— Я самый лучший! И ты меня просто обожаешь!

— Не помню, когда такое говорила, — протягиваю задумчиво. — Может эти слова кому-то другому предназначались?

— Только мне, Дашенька, только мне! А теперь пошли на кухню, я жрать хочу.

Спускаемся вниз. Ник входит на кухню, я за ним.

— О, пап, ты уже дома. Даша, познакомься с моим отцом Русланом Александровичем.

Я перевожу взгляд со спины Ника и натыкаюсь на знакомые бездонные черные глаза.

Сердце пропускает удар.

И ускоряется.

Знакомый шум в ушах оглушает.

… Пап, это моя … Даша.

— Приятно познакомиться, Руслан Александрович. — Произношу одеревеневшими в один миг губами.

Проклятье, я чуть не переспала с отцом Никиты в клубе! Не просто в клубе, а в туалете клуба!

— Приятно познакомиться, Даша.

От его голоса у меня начинают трястись ноги. В прямом смысле трястись, хочется присесть, чтобы не упасть перед ним на колени.

Его голос такой грубый, и даже чуть-чуть хриплый. Пробирает до костей и превращает их в желе.

— Какая ты горячая, малышка…

Мое тело реагирует мгновенно.

Помню его горячие руки на себе.

Как он тянул за подол платья.

— Ты же хочешь меня, малышка…

И то, как он трогал меня.

Воспоминания дразнят, подкидывая картинку за картинкой.

Я же просто сплю, правда? Это стопроцентно сон. Он не может быть отцом Ника.

Может собрать вещи и сбежать?

Но что тогда подумает Ник.

Сослаться на дела?

Ник знает, что важных дел у меня нет!

Это ловушка.

Хищник загнал меня в угол.

Почему так жестоко и несправедливо.

И шорты на мне слишком короткие. И майка не прикрывает пупок.

Руслану… Александровичу нравится мое состояние, я вижу это по его глазам. Они горят. Пылают.

— Даш? — обращается ко мне Ник.

Пытаюсь мысленно собраться. Впиваюсь ногтями в ладони. Это немного отрезвляет.

— Что?

— Ты мой телефон не видела?

— Может в столовой, — стараюсь беззаботно пожать плечами, но это сложно, когда так трясет. — Я даже не помню, где находится мой.

— Пойду гляну. — И Ник просто выходит из кухни.

— А…

И я остаюсь один на один с его отцом.

— Даша, значит. — И рассматривает меня так, как будто думает, то ли придушить, то ли утопить, как котенка.

Смотрю на мощное тело Руслана… Александровича. Ох, не Александрович меня в клубе зажимал, далеко не Александрович. Вот Руслан, да, вот он может в клубе кого-то трахнуть, а Александрович максимум на утренник к ребенку сходить.

— А мы можем сделать вид, что в клубе ничего не произошло? — спрашиваю тихо и осторожно.

— О том, что я чуть не трахнул тебя? — уточняет насмешливо.

— Чуть не считается, — кошусь на вход. Надеюсь, что Ник не слышит этот разговор.

— Мелкая с…

— Не нужно говорить вслух того, о чем можно пожалеть. — Перебиваю Руслана… Александровича. Я хожу по чертовски тонкому льду, то гляди и… погибну.

Возвращается Ник только со своим телефоном:

— В столовой валяются твои туфли. И с ними даже все хорошо. А вот твоего телефона там нет, наверное, у меня в комнате.

Брови Руслана… Александровича приподнимаются на словах «наверное, у меня в комнате». И взгляд меняется, становится злым, агрессивным. Я могу только догадываться о чем он думает.

Ник смотрит в телефон и чертыхается:

— Мне надо уехать.

— Можно мне с тобой? — спрашиваю с надеждой. Не хочу оставаться в доме с его отцом. Это может закончиться чем-то таким, за что мне будет стыдно смотреть в глаза Нику.

— Нет, лучше оставайся здесь, я скоро вернусь…

Возьми меня с собой, пожалуйста! — не могу произнести это вслух. — Я боюсь твоего отца и боюсь своей реакции на него…

Кошусь на Руслана… Александровича с его хищным оскалом. Ник этого не видит, так как все его внимание занимает телефон.

