— Хаген утром прислал мне записку, — сказала Эл, перейдя на шепот. — Я ему в прошлый раз писала, что хочу побыстрее уехать, и он ответил, что мы можем ехать в любой миг, что он уже написал родителям и в Ятершате нас будут ждать.

— Отличная новость, это хорошо, — кивнул я, зная, как это важно для Эл. Там, по крайней мере, она сможет чувствовать себя в безопасности.

— Но, — замялась Эл, — твои долги. Нам не хватает пятьдесят диксов. Собирать придется долго. У нас не осталось что-нибудь из переплавленного золота? Или камни отдельно? Я могла бы съездить в Кей-Диуар и там обменять. Тогда, как только вы вернетесь, мы бы могли сразу же уехать. Я даже могу сама попросить аудиенции у графа и выплатить все.

— Во-первых, плавить и разбирать драгоценности мы с Хагеном больше не стали, там остались только фамильные древние украшения, на многих из них магическая защита. Во-вторых, сама ты за меня долг не сможешь заплатить. Я должен сам присутствовать и подтвердить. В-третьих, спешка нам не поможет, да и ехать самой в Кей-Диуар идея плохая. Ничего не изменится ведь, если мы подождем еще месяц. Возможно, Хаген к тому времени вернется, а если нет, я начну сам работать.

Эл тяжко вздохнула, отстраненно закивала, а потом произнесла:

— Не могу я здесь оставаться, тревожно мне. Понимаешь? Предчувствие какое-то нехорошее. Будто бы что вот-вот ужасное произойдет. И я не знаю — что? Все думаю-думаю: может это из-за вашей поездки, или из-за Хагена, а может, из-за барона Олдбери и этого места. Это сводит меня с ума, Тео.

— Слушай, только ничего не предпринимай, пока мы не вернемся, -я взял ее за плечи и заглянул в глаза, хотя это было не так уж и просто — я так вымахал, что Элайна теперь едва доходила мне до подбородка. — Эл, не нужно ехать в Кей-Диуар. Ладно?

Она долго колебалась. Видимо, страх настолько взял над ней верх, что просто ничего не делать ей было слишком сложно.

— Эл, — снова позвал я, потормошив ее за плечо. — Мы договорились?

Она несколько раз заторможено кивнула, так и не взглянув на меня, а затем вдруг переключилась на Тай-Тай.

— Тайлария, тебе особое задание, — с наигранной веселостью сказала она, приобняв дочь за плечи. — Тебе, как самой благоразумной предстоит следить за этими сорванцами. Смотри, чтобы они никуда не вляпались и ничего не натворили.

— Обязательно буду смотреть, мам, — засмеялась Тай, тоже обняв мать.

Эл что-то достала из кармана передника и протянула ей:

— А еще тебе, как самой здравомыслящей, даю деньги, — она пересыпала монеты в ладонь Тай, и повернулась ко мне: — Понял, Тео? Деньги у сестры. Она-то тебе не позволит их тратить на всякую ерунду.

Я нарочито-оскорбленно вскинул брови. Можно подумать, что я всерьез их трачу на ерунду. Но Эл просто шутила, юмор — это хорошо. Если только он не маска, за которой она пытается скрыть тревогу.

— А это тебе, — воскликнула Эл и вдруг кинула мне что-то, я едва успел поймать.

Разжал кулак и увидел пространственное кольцо для связи с Хагеном.

— Зачем? — не понял я. — Лучше оставь себе, тебе нужнее.

— Нет, ты возьми, — возразила настойчиво Эл. — Вдруг что-то случиться в пути, или вдруг нужно будет посоветоваться с Хагеном по поводу школы, ну или может, проблемы с аттестацией возникнут, так ты хотя бы сможешь нам сообщить. Поэтому без всяких возражений — бери, мне так будет спокойнее.

Я с благодарностью кивнул и положил кольцо в кошель на поясе, там уже лежала монета поиска, которую мне когда-то дала Мари Дерей, не знаю зачем, но она у меня всегда там лежала.

Затем мы начали прощаться с Эл. Она слишком долго обнимала Тай, а после и меня. Наверное, я за две жизни так долго ни с кем не обнимался. Я вообще всегда был скуп на эмоции, меня не научили как это — проявлять чувства. В прошлой жизни женщины меня часто упрекали в холодности, хотя я испытывал то же самое, что и остальные, просто не знал и не мог это показывать. А еще меня всегда слегка смущало, когда кто-то слишком пылко проявлял чувства ко мне. И в другой бы ситуации я бы так долго не вытерпел и уже скорее бы отстранился и выпутался из объятий. Но объятия Элайны я почему-то готов был терпеть долго.

