, куда хотели, а не туда, где были нужны.

— Пойдем, поесть надо бы, — предложил Никита.

— Не хочу, — понимая, что мне не встать, — соврал я.

— Еда нужна, княже, — вздохнул Воронцов, — я за документы возьмусь, а вы оба сидите тихо, как мелкие котейки в лукошке, и не высовывайте пушистые головы, — погрозил старик нам пальцем, будто мы, и правда, были малыми детьми, а не без пяти минут рыцарями Белого замка.

— Я за ними прослежу, — ледяным тоном ответил за нас Никита.

— Мы будем тихими и милыми, — заверил старикана Олёшка.

Я в его словах не был уверен, поэтому дипломатично промолчал.

— Давайте, выдвигаемся в кабинет князя, — скомандовал Никита, когда Воронцов, кивнув, резво убежал с тренировочной площадки.

Пришлось автоматически переставлять ноги, так мы и добрались до кабинета. Олёшка убежал переодеться. Я плюхнулся на диван. А Никита ушел за едой.

И в этот приятный момент отдыха, когда я оказался без своего телохранителя, в кабинет скользнули шкодливыми тенями мои братья.

— Стреляет он плохо, — начал Георгий.

— Но я думаю, всё равно надо подстраховаться, — усмехнулся Арсений.

Они встали надо мной лежащим и приказали:

— Вставай!

— Это зачем? — понимая по их взглядам, что они пришли меня избить, уточнил я, чтобы протянуть время до возвращения Ника.

— Да, мы его и так! — Георгий стянул меня на пол, прикрытый ковром.

Пока я жалко барахтался, пытаясь подняться на ноги. Арсений наступил мне на пальцы правой руки, крутанулся каблуком, так, что и хрящи, и кости захрустели, а у меня в глазах рванул небольшой, но очень яркий салют.

— Быстрее давай! — Георгий выглянул в приоткрытую дверь.