Остановился крышесносный транспорт перед трехэтажным загородным домом. Когда и как они въехали в ворота, Саша не заметила, потому что глаза давно не открывала. Хоть вокруг уже не мелькали огоньки и погрузившиеся в темноту лесополосы, Саша все равно не могла заставить себя разжать руки. Заклинило ее от напряжения.

— Живой? — не торопясь покидать своего места, спросил Макар, для равновесия расставив ноги по обе стороны от железного зверя.

Слова никак не хотели вытаскиваться из горла, и девушка едва заметно кивнула.

— Мелкий? — еще раз обратился к ней парень, видимо, не уловивший за спиной робкого шевеления.

— Порядок, — кое-как выдавила из себя Саша.

— Ты бы ручонки свои разжал, — ухмыльнулся Макар, снимая шлем и вешая его на руль. — Вцепился как клещ.

— А ты бы мог не выпендриваться и вести осторожнее, — обиженно пробурчала Горина, освобождая свою голову и протягивая нерадивому гонщику его вещь.

— В какой теплице тебя растили? — неприятно хохотнул Шторм. — Спрыгивай. Заебал жаться ко мне.

Фыркнув, Саша наклонилась в сторону, перекинула ногу, но конечности оставались ватными от испуга и никак не хотели чувствовать опору. Покачнувшись, она ойкнула и завалилась на Макара.

— Бля-я-я, — раздраженно протянул тот, поддерживая пассажира за плечо.

— Извини, — виновато пробормотала Саша, пытаясь восстановить силы и взять себя в руки.

— Еще раз тебе повторю, — процедил Шторм, слезая с байка. — Держись от меня подальше. Гонять по дерьму не мой формат, так что падать мне в руки не надо. И смотреть преданно в глаза — тоже. Бесишь, сука, мелкий.

Встряхнув Сашу за плечи, он отстранился и пошел в дом, откуда доносилась громкая музыка.

— Урод, — пробубнила под нос Сашка и поплелась следом.

Получая взбучку от Лютиковой, она лишь закатила глаза, выражая всем видом бунтарство непослушного ребенка. Впрочем, спустя час все передряги забылись и Горина с удовольствием сидела в несвойственной ей компании, слушая интересные истории из жизни мажоров. По сути, ничем они от обычных ребят не отличались, только что возможностей больше, приключений в избытке и самомнение выше предельной отметки.

Сашка окрестила дом Дена поместьем. Серый, в современном стиле с двускатной крышей, большими панорамными окнами в зоне гостиной. По второму этажу, вероятно в зоне спален, виднелись балконы. Небольшая веранда у входа. На первом этаже широкая прихожая с лестницей наверх, гостиная, обеденная комната с кухней, кабинет, пара гостевых комнат. На втором этаже пять спален, включая хозяйскую, в каждой из которых была небольшая ванная. На третьем домашний кинотеатр и игровая комната с бильярдом.

С Лютиковой Горину, естественно, разделили. Саше выделили комнату на втором этаже, а Ане на первом, судя по всему, рядом с Павлом. Мелькало в разговоре, что Демьянов свое место давно застолбил. Кто и где расположился из других ребят, выяснять было неинтересно.

Вся компания расположилась в беседке в зоне отдыха. Разглядеть в полной мере ландшафтный дизайн придомовой территории Саша не могла — темно, но там, где горели фонари, все выглядело ухоженным и явно мастерски спланированным. Асфальтированные дорожки со стриженными кустами туи по краям, вазоны с цветами, коротко скошенная трава. Рослые деревья, пушистые ракитники и небольшая детская площадка с горкой и качелями. Рядом с крытой беседкой, чуть в стороне, мангальная зона со сложенной печью-коптильней. За домом — большой открытый бассейн с внушительной площадкой для лежаков.

— Шторм, а помнишь, как нас с тобой сослали в деревню под Рязань? — вспоминал Павел, открывая очередную банку пива. — Мы тогда решили стать крутыми хакерами, и ты взломал прямую трансляцию конференции твоего деда, отправив на экраны зачетную групповушку.

Все засмеялись, а Макар отмахнулся, но кивнул, разве такое, мол, забудешь.

— Сколько вам было тогда? — поинтересовалась Аня, протягивая Демьянову чипсы.

