Не сложно было догадаться, что мы направляемся к храму.

Уже после, когда немного подрасту, я узнаю, что этот храм был построен в честь богини Манушермы. Богини-матери, которую в империи очень почитали. Считалось, что именно она наряду с богом-отцом даровала жизнь всему на Лоре-Адаре.

Обитали в этом храме незрячие монахини, которые добровольно отрекались от зрения для того, чтобы служить Манушерме. Была в их слепоте и практическая сторона. Потеряв возможность видеть, они открывали в себе грани магии души и видели куда больше, чем зрячие.

Мы дошли до храма, и Эл остановилась. Большая арка входа была в три человеческих роста, тяжелые деревянные двери в ней были слегка приоткрыты. Элайна вошла внутрь, мы оказались в большом с высоким потолком каменном помещении. В самом центре помещения снова стояла статуя богини, только поменьше. Вокруг нее водили хоровод и пели молитвы незрячие монахини. Они были одеты в глухие просторные красно-зеленые платья, их головы украшали причудливые золотистые головные уборы, похожие на чалму.

Элайна не смела мешать, а стояла на входе, дожидаясь, когда вечерний молитвенный ритуал завершится.

Пение монахинь завораживало. Тай-Тай и вовсе перестала хныкать и уснула, а я наблюдал не в силах отвести глаз.

Одна из монахинь, чей наряд и головной убор немного отличался от остальных, стояла в центре и водила руками, вырисовывая в воздухе белые магические узоры. Когда она заканчивала узор, он взмывал к потолку и рассыпался сотнями маленьких искр, а монахиня тут же принималась рисовать новый узор.

Завершился ритуал тем, что монахини пали на колени и затихли, а главная, создав очередной узор, похожий на гроздь винограда, вскинула его, и он рассыпался на множество виноградин, каждая из которых отправилась к монахиням и проникла в них, бесследно исчезнув. Монахини в завершение одновременно и громко выкрикнули.

— Алэ, Манушерма!

Это крик разбудил Тай-Тай, и она зарыдала на весь храм.

Главная монахиня устремила в нашу сторону лицо с заросшими обезображенными глазницами.

Эл тут же заговорила. И пусть я не понимал слов, по ее интонации было ясно, что она просит о помощи и рассказывает, что с нами произошло.

Уже позже я узнал, что Эл тогда солгала слепым матерям и сказала, что они с мужем попали в беду в лесу, ее супруг погиб, а ей удалось сбежать с детьми. Но монахини видели ложь, а еще главная сразу определила, что один из детей ей неродной. Ей очень не понравилось, что Элайна врет.

И все же незрячие монахини все равно не прогнали ее. И даже больше, нам позволили остаться: дали небольшую комнату, еду и чистую теплую одежду. Не просто так, Эл должна была это все отработать. И все же это лучше, чем в лесу среди диких зверей.

Тогда я и подумать не мог, что в храме Манушермы нам предстоит провести целый год.

Эл весь год работала в храме с утра до ночи: мыла полы, стирала, готовила для слепых монахинь. Работа ей давалась непросто, Эл ничего не умела, так как всю жизнь провела в окружении прислуги. Но она все равно старалась и работала до кровавых мозолей. Взамен сестры помогали ей с нами, и обеспечивали всем необходимым. Эл часто говорила, что ничего, что тяжело, зато мы здесь в безопасности.

За этот год я научился ходить, довольно неплохо выучил виреборнский язык и теперь вполне сносно разговаривал, насколько мне позволял слабый речевой аппарат. В общем-то, я все время учился, доставал Эл бесконечными вопросами о мире, об империи, о магии и религии. К счастью, Эл многое знала, она выросла в зажиточной семье столичного барона, и родители ей дали хорошее образование.

Правда, о своей семье она неохотно рассказывала и от подобных вопросов всегда увиливала. Впрочем, она и о моей семье ничего не рассказывала, как и молчала о том, почему мы бежали из столицы и теперь живем в храме слепых матерей.

