— Ха! — зло хохотнула Рауман. — А барон Олдбери погиб! И я чуть не погибла! Проваливайте, я сказала. Вы не выполнили свою работу и погубили и ветробег, и барона.

Капитан хмуро закивал и подал знак матросам: мол, все, уходим. А ведьма, сердито фыркнув, снова отвернулась к реке.

Команда ветробега побрела прочь, и только капитан время от времени поворачивался и мрачно глядел на спину Рауман.

— Чтоб ее демон сожрал, — тихо сказал один из матросов.

Я услышал, а ведьма, к счастью, нет, иначе ему не позавидуешь. Эта женщина в ярости и сама похлеще демона будет.

— Ты как? Идти сможешь? — тихо спросил я Хагена, опускаясь перед ним на присядки и помогая встать.

Хаген закивал, слабо улыбнулся и облокотился на мое плечо.

Но только мы поднялись на ноги, как Рауман резко повернулась к нам и вперила в Хагена требовательный взгляд:

— Барон — он сумел выбраться?

— Да, — кивнул Хаген, — но демон схватил его. И гвардейцы, они тоже... Мы выбрались через пробоину, сумели пробиться, но барона тут же утащил демон, а у гвардейцев оказались слишком тяжелые латы, они утянули их на дно и...

Рауман резко взмахнула рукой, давая понять, чтобы он не продолжал, и снова повернулась к реке.

— Уходим? — тихо спросил Хаген. Я отрицательно покачал головой. Не нравилось мне, что ведьма вот так стоит и сверлит взглядом реку, очень не нравилось. Она явно что-то задумала, и я должен выяснить что именно. Пока я не буду уверен, что мы не оставили следов и подозрений, нельзя уходить.

— Посиди пока и приди в себя, — сказал я, помогая Хагену снова опуститься на землю.

— Как твоя рука? — шепотом спросил он.

— Почти не болит, — солгал я, на самом деле рука еще сильно ныла и при любом движении отдавала болью, но я старался не обращать внимания.

— Офицер Рауман, — обратился я, поравнявшись с ней, — вы, наверное, очень огорчены из-за смерти барона, но здесь лучше не оставаться. Капитан прав, демон, возможно, еще здесь и может выбраться наружу.

— Плевать мне на барона! — в сердцах выпалила Рауман. — Шарганов пьяница и кобель! Я его терпеть не могла, — она горько усмехнулась. — И на демона тоже плевать! Да его тут уже, скорее всего, нет. Он получил свой обед и уплыл, иначе бы мы уже его увидели.

На какой-то миг она замолкала, и вдруг воскликнула:

— Так! — Рауман глубоко выдохнула, явно пытаясь себя успокоить, хотя дальнейший ее тон больше походил на истерику: — Нужно поднять ветробег, найти много магов и поднять его. Здесь нужно оставить метку, — она принялась крутиться на месте, выискивая что-то взглядом, резко остановилась и схватила ветку, принявшись чертить что-то на влажном песке, бормоча: — Нет, император будет в ярости, если я не принесу. Я же заверила его, что смогу, я обещала. Нельзя возвращаться, пока я не достану, нет, нельзя.

Мне начало казаться, что ведьма не в себе, потому что разговаривала она сейчас сама с собой. Так себе выдержка у офицера особого полка Теней. Когда мы садились на ветробег, она казалась куда суровее, а тут — первая неприятность, и скорлупа тут же треснула. Теперь я видел лишь перепуганную, трепещущую перед гневом императора женщину.

Но зато она достаточно наговорила и сказала то, чего я и опасался. Теперь все стало понятно.

— Что-то осталось на ветробеге? В вашей каюте? — спросил я, наблюдая, как Рауман вырисовывает знаки, сияющие фиолетовой магией — она создавала метку для поиска места.

Рауман сердито взглянула на меня и рявкнула:

— Да, я должна была забрать! А ты не дал! Теперь все! Теперь все не имеет никакого смысла! Он разозлится. Император будет очень зол, я его подвела, — она вдруг схватилась за голову и разрыдалась во весь голос, медленно оседая на землю.

Мы с Хагеном переглянулись. Кажется, я понял, почему Рауман так себя вела, и нет, это далеко не из-за плохой выдержки или проблем с рассудком. Она была под присягой Ворлиара — и сейчас я лицезрел именно действие этого рабского обряда. Ведьма физически не могла выполнить задание, но в то же время она не могла даже в мыслях допустить, что не сможет выполнить поручение своего хозяина.

