— И что это?

— Думай сама, — хмыкнул Павел и ушел.

Саша поймала себя на мысли, что злится не от того, что произошло у бассейна, а уже от того, что Шторм не делает решительных действий. В своей голове, конечно, она его уже миллион раз отшила и выгнала, но… все равно хотелось, чтобы он настоял, заставил, уговорил. И да, она будет непреклонна.

После амплуа пацана многое казалось странным и теперь ее саму бесили странные заскоки в голове. Зачем ей танцы с бубнами со стороны Макара, если она не готова его простить? Во-о-от! Отвечая честно на свой вопрос, она поняла, что простить готова. Только кое-что мешает…

Не обманул ее Макар. Его машина на следующий день стояла у дома, а сам он изредка выходил из нее размять ноги. Выглянув во двор, Горина вздохнула.

В магазин она выбегала с определенной целью, и это были не покупки. Несколько раз вдохнув и выдохнув, Саша изобразила на лице тотальное спокойствие и чинно вышла из подъезда с гордо поднятой головой. Девушка брела по улице, чувствуя приближение Шторма.

— Саша… — позвал ее Макар.

Она остановилась, но не развернулась к нему. Ощущала его тепло своей спиной. Знала, что стоит очень близко.

— Почему ты одна вышла? — сильные ладони сжали девичьи плечи. У Сашки все нутро скрутило от удовольствия. Ей бы откинуть сейчас голову на крепкую мужскую грудь и закрыть глаза, позволяя делать с собой что угодно и только ему.

— Я же не одна.

— Потерпи еще недельку, — воспринял он ее слова по-своему. — Обещаю, что найду способ вывести тебя из-под удара.

— Хорошо.

— Давай я отвезу тебя? — предложил Макар, шагая рядом.

— Нет. Хочу прогуляться, и так никуда не ходим в последнее время, — Саша повернула голову и посмотрела на него.

Первые секунды он глядел на нее мягко и нежно. Потом скользнул по ее лицу: глаза, нос, губы, подбородок и… снова губы. Зрачок почти перекрыл радужку, взгляд стал тягучим, томным, обжигающим. Таким, что у Саши внутри задребезжало все, потянулось навстречу. От желания прикоснуться к нему пульс бился в подушечках пальцев, а сердце долбилось в горле. Оторваться невозможно. Нереально. И не хотелось.

— Я провожу, — просипел Макар и прокашлялся.

— Откуда Лера узнала, где мы живем? Аня сказала, что никто из ребят ей не говорил, — этот вопрос волновал Сашу со вчерашнего дня.

— Скорее всего, следила за мной. Иначе сложно объяснить ее появление здесь в то же самое время.

— Значит, она и сейчас может быть где-то поблизости? — Саша огляделась по сторонам.

— Тебе нечего бояться, — Макар обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Почему ты…

— Сходим в кафе? — предложил он, явно понимая, о чем она хочет спросить. — Поговорим глаза в глаза.

— Не сегодня, — дала ему надежду Саша.

Дальше разговор не клеился. Горину кидало от желания выслушать объяснения до стойкой мысли скрыться подальше от Шторма. Обида порциями выплескивалась в кровь, побуждая держать дистанцию. С одной стороны, основной момент выяснен и понятен, но с другой...

Ночью, напуганная кошмаром, Горина подскочила на кровати. Картинки пережитого ужаса все еще будоражили сознание, и она закрыла лицо ладонями. Чувство тревоги обострилось, заставляя испытывать животный страх. Инстинктивно хотелось прятаться, бежать, закрывать уши руками и зажмуриваться. Какая-то первобытная реакция на опасность. Такая, что мечтаешь оказаться в толпе, только бы не одной. Ей снились болезненно худые родители с серыми лицами; Макар в инвалидном кресле, изображающий радушие, но сломленный до основания; рыдающая Аня на коленях с окровавленными тряпками в руках; неизвестный старик в черном балахоне, стоящий на развилке дорог и указывающий путь, с мерзким выражением на лице. Саша сходила с ума от эмоций, что рождало сновидение. Это как преисподняя, где заставляют переживать агонию снова и снова.

Подорвавшись с дивана, она накинула халат и выбежала на улицу. Было темно и пустынно. Место стоянки тачки Шторма ожидаемо занял чужой автомобиль. Сашка растерянно посмотрела по сторонам. Чего она, собственно, ждала? Душа испуганно металась и что-то неприятное тянуло в солнечном сплетении. Тоскливое чувство. Тяжелое.