Даже о том, что мы из столицы, не она рассказала. Это уже я сам догадался, когда узнал, что в то самое время, когда мы прошли через портал и оказались в лесу, на Сол-Меридию напал герцог Зейн Ворлиар и сверг правящую династию. В тот день Ворлиар со своим войском захватил алмазный замок и убил всех обитателей, даже младенцев не пощадил. Неудивительно, что нам пришлось бежать.

Эл называла герцога Ворлиара чудовищем, убийцей и узурпатором. Она его так неистово ненавидела, что даже краснела от ярости, когда говорила о новом императоре. А учитывая, как он пришел к власти, и что ей пришлось из-за него пережить, ее вполне было можно понять.

И пусть Эл никогда и не отвечала на вопросы, было несложно догадаться, что в тот день моя приемная мать потеряла своих близких, которые присягали Девангерам. И по всей видимости я тоже.

Жаль, что мне так и не удалось у нее выведать, кем были мои родители. Наверняка тоже были аристократами, как и она. Я хорошо запомнил ту черноволосую красивую женщину, иногда она приходила ко мне во снах, и почему-то точно знал, что это и есть моя настоящая мать.

В конце концов, когда я был слишком настойчив в своих расспросах, Элайна не выдержала и говорила, что обязательно все расскажет, когда придет время. А еще добавляла, что сейчас для меня это знание может быть смертельным. В общем, интриговала как могла, чем еще больше распаляла интерес.

— И когда же придёт такое время? — спросил я однажды ее.

— Когда тебе исполниться шесть, — строго ответила Эл. — А до этого больше не задавай мне этих вопросов никогда. Теперь ты мой сын, а я твоя мать. Ты Тео Фел, а я Элайна Фел, а твоя младшая сестра Тайлария Фел. Твой отец Джаг был фермером, он погиб, когда на нашу деревню напали вагры.

— Да-да, — перебив ее, продолжил я, — и нам пришлось уйти из той деревни, потому что вагрийцы сожгли ее дотла. Я отлично помню нашу легенду, Эл. Не нужно каждый раз мне ее напоминать.

Эл с укором окинула меня взглядом:

— Не называй меня Эл. Ты должен говорить — мама. И не забывай, тебе два года, ты не должен разговаривать как взрослый. Пожалуйста, веди себя как ребенок.

В общем-то. я так всегда и поступал в присутствии монахинь и прихожан. И все же Эл не уставала мне об этом напоминать. И да, она конечно же знала, что я не ребенок. Она всегда говорила со мной как со взрослым, всегда была серьезной и никогда не сюсюкалась как с Тай-Тай. Но вот откуда Эл об этом знала, добиться ответа от нее было невозможно.

А еще на самом деле мне было не два года. Я был старше Тай-Тай всего на четыре месяца. Но из-за того, что я был рослым и быстро развивался, лучше было говорить, что мне два. Да и Эл бы тогда физически попросту не могла быть моей матерью. А так мы сходили за погодок.

Последние два месяца, которые здесь длились всего двадцать дней, я доставал Эл, уговаривая, научить меня читать. Мне хотелось поскорее начать самостоятельно изучать политику, географию и историю этого мира, а еще я очень хотел приступить к изучению магии. Но Эл и здесь мне отказала, мол, еще рано.

И да, вопросы о магии у меня стояли на главном месте. Но книг в храме не было, и без помощи Элайны я просто никак не мог научиться читать. Да и видел я, что она попросту опасалась, что я слишком многое узнаю, о том, что она не договаривала. И это еще больше распаляло мой интерес.

Познавать самостоятельно силу Эл мне тоже не разрешала. Это раздражало, потому что я все равно использовал силу и даже не думал от этого отказываться. А Эл, каждый раз, как ловила меня за магией, начинала читать мне нотации и ругаться.

Огорчать мне Эл не нравилось, ей и так несладко приходилось, но и отказываться от тренировок я не мог. Приходилось колдовать украдкой, и делал я это в любую свободную минутку, когда оставался один.

Хотя, стоит признаться, такого почти не случалось. Мы были или под присмотром Эл, или под присмотром слепых монахинь. И последние хоть и не видели, но магию чувствовали молниеносно. И сразу обесточивали меня каким-то заклинанием и ругали за то, что могу устроить пожар.