— Пятнадцать, — хохотнул тот. — Но суть не в этом. Мы и в селе отличились. Облазили все огороды, довели до белого каленья сторожа на зерновом току. Но эпиком стала старушка…

— Кончай трепаться, — отмахнулся Шторм.

— Короче, — продолжил Павел, не обращая на друга внимания. — Залезли мы в палисадник к бабульке, чтобы цветов нарвать. Мы ж парни городские и романтичные. Я пару ромашек дернул с корнем и свалил за забор, а Макар решил оформить букет по фен-шую…

— Заткнись, — приглушенно засмеялся Шторм, и Сашка внутренне напряглась, будто потянулась на тембр его голоса. Понравилось так, что засмотрелась и улыбнулась, поймав его взгляд.

Эта неосознанная реакция парня напрягла, и он изменился в лице. Веселье сошло, а предостережение бежало в глазах красной строкой. Прокашлявшись, Саша моментально отвернулась, вперившись в Демьянова, но кожей чувствовала, как в ней прожигает дыру виновник истории.

— Не перебивай, — продолжал Демьянов. — В общем, пока он там со знанием дела оформлял экибану, потроша с любовью взращённый цветник, бабулька вышла из дома и встала у него за спиной. Стояла минуту, наблюдала. А я затихорился у дерева и не мог слова сказать, чтоб еще и себя не спалить. Ну, думаю, пиздец нам пришел. Бабка не пугала, а вот если родители узнают, что мы опять хуевертим, то наказание будет пострашнее ссылки. И тут вдруг этот божий одуванчик срывает цветок и, положив ладонь на плечо Макара, говорит скрипучим голосом: «Внучок, хризантемку еще возьми. Девочки их любят». Видели бы вы глаза Шторма! — залился смехом Павел, игнорируя фырканье друга.

— Алевтина Степановна — ангел, а не человек, — кивнул Шторм, явно наслаждаясь воспоминанием. — Мы с ней потом до утра сидели.

— Да, — блаженно потянул Демьянов, вздыхая. — Она нам всю свою жизнь рассказала. Накормила сырниками на летней кухне. Мы про девчонок забыли совсем. Цветы оставили старушке, засунув в трехлитровую банку. О! А потом Макар неделю батрачил у нее: огород вскопал, забор поправил, яблони обрезал. Шторм, если бы ты тогда не полез ей чинить крышу, а твой внезапно прибывший дед не увидел это безобразие — тусовались бы там еще месяц. А так, получили амнистию за хорошее поведение.

— А мы с Саней тоже любили по чужим огородам лазить, — улыбнулась Аня. — Один раз она…

На последнем слове подруги Горина принялась судорожно кашлять, делая вид, что подавилась яблоком, которое с таким аппетитом ела.

— Не в то горло пошло, — сдавленно пояснила она, красноречиво посмотрев на Лютикову. Ностальгия той чуть не стала финальной сценой их представления.

— Бывает, — хмыкнул Ден и приложился своей огромной лапищей по спине несчастной, грозя переломить тонкий хребет.

— Порядок, — отстраняясь всем телом, поблагодарила Саша, решив, что теперь на ней появятся синяки.

— Ну, у нас все было не так интересно, если не считать паука, которого он съел в малине, — быстро подытожила свой рассказ Аня и виновато пожала плечами.

При всем своем веселом нраве и беззаботности, Сашка до ужаса была брезгливой и боялась насекомых. Подруга знала об этом, но, видимо, решив сгладить свою оплошность, задела самый страшный момент в жизни Гориной. Тогда, два года назад, она неделю ходила зеленая, потому что паук был не маленький, которого можно не заметить в ягодах. Черт, да кто не ел червивых яблок — тот не пробовал настоящих яблок! Но с малиной вышло просто кошмарно: паук был большой, а одна из его мохнатых лап осталась тогда у нее на губе.

Память быстро подкинула картинки прошлого и Сашка, закрыв глаза, старалась унять подступающую тошноту. Тщетно. Побледнев, она прикрыла рот рукой и рванула в дом. Приятный вечер превращался в очередные спазмы, выворачивающие желудок наизнанку.

— Саш! — крикнула ей вслед подруга, но она лишь махнула рукой. — Блин, прости!

— Пойду принесу еще пива, заодно присмотрю за твоим влюбленным придурком, — вздохнул Макар, взял бутылку минералки и направился следом за Гориной.