Мальчик успевает кивнуть, но еще не поднимает голову, как старик уже продолжает.

— Ты не скажешь никому о нас ни слова. — Говорит он тяжелым, но спокойным, ровным и приятным голосом. — А иначе, я тебя целиком проглочу.

Алеша смотрит в глаза старика, недоумевая и даже вздрогнуть не может от сковавшего его ужаса. И путаница лишь сильнее пугает. Ведь не может же он на самом деле проглотить? Да и что это значит? А впрочем, стоит этому образу проникнуть в воображение Алеши, как въедливая картинка тут же поселяется в глубине мыслей тайным кошмаром.

— А теперь идем. — Выпрямляется старик. — Я посмотрю, что с твоими сестрами, мы с моей спутницей исчезнем, и ты о нас не вспомнишь. А иначе….

Мальчик ждет, но старик так и не оканчивает предложение. И странная картина, нарисованная воображением, еще ярче разукрашивается силой яркости детских фантазий, отчего начинает пугать еще больше.

Старик уходит вперед, и теперь уже Алеша не решается с ним заговаривать. Даже идти вровень не осмеливается и, отстав на пару шагов, плетется сзади.

Перед мальчиком идет колдунья. Но теперь и она молчит, ничего почти не говорит, и даже выглядеть начинает странно. Мальчик замечает, как она иногда поднимает голову, смотрит недолго на старика, быстро устает от вида его спины и решительной походкой отправляется вдогонку. И все же, за несколько раз она так и не догоняет старика, вновь замедляет шаг, опускает взгляд и идет дальше молча.

Неожиданный испуг быстро оставляет мысли. К тому же, нет ничего сложного в том, чтобы просто никому не говорить о встрече в заколдованном лесу. Да и некому. Только перед сестрами мальчик и мог бы похвастать, но им все равно не до этого, и вряд ли поверили бы. Так что, пусть Алеша и не забывает о страшной угрозе, внушенной ему стариком, но все же перестает бояться, смелеет и даже решается снова заговорить. Правда, на этот раз уже с колдуньей.

Алеша мнется, думая, не рассердит ли колдунью на этот раз, но интерес берет свое, и мальчик, заминаясь, начинает.

— А… ты…, - проговаривает Алеша нерешительно, но завоевав внимание колдуньи, говорит смелее, — как услыхала, что говорил старик?

Колдунья прищуривается, остановившись на миг, но ничего не говорит. И мальчик, видя ее безразличие, слегка расстраивается, но решает все же не тревожить свою несдержанную спасительницу. А впрочем, она и сама долго не выдерживает.

— Ты… пф. — Брякает колдунья под нос. — Что за невежда?

И мальчик виновато опускает глаза, продолжая идти на шаг позади женщины.

— Но…, - заговаривает он с еще большей нерешительностью, но вновь быстро от нее избавляется, — интересно же. Как… ты узнала, о чем говорил старик?

Колдунья чуть поворачивает голову, но почти сразу отворачивается и не отвечает.

— Мы же так далеко были. — Не успокаивается Алеша. — Разве можно было услыхать?

Колдунья недовольно вздыхает.

— Ты не отстанешь, да? — Заговаривает она. — Ветер принес мне слова. А теперь не доставай.

— Ветер? Как это?

Женщина не отвечает, но на этот раз оборачивается. Нахмурившись, она взглядывает сердито на мальчика, и он опускает глаза, больше не собираясь беспокоить колдунью. Хотя, не успевают они сделать и полсотни шагов, как женщина сама заговаривает от скуки. Вскоре она начинает оборачиваться и заглядывать в корзинку, от нетерпения делая это так явно, что даже Алеша сразу же замечает. А в какой-то момент колдунья даже забывает обиду, которая исчезает так же скоро, как и появилась.

— А что это там? — Спрашивает она, слегка повернув голову и заглядывая в корзинку. — Как старик его назвал? «Ночное солнце», да?

Алеша поднимает взгляд и тут же откликается на зов колдуньи.

— Ага. — Отвечает он с готовностью, вмиг догоняя и равняясь с женщиной. — А матушка «фиолетовой тенью» звала. Он, знаешь, какой редкий? Я его почти целый день искал!

— Ха! — Не сдерживается колдунья, но в ее усмешке не чувствуется сердитой злобы. — Целый день. Да это разве редкость?