И если там действительно осталось что-то, что так важно узурпатору, то придется это достать. Иначе произойдет так, как говорит Рауман: сюда пригонят магов, и они или вытащат ветробег на поверхность, или нырнут на поиски этой вещицы. И тогда могут выяснить, что барон и гвардейцы не утонули. Могут, конечно, и не выяснить, но, если существовал даже малейший риск, этого нельзя было так оставлять.

— Я могу нырнуть и попробовать достать, — с уверенностью заявил я.

-Ты? — резко перестав рыдать, ведьма в удивлении уставилась на меня.

— Да, ваша доблесть. Я вырос в портовом городе, река — моя стихия. Я с детства ныряю, чтобы поймать рыбу покрупнее. Я могу попробовать, просто скажите, как оно выглядит и где лежит. Может получиться достать.

Рауман в замешательстве уставилась на меня, затем вопросительно посмотрела на Хагена.

— Да, он это может, — кивнул он, подыгрывая мне.

К счастью, Хаген сразу смекнул, зачем я это делаю, но все же для пущей убедительности спросил меня:

— А как же демон? Ты не боишься? Он ведь и впрямь еще может быть здесь.

— Ее доблесть мудро подметила, что демон получил свой обед и потому уплыл.

— Даже не знаю, — изобразил Хаген сомнения.

Но Рауман купилась, ее глаза заблестели от возбуждения, я видел, что она заглотила крючок, вцепилась в эту возможность вытащить вещь прямо сейчас.

— На самом деле, — неуверенно протянула ведьма, — это мог быть и не демон, а дракон.

А вот это уже было интересно. Я удивленно уставился на нее и спросил6

— Зачем дракону нападать на наш ветробег?

— Из-за того, что было в моей каюте. Из-за этого предмета. Водный дракон мог почувствовать его силу.

Я покосился на Хагена. Что же, черт возьми, такое они там перевозили?

— Если там дракон, тогда он не причинит мне вреда. Драконы не убивают просто так, если не чувствуют опасности, — сказал я.

— Но он может тебя не подпустить, — резонно заметил Хаген, продолжая отыгрывать свою роль.

— Ну в таком случае просто вернусь, — пожал я плечами.

— Хорошо, — неуверенно сказала Рауман, — давай. Если сумеешь, я даже заплачу тебе три, нет даже пять диксов. Но если с ним что-нибудь случится, — это она уже сказала Хагену. — Я не при делах. Вы сами предложили.

Ведьма снова обратилась ко мне:

— В сундуке под кроватью лежит шкатулка, ты найдешь ее на самом дне. На крышке золотая роза, думаю, не ошибешься. Запомнил?

Я кивнул.

Хаген тяжело вздохнул, сказал мне пару напутственных слов для убедительности. Я видел, что ведьма ни на секунду не усомнилась в том, что мы не лжем.

У меня же теперь помимо задания обезопасить нас, появился и другой интерес. Я должен узнать, что такого в этой шкатулке и почему она так важна Ворлиару.

Я сел в шлюпку и поплыл на середину реки. Ветробег уже полностью ушел на дно и лишь надувшийся парашют указывал на его местонахождение. К парашюту я привязал шлюпку, чтобы не унесло течением. Затем набрал в легкие побольше воздуха и прыгнул в воду. У меня будет не больше шести минут, на самом деле девять, но последние три без воздуха обходиться будет уже сложнее.

Здесь было не слишком глубоко — не больше пяти метров. Я ухватился за мачту и стал по ней спускаться. Когда оказался на палубе, взялся за веревку от парашюта и с ее помощью доплыл до прохода в трюм.

Внутри оказалось очень темно, даже мое ночное зрение не спасало — ни единого лучика света сюда не проникало. Об этом почему-то никто из нас не подумал.

Я призвал к грани света, мои руки засветились, словно неяркие ночники. Я вообще не тратил силу на эту грань, так светить я мог, наверное, до конца жизни, да и много света мне сейчас не нужно было.

Я доплыл до первой каюты, в которую так отчаянно желала попасть Рауман. Повернул ручку, главное, дверь была заперта. Придется повозиться.