— Эл, все будет хорошо, мы ведь вернёмся через три дня, — сказал я с улыбкой, когда она меня наконец отпустила.

— Конечно, я знаю, — грустно улыбнулась она, затем окинула ветробег задумчивым взглядом и бодро воскликнула: — Ну, попутного ветра и легкой дороги, ребята! Пусть боги вам благоволят: пусть ваш путь освещает Креадор, Манушерма бережет вас от невзгод, а Фассет не даст иссякнуть силе.

Эл редко вспоминала богов, да еще и в таком ключе благословения. И все же мы все разом, как принято, в благодарность ей поклонились.

Мы залезли в лодку и начали поднимать парашюты. Я взял на себя самый большой, а Тай с Рейгом два маленьких нижних. Быстро ветробег начал подниматься в воздух, и Рейг, не отпуская воздушной грани, начал попутно надувать широкий парус, повернув его в северном направлении, а я поспешил поднять опущенные крылья, и мы плавно полетели.

Эл стояла, не шевелясь, и провожала нас печальным взглядом. Тай все время махала ей на прощание, пока фигура Эл стала совсем не различима издалека. Вскоре и Файгос превратился в маленький, будто бы игрушечный городок. Мелкие, как муравьи, люди суетились в порту, разгружали такие же крохотные судна. Быстро скрылся из виду наш дом, а после и город. И только тонкая полоса реки Донек вилась голубой лентой вдалеке.

Мы все это время молчали, любовались открывшимися взору пейзажами. С лиц ребят не сходило безмолвное восхищение, так высоко никто из них еще не поднимался. Хотя мы и летели не так уж и высоко, всего-то метров десять до земли — ровно столько, чтобы не тратить много магических сил и не задевать деревья.

— Как красиво! Даже дыхание перехватывает! —первой нарушив молчание, восхищенно воскликнула Тай.

— Ага, — соглашаясь с ней, протянул Рейг и с деловитым видом заявил: — Я буду первым гнать. Кто следующий?

— Я! — с готовностью заявила Тай.

Я не стал возражать. Лучше я погоню ночью, в темноте путь сложнее, да и ребятам нужно спать.

День полета пробежал незаметно и весело. Ребята все время шутили, а Рейг рассказывал всякие истории: страшные и смешные, которые сочинял на ходу. И, к слову, получалось у него это довольно неплохо. А еще мы весь путь без устали ели: еды было много, и сил на ветрогон тратилось много, да и нужно было съесть то, что могло быстро испортиться.

И, видимо, из-за обилия еды и большого расхода магии Рейга и Тай уже на закате начало клонить в сон. Тай, конечно бы, не призналась, что хочет отдохнуть, но я видел, как она сонно смотрит вперед, и как ветробег то слегка снижается, то снова поднимается. К тому времени Рейг уже не выдержал, и размотав навес, забился под укрытие и захрапел.

— Давай я, а ты иди отдохни, — я перехватил управление и слегка отодвинул Тай.

Она тут же отпустила грань и едва слышно выдохнула — все-таки сильно устала. Тай села у ног Рейга, достала флягу с водой и принялась пить, сделав несколько глотков, сказала:

— Может нам лучше приземлиться и переночевать в поле? Ночью сложно вести ветробег, ничего же не видно, — а потом она вспомнила про мое зрение, и тихо добавила: — ну да, только не тебе.

— Нельзя останавливаться, — ответил я. — Мы опоздаем. Утром нужно быть в школе.

— Ну да, — согласилась Тай и сонно зевнула, затем шепотом произнесла: — Ты еще не говорил Рейгу о том, что мы собираемся переезжать в Ятершат?

Я покачал головой, а Тай с пониманием кивнула. Никому из нас не хотелось расстраивать Рейгарда. Мы за эти годы очень сдружились, и едва ли он обрадуется тому, что нам придется расстаться.

— Ты волнуешься? — спросила Тай, явно имея в виду предстоящее подтверждение граней.

— Нет, — не сразу ответил я, — я больше переживаю за мать. Она в последнее время сама не своя, слишком много нервничает. Скорее бы уже вернулся Хаген, думаю, это должно ее успокоить.