— Вы ещё здесь? — угрожающе произнёс учитель.
Школьные хулиганы нехотя побрели к фонтану. На всех были одинаковые пиджаки с круглой эмблемой на правом плече. Три горизонтальных чёрточки — белых на синем фоне. Сами пиджаки были серыми. Никаких портфелей у школьников я не заметил. Ещё одна странность.
Обшариваю взглядом окрестности.
Моего портфеля тоже нет.
— Вперёд, — приказал мужик и двинулся в неожиданном направлении. Не к школе.
— Я не могу идти, — простонал Морозов.
Дегенерат.
А пинать лежачего ты можешь.
Приблизившись к черноволосому, я протянул руку. Тот, поколебавшись, кое-как встал, опёрся на моё плечо и заковылял к медпункту. Ну, я подозреваю, что к медпункту. От этого местечка можно ожидать любых подвохов.
Подождав нас, учитель холодно произнёс:
— В мои обязанности не входит вас опекать. Максимум — проследить за тем, что участникам конфликта оказана надлежащая помощь. Свод гимназических правил, раздел третий, пункт пятый.
Гимназия?
Больше смахивает на колонию для несовершеннолетних.
Мы с Морозовым представляли жалкое зрелище. Увечные инвалиды. Один хромает, у другого разбит нос. Хорошее начало дня.
— Не думай, что между нами мир, — процедил Морозов. — Мы тебя ещё достанем.
— Хочешь дальше идти сам?
Паренёк не хотел.
И поэтому заткнулся.
Я же получил возможность изучить локацию и немного поразмыслить над своим положением.
Итак, что имеем? Память моего предшественника безмолвствует. Я не знаю, кто я, что это за место, где мой дом и родители, что за конфликт у меня случился с Барским и его приспешниками. Промежуточные выводы неутешительны. В гимназии свободно носят холодное оружие, учителям почти на всё насрать, практикуются дуэли. Я — подросток. Фамилия русская. Получается, живём в России. При этом смущают пальмы и магнолии. А ещё — жара. Мы что, на юге? Субтропики?
Вокруг — буйство зелени.
Территория школы утопает в кустах, цветущих клумбах, всюду виднеются пальмы, спортивные сооружения, беговые дорожки и площадки, подобные той, на которой произошла драка. Слева обнаруживается забор — глухой, каменный. Довольно высокий. Обычно школьные заборы не выглядят столь... монументально.
Так.
Похоже, я в колонии.
Или интернате для отморозков.
Сюда сгоняют самых отъявленных головорезов из близлежащих курортных посёлков и устраивают между ними бои без правил. Так называемые дуэли. Администрация школы при этом любит природу и экологию. Цветов много не бывает — девиз здешнего директора. Или директрисы, что более вероятно.
Психи кругом.
Я всегда с опаской относился к кошатникам и любителям всевозможных горшочков с цветами. Эти ребята перегрызут вам глотку за кактус, хотя сами — те ещё упыри...
За журчащим фонтаном обнаружился одноэтажный павильон, к двери которого и направился суровый учитель.
Сейчас могут начаться неприятные вещи. Начнут спрашивать, а я вообще не в теме. Притвориться дурачком? На самом деле — неплохой вариант. Злыдни отбили мне голову, я потерял память и плохо соображаю. Отпустите меня домой, завтра приду на занятия, если полегчает.
План хороший, за одним исключением.
Я понятия не имею, где мой дом.
— Не отставайте, — бросил через плечо татуированный мужик.
Мы доковыляли до двери, и я помог Морозову войти внутрь.
За дверью обнаружился крохотный вестибюль с деревянными лавками вдоль стен. Чистенький, но ничего особенного. Пара окошек, одна дверь. Татуированный постучал и, не дожидаясь ответа, нажал ручку.
— Юленька, не заняты?
— Проходите, Вадим Петрович.
Голос принадлежал молодой девушке.
Учитель приоткрыл дверь пошире. Обречённо вздохнув, я подставил плечо Морозову и направился к школьной медсестре. Или врачу, хрен её разберёт.
В дверном проёме я немного завис.
Крохотный кабинетик с кушеткой, окно, письменный стол и шкафчик с разными склянками. Всё, как везде. А вот хозяйка кабинета меня порадовала. Девушка лет двадцати пяти, миловидная, с необычным типом внешности. Южанка. Я бы сказал, смесь турчанки и грузинки с капелькой славянской крови. Нос прямой, типичная для кавказцев горбинка отсутствует. Смуглая кожа, пухлые губы, чёрные вьющиеся волосы. И аппетитные формы, которые не в состоянии скрыть даже белый халат свободного кроя. Халатик, кстати, чуть выше колен, так что моему взору открылись стройные загорелые ноги.
