— Мои родители живы. Без паспорта нельзя путешествовать.

— И сколько... тебе на самом деле?

— Полторы сотни лет. Извини, если шокировала.

Меня уже ничем не шокировать.

Зато теперь пришло понимание, отчего между Маро и другими гимназистами пролегла зона отчуждения. Мне, например, совершенно не интересны люди, волею судеб оказавшиеся в моём окружении. Они просто дети. Предсказуемы, скучны и слабы. В подавляющем большинстве. А проблема Маро ещё и в том, что одноклассники знают о её даре. Естественно, завидуют. Ненавидят. Потому что страх смерти живёт в каждом из нас. Почти в каждом.

Остаётся открытым вопрос, почему существо, чей возраст перевалил за столетие, получает паспорт с левыми цифрами. Наверное, в клановой России всё продаётся и покупается. Впрочем, ничего нового.

— Заострённый кулак! — раздаётся голос мастера.

Выдвигаю фаланги среднего, указательного и безымянного пальцев. Наношу удар правой, Маро выставляет блок. Бью слева — мягкий отвод.

— Где ты хочешь тренироваться? — спрашиваю у бессмертной.

— Для начала — в парке. Или на берегу, подальше от посторонних глаз. Можем у тебя, но ты же в ПСП ночуешь, как я слышала.

— Сгодится парк.

Меняемся ролями.

Теперь я в защите.

— А что с оружием? — уточняю я. — Вряд ли можно размахивать мечом в людных местах.

— Предлагай безлюдные.

Переключаемся на удары ногами.

У меня растяжка ощутимо хуже, и это ограничение накладывает отпечаток. Мои жалкие высеры Маро легко блокирует, мне же приходится действовать на грани возможностей. Кажется, у этой девчонки вообще нет костей, а удары поставлены так, что зависть берёт. Даже меня, повидавшего многих бойцов за прошедшие века.

— Горы, — бросил я наугад.

— Серьёзно?

— Туда можно добраться по канатке. Пять-шесть станций из центра.

— Ладно. Я напишу тебе свой номер. Какие планы на выходные?

— Их много. Предлагаю утром ехать.

— В субботу? У нас же грёбаный музей.

Продолжаем обмениваться ударами.

— Ну... Сразу после музея?

— Годится. Возьми с собой сменку. Чтобы не терять время.

— Ты тоже.

В конце занятия мастер показал простую комбинацию ударов и блоков, мы повторили, после чего прозвенел звонок. Шестёрки Барского косились на меня в раздевалке, но лезть побаивались. Уверен, аристократик что-то задумал, наше противостояние само собой не закончится.

На фехтовании мы изучали новую тему — шест бо. Никаких спаррингов и взаимных избиений. Каждому выдали палку, показали базовые вращения и перехваты, после чего запустилась унылая отработка. Некоторые аристо, привыкшие махать короткими и длинными клинками, откровенно скучали. Я же радовался жизни. Шест — отец всего оружия. А я, как назло, не успел раздобыть себе в коллекцию подходящий экземпляр. Так почему бы не воспользоваться выпавшим шансом?

Я быстро освоил фронтальные и горизонтальные вращения, взялся за базовые перехваты, а под занавес приступил к рубящим и колющим ударам. Увлёкшись, не заметил, что Маро наблюдает за моими действиями. Украдкой, из противоположного угла зала. Встретишись со мной взглядом, девушка улыбнулась.

В раздевалке выяснилось, что классного часа не будет.

Куратор срочно уехал по важному делу, оставив приколотую записку на двери кабинета. Никто особо не расстроился. Впереди выходные, а погода наладилась...

Дома меня ожидал приятный сюрприз.

— Вот, — Фёдор протянул матерчатый свёрток. — Как ты и заказывал.

Принимаю подношение из рук юного оружейника.

— Он всё утро на это убил! — раздался из спальни голос Джан.

Разворачиваю ткань.

Судя по всему, мальчишка завернул добычу в старое кухонное полотенце.

У меня в руках оказывается фултанг. Добротный боевой нож, плоский хвостовик которого сросся с клинком. Надёжный упор, листовидная форма, двусторонняя заточка. Ребро жёсткости. И рукоять, обтянутая чем-то, смахивающим на микарту. Убойная штука. Прорубит любую кость, это вам не блатная выкидуха с кнопочкой.

