Александр Иванов РЕПЛИКИ В СБОРЕ Литературные пародии Многодумье В плену ассоциаций Я видел раз в простом кафе нарпита, как человек корпел над холодцом, трагическую маску Эврипида напоминая сумрачным лицом. Евгений Винокуров Я видел, как под ливнем кошка мокла, хотел поймать ее, но не поймал… Она напоминала мне Софокла, но почему его — не понимал. И видел, как из зарослей укропа навстречу мне однажды вылез крот, разительно напомнивший Эзопа и древний, как Гомер и Геродот. А раз видал, как с кружкою Эсмарха старушка из аптеки шла в метро. Она напоминала мне Плутарха, Вольтера, Острового и Дидро. Я мог бы продолжать. Но почему-то не захотел… Я шницель уминал, сообразив — но поздно! — что кому-то кого-то же и я напоминал! Про наш навоз да ихний Анжелос Тут не город Анжелос, Не страна Бразилия, Просто клунька, да навоз, Да моя фамилия. Даже местный агроном Не хотит в Бразилию. Николай Тряпкин Ох и чудо наш колхоз — Анжелос удавится! Клунька, Дунька да навоз — Мне ужасно нравится! Что такое Анжелос? Слышал, помню, в школе я, В общем, тот же наш колхоз, Может, чуть поболее. С урожаем погорим — Обуваем валенки. С агрономом говорим, Сидя на завалинке. Задаю ему вопрос, Нашему Василию: — Может, съездишь в Анжелос Али там в Бразилию? Он, тряхнув копной волос, Сипнет от усилия: — Не поеду в Анжелос, Не хочу в Бразилию! — Отчего ж, — пытаю я, — Так туда не хочется? — Он, сердешный, как змея Над жаровней, корчится. Агроном, гляжу, дошел От мово вопроса-то. Говорит: — С ума сошел! Али тут не досыта?! Головой опять потряс И добавил жалобно: — Там хужее, чем у нас: Там работать надобно!.. Полутона
(Владимир Соколов) Четыре стены снаружи, Четыре стены внутри. А я отражаюсь в луже — Я, кошка и фонари. Пора подводить итоги, Долги отдавая всем. Да жаль, что промокли ноги, Промокли ноги совсем. Я весь из себя прозрачный, Я весь из полутонов. Во мне, как в аллее дачной, Запутался Иванов. Очерченный круг все уже, И дождик пошел опять. Четыре стены снаружи, Внутри их как будто пять. Хочу повернуть обратно, И не на кого пенять. Все было бы так понятно, Но этого не понять. Все те, кого смог обидеть, Простили меня давно. Давно я хочу увидеть, Что видеть нам не дано. А так приятно чирикать. Мурашки ползут по мне. Я скоро начну пиликать В несвойственной тишине. Из птичек меня увольте, Ни пуха мне, ни пера. О чем это я, позвольте? О том же, о чем вчера. Приснились мне ночью крабы Тоска о карандаше. Мяукает кот. Пора бы Подумать и о душе. На охоте И немеешь, почти не дыша, как охотник в догадке: «Не рысь ли?» И уже холодеет душа в несомненном предчувствии мысли. Владимир Гордейчев Ни пурги не боюсь, ни дождя на земле то безмолвной, то гулкой, по полям и оврагам бродя со своей неизменною «тулкой». Я природу ужасно любил в пеших странствиях с егерем Федей. Не поверите, сколько убил зайцев, рысей, волков и медведей. Я однажды устал и промок, и вот тут-то удача сверкнула; кто на это надеяться мог? — неожиданно мысль промелькнула! Это ж надо! Стреляй — не хочу! Я, конечно, от радости ахнул, вмиг двустволку приладил к плечу и дуплетом по мысли шарахнул. Лишь бы даром заряд не пропал… Я утерся вспотевшею шапкой, пригляделся и вижу — попал! Вон, голубушка, дрыгает лапкой… Тут же я ее освежевал; поспешив из укромной засады, Федя молча губами жевал и от зависти плюнул с досады. Притащил я добычу домой, а жена закричала: «Не рысь ли?»… И ни летом с тех пор, ни зимой мне уже не встречаются мысли. |