— Что тут у нас? — Юля даже не удивилась нашему внешнему виду. — Дуэль?
— Уличная драка, — отмахнулся Вадим Петрович. — Займёшься?
— Конечно, — девушка идеально говорила по-русски, несмотря на восточное происхождение. — Не переживайте, Вадим Петрович.
— Тогда я пошёл.
И учитель молниеносно исчез.
Уверен, мне не почудилось. Мужик стоит на месте, а потом растворяется в воздухе. Никакими оптическими иллюзиями тут и близко не пахнет.
Думаю, ещё немного, и у меня бы отвалилась челюсть.
— Что с тобой? — промурлыкала Юля. — Прыгунов не видел?
— Так, — я неопределённо махнул рукой. — Не обращайте внимания.
Морозов смотрел на меня, как на идиота.
— Ладно, мальчики, — Юля закрыла амбарную тетрадь на столе, в которой до этого делала пометки. — Займёмся вами по очереди.
— У меня тяжёлый случай, — предупредил Морозов. — Нога не слушается.
— А что с ней? — вкрадчиво поинтересовалась южанка.
Я за свои бесчисленные перерождения насмотрелся всякого, но грудь Юли вынудила меня прервать горестные размышления о своей нелёгкой судьбе. Уверенный третий размер с заявкой на четвёртый. И эта грудь, вопреки всем законам гравитации, имеет правильную шарообразную форму. Опять, что ли, импланты?
Морозов бросил на меня насупленный взгляд, но не сдал.
Плюс один тебе в карму, сынок.
— Ложись на кушетку, — приказала Юля.
Черноволосый с удовольствием выполнил распоряжение.
Девушка подошла к страдальцу, нагнулась и положила ладони на больную ногу. Я невольно залюбовался булками, обтянутыми белым халатиком. Ох и горячая штучка эта целительница...
Впрочем, о булках я забыл довольно быстро.
Потому что реальность начала преподносить новые сюрпризы.
Юлины ладошки окутались мягким оранжевым сиянием, затем стали прозрачными... и девушка тут же воткнула пальцы в ногу подростка. Я глаза выпучил от изумления. Медсестра, врач, или кто она там, вогнала ладони по самую кисть в повреждённую ногу, и свечение перекинулось на Морозова. Ткань штанины операции никак не мешала. Руки целительницы насквозь прошили кожу, мышцы и кость, а подросток и не думал орать от боли. Наоборот, черноволосый откинулся на кушетке, полностью расслабился и ловил кайф.
Целительница «прошлась» по чужой ноге, задержавшись в области колена и на вывихнутой стопе. На сеанс девушка потратила около двух минут. Затем, вытащив растопыренные пальцы из мальчишеской плоти, вновь сделала их... вещественными.
Многовато фокусов на сегодня.
Растворяющиеся в воздухе мужики, сексуальные девочки, умеющие исцелять вывихи и растяжения хитрым колдунством...
И вообще.
Мистика какая-то.
— Пошевели пальцами, — предложила Юля.
Морозов начал двигать большим пальцем стопы. Ботинок он снял, так что я наблюдал за этими потугами через носок.
— Не болит.
— Встань и иди, — сказала девушка.
Школьник неохотно выпрямился, сел на край кушетки. Я до последнего надеялся, что сейчас проснусь, и этот бред закончится. Но чувак спокойно встал, прогулялся по полу, победоносно посмотрел на меня и заявил:
— Всё хорошо.
— Какая радость, — промурлыкала целительница. — Беги на занятия.
Хулиган обулся, смущённо поблагодарил Юлю за помощь и ретировался из кабинета.
Наступила моя очередь.
— Голова, — указываю на разбитый нос.
— Бедненький, — покачала головой героиня эротических снов. — Ложись на кушетку.
Долго упрашивать не пришлось.
Скинув туфли, я устроился на плоской поверхности, стараясь казаться растерянным и плохо соображающим. Девушка обладает навыками, которые и не снились медсёстрам в моей прежней жизни, но вряд ли её можно назвать ходячим томографом. А посему... я попытаюсь вытянуть из Юли хоть какую-то информацию.