Из-за угла дома раздался рев двигателя байка, и она вздрогнула. Считанные секунды — и он остановился около нее.

— Сашенька, — Макар поставил мотоцикл на подножку, сделал шаг к ней и обнял. Крепко, порывисто. — Почему ты ночью одна вышла? Ну, что ты творишь?

— Я… Мне… — поток слез не давал говорить. Сдавил голосовые связки нервным спазмом. Пожаловаться — сродни глотку свежего воздуха после духоты. — Сон страшный…

— Я понял, — он еще теснее прижал Сашу к себе, целуя в висок, протираясь скулой о макушку. — Мне тоже.

— Не уезжай… — попросила она и разревелась в голос.

Сейчас Гориной было плевать на гордость и обиды, главное, чтобы Макар был рядом. В его руках легче. С его дыханием спокойнее. Около него не страшно.

— Ну, ты чего, Сашка? — подался слегка назад Шторм и принялся вытирать большими пальцами ее мокрые щеки. — Не надо плакать, чудо мое кусачее. Я не уеду. Я с тобой.

— Почему… кусачее? — шмыгнула она носом и улыбнулась сквозь слезы.

— Хм, а еще колючее, — усмехнулся он по-доброму. — Саш, ты можешь быть любой, только оставайся моим чудом.

Слова сладким нектаром прошли по ее венам, наполняя сердце трепетом и нежностью. Несколько фраз, а так много смысла. Верить ему хотелось до одури, но и боязно было не меньше.

— Переночуешь у нас? — предложила она, заливаясь краской. И чтобы парень не истолковал ее предложение на свой лад, добавила: — Без подтекста. Просто мне не по себе.

— Конечно, — тихо ответил он.

Они лежали на диване и молчали. Там внизу, у подъезда, все выглядело иначе. Легче. Теперь же, оказавшись рядом в тишине квартиры, испытывали сложности. Боялись слова сказать, чтобы не сорваться в бездну своего желания.

— Почему ты решил приехать? — нарушила тишину Саша.

— Не знаю. Почувствовал и все, — ответил Макар.

— Спасибо, — она повернулась набок, лицом к нему.

— Саша… — Шторм пододвинулся к ней ближе и очертил тыльной стороной ладони контур ее лица. — Ты очень красивая.

Как ни старалась Горина выдержать взгляд Макара беспристрастно, все же расплылась в широкой улыбке. Понимая, как глупо выдает себя с головой, уткнулась мордочкой в подушку и фыркнула.

— Права была Настя, — с улыбкой говорил он, поглаживая светлые волосы, пропуская короткие пряди сквозь пальцы. — Твои ямочки на щеках — отпад.

— Не говори так, — прошептала Саша и накрыла его губы своими пальчиками.

Не колеблясь, Шторм перехватил ладонь и поцеловал. Покрыл легкими касаниями губ каждую фалангу, вдыхал запах и становился ближе. Кто к кому пододвинулся, уже не разобрать, но теперь они дышали, воруя воздух друг у друга.

Все отступало куда-то на задворки. Возбуждение вперемешку с невыносимой тоской накрывали Сашу, качали на своих руках. Заставляли тянуться к Макару сильнее. Даже в темноте она видела дьявольский блеск его глаз. Шумное прерывистое дыхание опьяняло ее, словно она вдыхала не обычный кислород, а насквозь пропитанный пороком.

Шторм бережно обнял Сашу за талию и прижал к себе, так что она отчетливо почувствовала его желание. Твердое. Горячее. Пульсирующее.

Не в состоянии побороть искушение, она подалась вперед, потянулась к нему. Шторм вдохнул глубоко, напоминая подземный толчок перед землетрясением. Зарылся пятерней в ее волосы на затылке и притянул ближе. Поцеловал голодно, требовательно… заждавшись. Саша положила ладошку ему на скулу, проводя большим пальцем по краю губ, вклиниваясь в поцелуй, тактильно ощущая движение языка Макара не только во рту, но и на подушечке пальца.

Страсть нарастала как снежный ком, вышибая из них судорожные вдохи и тихие стоны. Тела двигались в унисон, создавая иллюзию близости. Лица горели от поцелуев и ласк. И хотелось большего… Такого, как было в ту ночь… Чтобы до конца. До звезд в глазах. До хрипа. До потери сил и…