— Что это за фигня со сном? Он сказал, что ты ему приснилась.

— Так и было.

— Умеешь влезать в чужие сны?

— Ты же не отстанешь, да?

— И не подумаю.

Мы выбрались на солнцепёк.

— С тебя шоти, — сказала Джан. — По дороге назад купишь.

— Ладно. Ты не ответила на вопрос.

Девушка всплеснула руками:

— Вот привязался. Да, я умею проникать в чужие сновидения. Я морфистка, понимаешь?

— Фигасе.

Джан оказалась одарённой. И, судя по всему, пользовалась своим талантом в корыстных целях.

— Что ему привиделось, Джан?

— Покойная мама, — нехотя призналась моя спутница. — Явилась с того света, вложила в голову мой образ и сказала: сынок, если эта девушка появится на рынке, дай, что попросит. Иначе счастья не видать.

Мы протолкались к главным воротам, и буквально через десять шагов наткнулись на подвал с местной выпечкой. Я просунул в окошко пять копеек, получил одну монетку обратно, а вместе с ней — две горячие, хрустящие лепёшки, только что извлечённые из тындыра. Лепёшки имели форму лодки и были завёрнуты в пищевую бумагу.

Я протянул один шоти Джан.

И отломал кусочек себе. Вкусно, хрустит. Аж ностальгия взяла по моим старым путешествиям на юг, когда Союз ещё не распался, и Кавказ был частью огромной дружной империи.

— Значит, ты одарённая, — сказал я, прожевав кусок хлеба. — И почему в школу не ходишь?

Захотелось пить, и я остановился у классической жёлтой бочки с надписью «КВАС».

— Хожу, — возразила Джан. — В обычную.

— А почему не в гимназию клана?

Мы взяли по кружке холодного напитка и отошли в тень раскидистого дуба. Гранёное стекло, вкус детства...

— Ты прикалываешься. Это не для меня.

Я за раз отпил треть кружки.

— Послушай, реально не понимаю. Точнее, не помню, как оказался в гимназии. Кланы — это сила, уважение, деньги. Разве нет?

— Долго объяснять, — отмахнулась Джан. — Ты претендент, вот тебя и затащили вербовщики. Это понятно. Просто не учитываешь, сколько «нулёвочек» отсеивается на начальном этапе. А потом из вас сделают пушечное мясо. В лучшем случае, запихнут в кабину меха и отправят рубиться во славу Эфы. Ты же не аристократ. Реальных клановых плюшек не жди. А меня это всё не интересует.

Так.

Следует узнать побольше об условиях, на которых я получаю своё образование. Как бы это не оказалось билетом в один конец.

— А что тебя интересует? — я допил квас и отдал кружку продавщице.

— Не знаю, — пожала плечами Джан. — Но уж точно не сдыхать в какой-нибудь Африке. Я — свободный человек.

Прозвучало пафосно.

— Часто переезжаю, — неожиданно добавила Джан. — А обычные школы можно менять как перчатки.

Мы двинулись дальше, и в этот момент из соседнего переулка послышались крики.

И характерные звуки ударов.

Я не люблю вмешиваться в чужие дела.

Никогда не знаешь, что происходит в глухой подворотне, и кто за этим стоит. Агенты под прикрытием могут брать наркобарона, спустившегося по пожарной лестнице. Гопники месят случайных лохов, маньяки потрошат зазевавшихся девчонок, авторитеты делят между собой территорию... Ну, или просто два соседа подрались из-за неверной жены. Всё это меня не касается. Обычная городская палитра.

Есть только один пунктик.

Ненавижу тех, кто поколачивает детей.

События разворачивались в полутёмной арке, сразу за выставленными на всеобщее обозрение мусорными контейнерами. Парнишка лет семи-восьми пытался вырваться из рук упитанного дядьки, а напротив стоял шестнадцатилетний бугай и держал малыша за подбородок. Второй рукой, сжатой в кулак, подросток дважды ткнул ребёнка под рёбра.

— Заткнись, — услышал я прокуренный голос дядьки. — Ты пойдёшь с нами. Я знаю, кто ты такой.

— Держи, — я сунул рюкзак и недоеденный хлеб в руки Джан. — Я сейчас.

— Ты куда? — донеслось мне в спину.

Отвечать было некогда.