— Да мне повезло! — Тут же защищается Алеша, чуть выбежав вперед. — А до того, я всего раз его видал! А я каждый день по берегу хожу, и только раз нашел! А у матушки всего два было таких!

Но прежде чем колдунья успевает что-нибудь сказать, останавливается и заговаривает старик.

— Ты сказал, у берега? — Спрашивает он, вонзив в глаза мальчика сосредоточенный взгляд. — У какого?

Алеша тут же останавливается. Колдунья замечает, как мальчик глядит на старика. Стоило тому лишь задать вопрос, как Алеша тут же растерял весь пыл и встал. А едва мальчик начинает отвечать, как его интонация мгновенно изменяется, хотя только что была полна задора и живости.

— Ну так, перед лесом же река. — Спокойным, медлительным, даже виноватым голосом отвечает мальчик, словно один вид старика внушает ему сомнения и ужас. — Так это… по тому берегу, у реки.

Но гораздо больше взгляд колдуньи привлекает выражение на лице старика. Вряд ли Алеша может заметить хоть тень его настроения, но вот женщина сразу различает, что старик выискивает что-то в словах мальчишки, что-то, что заставляет его на миг растеряться и тут же обрести задумчивый вид.

— Что? — Спрашивает колдунья, не выдерживая ни мгновения ожидания. — Что не так?

Старик не отвечает сразу, молча смотрит, но видя его сосредоточенный взгляд, на этот раз колдунья не торопится перебивать.

— Не было никакой реки. — Отвечает он.

И колдунья вместе со стариком замирают.

— Да как это не было? — Удивляется мальчик, торопясь оправдаться. — Еще матушка моя рассказывала, как в детстве там рыбу во-от такую поймала! Всегда там река была!

Но старик с колдуньей так и продолжают стоять.

— Да идемте же! — Рвется Алеша увести их дальше. — Тут недалеко уже.

Он чуть не берет колдунью за руку, собираясь утянуть вперед, но вспоминает, что в прошлый раз это закончилось плохо и, опомнившись, теперь довольствуется лишь призывами.

Впрочем, колдунья спокойно поддается зову и идет за мальчиком. Лишь старик медлит, о чем-то задумавшись, и с хмурым видом пропускает спутников вперед. Упираясь задумчивым взглядом в землю осеннего леса, устланную опавшей листвой, он неслышно вздыхает, дав печали выбраться из мыслей, а затем поднимает глаза, смотрит вслед мальчику, и снова замирает, на мгновение затаив дыхание.

Колдунья с мальчиком не могут этого заметить. Старик плетется где-то сзади, и спутники почти не обращают на него внимания. Иначе, женщина ни за что бы не упустила из виду обеспокоенность, появившуюся на лице старика. Только она слишком быстро увлекается разговором с мальчиком, узнав, что он умеет готовить отвары, и про старика напрочь забывает.

Алеша со своей спасительницей коротают время в пути бессмысленной, легкой беседой. Идти действительно остается немного, так что колдунья не успевает разузнать что-нибудь еще. Мальчик рассказывает о том, что мать научила его варить зелья, что он знает почти все растущие в округе травы и почти все умеет применять, но по большей части они лишь спорят о мелочах. А поскольку старик не вмешивается, беседа так и течет, не обретая глубины.

И уже скоро лес начинает редеть. Плотные ряды высоких деревьев растягиваются, и быстро растут просветы, сквозь которые все больше выступают черты широких просторов. Громче шумит река. Слышится, как невдалеке журчит вода, хотя берегов еще не видно. И потому колдунья живо теряет остатки терпения, смолкает и перестает спорить, отчего Алеша ненадолго даже теряется, решив, что мог обидеть спасительницу. А вскоре колдунья расплывается в улыбке, как только шипение реки становится настолько отчетливым, что в нем нельзя усмотреть случайно опавшие на слух, обманчивые звуки.

— Наконец-то! — Восклицает она, не скрывая радости.

Тут же колдунья бросается вперед и, поддаваясь чувствам, даже не пытается больше прятать силу. Ступая по воздуху и резко поднимаясь, женщина перемахивает целые аршины. Отталкиваясь носочком, она проносится на ветрах вперед сразу на несколько шагов, лишь там ступает на вторую ногу и делает уже новый шаг и в мгновение уносится вперед, оставляя мальчика изумленно таращиться ей в след.