— Мартенситная сталь, — похвастался оружейник. — Кобальтовое легирование.

— Ты и это умеешь? — прифигел я.

— Умею, — кивнул Федя. — Я днями хожу по рынкам, трогаю ножи, впитываю их фактуру... Как-нибудь объясню. Это часть моего дара. Вот. Это тоже тебе.

Оружейник протянул чёрные ножны с петельками для крепления на ремне.

— Скрытое ношение. Ременное, за спиной.

Я и сам понял.

Идеально.

— Фёдор, — медленно произнёс я, вкладывая фултанг в ножны. — Ты лучший.

Мышцы с утра болели так, что жить не хотелось.

Я этого не осозновал, пока не начал трезвонить будильник. Хуже нет в мире звука, чем механический звонок будильника субботним утром. От выходного дня не ждёшь подвоха, а он есть.

Вечером я отправился на рынок. Не потому что жаждал приобщиться к труду — деньги у нас теперь водились. Нет, я присматривался к местной тусовке, общался с людьми и вынюхивал про «крышу» Петровича. Свин и Борода были не единственными быками, державшими в страхе предпринимателей Гранд Базара. У Косаря было свыше тридцати бойцов, которые занимались рэкетом. Плюс обычные воры, сутенёры, наркобарыги и шпана на побегушках. Всего под сотню человек. Все они называли себя Голосом Улиц и входили в более разветвлённую преступную группировку — «Мхедриани». Там уже ставки были посерьёзнее. Скупка и перепродажа краденого, подпольные заводы дури, разборка угнанных тачек, игорный бизнес и бои без правил, транзит нелегалов из Халифата. Возглавлял всё это известный авторитет Тариэл Иосилиани по прозванию Убыток.

Интересы Убытка простирались далеко за пределы Фазиса. Поэтому время от времени происходили кровавые разборки с другими бандами. Точнее — синдикатами. Потому что в современной России гангстеры тоже предпочитали объединяться в некое подобие кланов. А ещё, насколько я успел понять, синдикаты были связаны с Великими Домами. Отстёгивали что-то на самый верх, выполняли грязную работу, контролировали грузчиков в порту, давили профсоюзы, если те пытались что-то вякать по поводу низких зарплат. С подобными вещами я уже встречался в Японии, только в другой, альтернативной. Веке эдак в девятнадцатом.

Косарь — мелкая сошка.

Серьёзные заказы будет раздавать Убыток.

Я не собираюсь проходить весь путь с низов городского ила, поднимаясь по трупам к вершине, наращивая репутацию и надеясь на некие дивиденды лет через пять-шесть. О, нет. Мне нужно выйти на Убытка быстрее, выполнить парочку заказов и взяться за серьёзные дела. Параллельно я буду прощупывать почву в клане Эфы.

Действовать открыто нельзя.

Заявиться к Убытку или клановому лидеру просто так — вот он я, великий убиван, встречайте хлебом-солью... Это тупо. Никто меня не пустит к птицам столь высокого полёта. План в моей голове понемножку формируется, но спешить нельзя. Сначала я взвешу все вероятные последствия.

Размышляя таким образом, я отправился на пробежку.

Квартал полностью вымер. Разве что бродячие псы рыскали по окрестностям и набрасывались на проезжающие машины. По дороге я двинул в два грызла, установив новый рекорд. Стаями псины пока не нападали.

Вернувшись домой, наскоро сварил овсянку, почистил себе банан и достал из холодильника пару яблок. Молниеносно перекусил, помыл посуду и отправился наверх собирать рюкзак. Ифу и матерчатые мокасины за ночь полностью высохли — помог южный ветер. Я упаковал сменку и задумался над дополнительным инвентарём. Кусари-гамы для первого свидания точно не подойдут. Возьму с собой нож. Который фултанг. Ну, если забыть, что фултанг — это не название, а конструкционная особенность.

Облачившись в шорты и рубашку без рукавов, я вышел на улицу.

Да, с рубашечкой я поспешил. Пока бегал, это особо не ощущалось, но без солнца в осеннем Фазисе прохладно. Восход в семь утра, сейчас почти восемь. Вот только диск ещё не выбрался из-за горной гряды. А если бы и выбрался, никто не отменял высотки, понатыканные в этой части города на каждом углу.