Мальчонка сопел, пытался позвать на помощь, но упыри конкретно взяли его в оборот.

Я с разгона толкнул ногой мусорный бак на колёсиках — тот неожиданно легко сдвинулся с места и припечатал жирдяя к стене. Второй мучитель отпустил подбородок мальчонки и начал разворачиваться в мою сторону, но я решил до конца использовать эффект неожиданности и пнул говнюка в колено. Фронт-киком, по классике.

Лицо хмыря перекосилось от боли, а я закрепил успех левым крюком в переносицу. Хрустнуло, потекло. Добрый молодец закрыл лицо руками, пытаясь защититься, а я тихо шепнул восьмилетке:

— Беги.

— Ты что творишь? — рявкнул дядька, отодвигая бак. — Его к инквизиторам надо!

Я не стал спорить. Просто ударил ребром ладони по шее противника — туда, где протянулась сонная артерия. Предсказуемо попадаю в блуждающий нерв и вырубаю толстяка. Не сразу. Тот успевает сделать шаг, отлепившись от стены, а потом валится набок, пытаясь ухватиться за контейнер. Головокружение, потеря сознания.

— Папа! — охреневает малолетний дегенерат.

И получает тычок в солнечное сплетение.

Сгибается пополам.

Я слышу топот маленьких ножек за спиной — мальчишка выбегает из арки, сворачивает направо и скрывается за поворотом.

Вот и спасай людей после этого.

Даже «спасибо» не сказал.

— Идиот, — процедила Джан. — У Эфы есть полиция и, представь, она изредка работает. Иди за мной.

Девушка сунула мне в грудь рюкзак и остывающий шоти.

Мы свернули в неприметный переулок.

Редкие прохожие на нашу потасовку не обратили ни малейшего внимания. Когда я выходил из арки, мне в спину неслись отборные маты отца и сына. Разве что святого духа не хватало...

Я мысленно возблагодарил всех богов за то, что в этой реальности не успели изобрести мобильники. Так бы сердобольные граждане обязательно настучали.

В конце переулка нас поджидал тот самый паренёк.

— Спасибо.

Вера в людей начала помаленьку возвращаться.

— За что они тебя? — спросил я, поравнявшись с мальчишкой.

— Хотели к инквизиторам тащить, — ребёнок шмыгнул носом.

— Налево, — скомандовала Джан.

Мы оказались на тихой улочке с двумя рядами частных домов. Тротуары по традиции были забиты припаркованными машинами. Я уже начал привыкать к этой привычке местных обитателей.

— К инквизиторам? — переспросил я.

Паренёк старался не отставать.

— Ну... да.

— С чего вдруг? — вклинилась в разговор Джан.

— Говорят, я оружейник.

— Это правда? — заинтересовался я.

— Не знаю.

— А твои родители где? — в голосе Джан промелькнули подозрительные нотки.

— Умерли, — последовал грустный ответ.

Меня словно током ударило.

Не многовато ли совпадений?

Сначала я, безродный оборванец, натыкаюсь на домоморф. Уверен, это редкий артефакт, за который местные богачи отвалили бы целое состояние. Редкий и совершенно бесполезный. Ну, сами посудите. Умеет жилище себя модернизировать и перебираться с места на место. Что с того? С кучей бабла на счету я буду попросту менять гостиницы и съёмные квартиры. Не вижу разницы.

Ладно бы только это.

В ночлежке объявляется Джан. Тоже сирота, тоже одарённая. Бродяга ничего против неё не имеет. Не проходит и нескольких часов — вуаля. Третий сиротка со сверхспособностями. Ну, если ему верить на слово, конечно. Увязался за нами и явно не планирует сваливать в закат.

Прямо дождь из роялей.

Вот только я не верю в совпадения.

Три звена одной цепочки — это уже система. Складывается ощущение, что некая сила собирает нас вместе. Прошу заметить, морфисты и оружейники — редкие классы. А оружейники так и вовсе преследуются. Не хватало мне ещё проблем с отбитыми на всю голову отцами...

— Хочешь есть? — спросил я.

Мальчик робко кивнул.

Я отломал кусок шоти и протянул юному оружейнику. Джан покосилась на меня с неодобрением.

— Как тебя зовут?

— Фёдор.

— Меня — Сергей. А это Джан.

Мальчик кивнул.