— Чуяло мое сердце, что он с гнильцой окажется.

Мы сели в машину.

— Нам нужно немедленно попасть в мой дворец! — произнес Императора.

— Ваше Высочество! — выдохнул Прутковский, весь побелев. — Там... там...

— Что там? — нахмурился тот.

— Нельзя нам туда.

— Это еще почему?!

— Плохие известия.

— Какие? Да говори же ты, не тяни!

Прутковский со страхом глянул на меня. Не решился озвучить страшное, протянул сотовый телефон мне. Я глянул в новостную ленту, присвистнул. Громко прочитал:

— Сегодня Его Величество Император Российской Империи Алексей Иванович отрекся от престола в пользу своей сестры Софьи Ивановны...

— Это что, шутка? — спросил Император и глянул на меня так, что мне тут же захотелось ответить утвердительно.

Но это была не шутка.

— Нет, к сожалению, это правда.

Я быстро просмотрел новостную ленту. Все вести были об этом — уходе Императора. И ажиотаж она внесла во многие сферы — акции, биржу, бизнес, Думу. Смятение было повсюду, и каждый аналитик пытался понять, почему так происходит.

Алексей Иванович взял у меня телефон, сам полистал новости. И лишь страшно прошипел:

— София!.. Она узнала, что вы меня вызволили, и решила играть ва-банк. Нужно немедленно возвращаться назад.

— Алексей Иванович... — осторожно включился в разговор Прутковский. — Не сочтите за дерзость, но это будет не совсем правильно.

— Это еще почему?

— Никто же ведь не знает из простых людей, что у вас есть двойник и это он был на троне некоторое время и именно его сейчас убирают. Как это будет выглядеть со стороны? Только представьте: Император вдруг ни с того, ни с сего добровольно уступил место своей сестре. Потом опять выгоняет ее и сам садиться на трон. Многие сочтут, что Император свих... — Прутковский вовремя прикусил губу, исправился: — Не в себе. Доверие к власти сильно упадет. И этим может воспользоваться София.

— Верно, — после паузы нехотя согласился Алексей Иванович. — Что же тогда делать?

Это вопрос, такой простой, но услышанный из уст самого Императора заставил нас удивиться и растеряться. Ни кто-нибудь, а сам Его Величество спрашивал у нас совета!

Но Прутковский, хоть и знал ответ на этот вопрос, не спешил его озвучивать.

— Необходимо убрать Софию, — сделал это я за него. — Народ сам потребует вернуться прежнего Императора. А потом, выждав время, можно и сообщить реальную ситуацию.

Алексей Иванович долго смотрел на меня, обдумывая мои слова. То взгляд было очень тяжело выдержать, он давил и сминал. Но предложил эту идею и теперь должен был ее отстоять.

— Ты прав, — наконец произнес Император, совсем тихо. — Так и сделаем.

— Подождите, — облизнув пересохшие губы, произнес Прутковский. — Вы что же, хотите убить действующую главу власти?!

— Во-первых, она не действующая, а точнее, не легитимная, — ответил я. — Ее назначение — не законно. Во-вторых, никто ее убивать не собирается.

— А что же тогда?

— Я сделаю с ней тоже, что она сделала со мной, — ледяным тоном произнес Император. — Я посажу ее в «Черный лебедь».

Придумать план было невероятно сложно. Все наши робкие попытки что-то предложить Император нещадно отвергал. Но делал это не из-за вредности и прихоти. На каждую версию у него находилось множество факторов, которые сильно мешали осуществлению задуманного.

— Тогда, может быть, просто нагрянем во дворец? Вы же настоящий Император! — предложил Прутковский.

— Нет, — покачал головой Алексей Иванович. — Там очень надежная система охраны. О нашем появлении будет известно уже на подходе. А на воротах стоят сектанты и у них — я в этом просто уверен, — приказ стрелять в меня на поражение.

— А что, если выманить Софию из ее покоев?

— Ее покои защищены еще лучше, чем сам императорский дворец.

— А если пожертвуем дворцом? Просто ударим ракетами по нему!

— Во дворце, помимо сектантов, есть множество людей, которые ни в чем не причастны — слуги, уборщики, садовники. Порядка сотни человек. Нельзя жертвовать ими. Да и у дворца есть противо-воздушная система — любой подлетающий предмет будет немедленно сбит. К тому же где мы возьмем ракеты?

Император вопросительно глянул на Прутковского, тот смущенно улыбнулся, опустил взгляд в пол.

Множество идей было отвергнуто и сейчас мы сидели в скорбном молчании, не зная, что делать. София знает, что Император вырвался из тюрьмы, и теперь будет всеми силами стараться получить то, что ему причитается. Поэтому наверняка оградила себя надежней золотого запаса страны. И скорее всего, собрала вокруг себя всю секту.