— Пара часов и я вернусь. — Единственная защитная преграда между мной и Русланом… Александровичем окончательно покидает кухню.

По спине пробегают мурашки.

Стараюсь лихорадочно думать, что же делать?! Как быть?!

Может все-таки сбежать?

Медленно направляюсь к выходу из кухни, но в спину доносится:

— Вернись и сядь!

Застываю.

— Чего застыла? Быстро вернулась и села!

Разворачиваюсь и сажусь на соседний барный стул. Руки трясутся, сердце бешено колотится. Надеюсь, что оно у меня крепкое.

Руслан… Александрович смотрит на меня своими бездонными черными глазами:

— Дрожишь? Боишься меня? А в клубе ты дрожала по-другой причине. Твое сердце так бешено стучало, когда я прикасался к тебе… Тебе понравились мои прикосновения?

Нервно сглатываю.

— Ну же, малышка, ответь, — рука Руслана Александровича опускается на мое бедро и двигается вверх. Моя кожа горит.

Он поймал мой взгляд и не отпускает. Чувство загнанности пьянит. Руслан Александрович прекрасно видит, как на меня действует, поэтому и играет со мной.

— Я уехал, — доносится голос Ника. Он даже не заглянул на кухню. Последний шанс на спасение упущен.

— Удачи, сын! — губы растягиваются, оголяя клыки. Точно хищник. Самый настоящий. — Вот мы и остались одни, малышка…

Одни… мы здесь одни! — нервы на пределе. В ушах нарастает шум. То гляди стошнит от переизбытка чувств.

Пальцы Руслана Александровича ныряют под ткань трусиков и тянут их вниз.

— Поднимись! — это было сказано таким тоном, что сложно не подчиниться.

Поднимаюсь со стула, давая возможность стянуть с меня шорты вместе с трусиками. Они падают на пол к моим ногам.

— А теперь повернись, обопрись руками на стул и прогнись.

— Но… — начинаю я.

— Никаких но, выполняй!

Делаю так, как говорит Руслан Александрович. Опираюсь на стул руками и немного прогибаю спину.

— Прогнись сильнее! — Звонкий шлепок по заднице.

Прогибаюсь еще сильнее, почти ложась грудью на стул.

— Прекрасно.

Вздрагиваю от очередного шлепка. За ним следует еще один. И еще.

— Не молчи!

Вскрикиваю от особо сильного шлепка.

— Мне больно, — скулю. Я даже не знаю, что хуже: боль или чувство стыда помешенное с унижением.

Руслан Александрович лишь посмеивается в ответ:

— Скули погромче, малышка.

Я не знаю, сколько уже это продолжается, но моя задница горит огнём. Даже не хочу думать о том, какая она красная. Могу лишь поскуливать, крепко сжимая пальцами обивку стула.

Шлепки резко прекращаются.

Руслан Александрович аккуратно гладит меня по охваченной огнём коже, затем его пальцы перемещаются… ко входу.

— Какая прелестная дырка и так течет…

Он не трогает клитор, не проникает пальцами, просто проводит у самого входа.

— Хорошая, малышка, послушная. Можешь одеваться.

И он просто уходит, оставляя меня с голой задницей на чужой кухне.

Он снова меня оставляет!

Быстро натягиваю трусики с шортами, и убегаю в комнату Ника. Залезаю на кровать и укрываюсь одеялом с головой.

Осознание произошедшего обрушивается лавиной…

Я не убежала, а села с ним рядом.

Я на самом деле позволила ему снять с меня одежду.

Я на самом деле встала так, как он приказал.

Позволила отшлепать.

Я позволила ему это!

Как теперь в глаза Нику смотреть?

В клубе… это был неизвестный и до чертиков привлекательный мужчина.

Но сейчас я уже знаю, что он отец Ника.

Он отец Чудовища.

— Это что за блядская хуйня? Мы проиграли только из-за того, что у Аквы презентация была лучше? Презентация лучше, сука! Они что блядь ебанные сороки?! — Давно меня так не трясло от злости. Какого хера я еще и за руль сел. Сжимаю оплетку руля до побелевших костяшек.

— Забей! Уже ничего не изменить. Не думаю, что дело в презентации, просто чистой воды сговор. Решили поводить нас за нос. — Произносит Илья с пассажирского сиденья.