Как же удобно — вся зараза в одном месте. Только вот к этому месту не подобраться. Никак. Или...

— У меня есть одна задумка, — начал я, хотя идея, рожденная в голове, была дерзкой.

Слишком дерзкой.

— Какая задумка? — заинтересованно спросил Император.

— К логову Софии и в самом деле не пробраться — чужаку. А вот своему...

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я бился с Брауном, он бросил одну фразу, которая засела у меня в голове. Он сказал, что я далеко бы пошел, если бы вступил в их секту. Они видели во мне своего союзника. Думаю, в самом начале, когда Распутин еще был жив, он говорил обо мне — у меня есть Дар, способный поглощать другие Дары. И это умение нужно было и секте, и Архитектору — их божеству, на которое они молились. Поэтому, как бы это пафосно и хвастливо не звучало, но меня они хотели заполучить в свои ряды. Только вот мои действия быстро изменили их отношение ко мне.

— И? — насторожено спросил Прутковский.

— А что, если предположить, что я якобы и в самом деле хочу вступить в их секту? Вроде бы воевал против них, а потом, когда понял все их величие и могущество, пересмотрел свои взгляды. Понял, кто на самом деле истинная сила. Алесей Иванович, без обид, я это не в самом деле говорю. Что, если мы подадим это Софии под таким соусом? Мол, я захотел вступить в секту, но не простым адептом, а сразу крупной фигурой. Размениваться на мелочь не с руки мне. И чтобы получить эту должность, у меня на руках есть козырная карта.

Я взглянул на Императора.

— Буду говорить, что обменяю Алексея Ивановича на должность. Сыграю такого корыстного парня.

— Они не поверят тебе! Ты же убил Брауна, одного из них! — воскликнул Прутковский.

— Скажу, что Браун боялся, что я встану на его место вот и получился конфликт, который с Императором никак не связан. Эту версию косвенно подтвердит тот факт, что мы с Брауном встречались за игрой в карты. Скажу, что именно оттуда и пошел наш конфликт.

— А как же Алексей Иванович? Ты же его вытащил из тюрьмы!

— Верно, — улыбнулся я. — Но только чтобы показать, на что я способен. Продемонстрировать свои силы. Скажу, что вся охрана Софии не стоит меня одного — раз я смог прорваться сквозь их отряды.

— Зная характер сестры, скажу, что это ее сильно заденет, — вставил фразу Император.

— Тем и лучше. Чем острей будет, тем лучше. Эмоции — это хорошо. Они сильно туманят разум. В моем послании я скажу, что готов вернуть Императора обратно им в руки, но при условии, что я получу должность. Высокую должность. И лично из рук Софии. Тем самым мы сможем вытащить ее из ее укрытия.

— План интересен, — кивнул Прутковский. — Только вот есть одна неувязочка — Распутин? Ты убил главу их секты — Распутина! Практически бога, на которого они молились, и ноги которому целовали.

— Скажу, что на тот момент еще не осознал всего величия секты. Поэтому и хочу искупить свою вину. К тому же, думаю, смерть Распутина не сильно огорчила Софию.

Я глянул на Императора. Тот внезапно кивнул.

— Ты прав. Вся эта ситуация, которая сложила, тянется своими корнями из глубокого нашего детства. Нас было трое детей у прошлого Императора Российский Империи Его Величества Ивана I: я, самый старший, София и Лука. По закону власть должна была после отца перейти мне. Это знали все. К тому же сила Императорского Дара особо сильно проявлялась именно у меня. Поэтому спорить тут было бессмысленно. Однако София спорила. И всегда спрашивала отца, почему именно я должен быть следующим Императором. Даже предлагала изменить закон. Отец на это лишь смеялся — ну что взять с несмышленых детей? Меня усилено готовили — школа, обучение, занятия. Множество занятий. Я проводил почти все время за книгами — нужно было изучить огромное количество наук, которые пригодятся в управлении страной: история и политология, социология и экономика, правоведение и философия, еще тысячи разных наук. А София учится не хотела, хотя должна была — в случае моей внезапной смерти или болезни по закону она временно становится наследницей престола, но до того момента, пока не соберется Высший Совет Старцев и не изберет другого Императора. Софию съедала ревность. Она не могла смириться с тем, что ей никогда не стать Императрицей. Думаю, именно оттуда и пошел наш конфликт. Правда, в открытое противостояние он никогда не выливался. Лишь однажды София налетела на меня с кулаками в порыве очередной ревности, но тогда отец очень жестко ее отчитал, и с тех пор фаза конфликта перешла в скрытую форму. Отец умер, я стал наследником. А София все больше увлекалась изотерическими науками. Казалось, желание стать при власти у нее прошло — так мне казалось. А то, что увлекается всякой ерундой — ну нравится так человеку. Я и не лез в это, считая, что сестра нашла, наконец, свое успокоение в этом. А потом появился Распутин.