– Иван Кузьменко, – запинаясь, произнес тот. – Ученик пятого класса. Прошу прощения за… за подслушивание.

– Так и быть, прощаю, – пробормотал Олег. Пятый класс… со скольки здесь идут в школу? С девяти лет? С десяти? – Меня зовут Кислицын Олег Захарович, Департамент технического надзора. Скажите, Иван Александрович, почему вы уверены, что меня кто-то выслушает? За последние два дня я побывал у трех ученых, которых мне отрекомендовали как светил отечественной химической науки. Кудашкин, Тубарев, теперь вот ваш директор. Все трое отшили меня, почти не слушая. Честно говоря, такой подход начинает меня утомлять.

– А… кто отрекомендовал их вам, позвольте узнать? – полюбопытствовал юноша.

Краска постепенно сходила с его щек.

– Ну… – Олег неопределенно пошевелил пальцами в воздухе. Упоминать, что рекомендации исходили от неведомого ему сотрудника Охранного отделения, почему-то не хотелось. – Рекомендовали, в общем.

– Понятно, – школяр солидно кивнул, изо всех сил пытаясь выглядеть взрослым. – Должен сказать, сударь, что в определенных кругах они действительно сделали себе имя. Но, между нами, названные вам личности не более, чем мыльные пузыри. Я считаю, что они добились своего положения за счет личных связей, отнюдь не за счет научной деятельности. Интриги, подсиживания и прочие действия, недостойные настоящего ученого. Уверен, все трое в совокупности никогда не набрали материала даже на одну полноценную статью.

– А вы, значит, знаете настоящего ученого, не играющего в недостойные игры, набравшего материала более, чем на одну статью, и готового непредвзято отнестись в абсурдному бреду вроде моего? – поинтересовался Олег.

– Да, – твердо кивнул Кузьменко. – Я знаю такого человека. Если соблаговолите проследовать за мной, тут недалеко, в двух кварталах. Он сейчас дома.

– Скажите, молодой человек, а вам не следует быть на занятиях? Время-то учебное.

– Ну… – юноша потупился. – Меня выгнали. Я учителю бомбу-вонючку подбросил…

– Вот как? Ну что же, Иван, – вздохнул Олег. – Есть в вас что-то этакое… убедительное. В конце концов, почему бы не зайти по дороге к еще одному светилу?

Валяйте, ведите. Надеюсь, в меня вы бомбами-вонючками швыряться не станете.

Наемная квартирка, куда Олега привел спутник, оказалась довольно маленькой и неказистой. Хозяин обнаружился в небольшой, размерами смахивающий на чулан уборщицы комнатке с неказистым письменным столом, книжными полками и парой стульев, занимавшими почти все свободное место. Человек на вид лет пятидесяти с небольшим недовольно поднял глаза от толстого пожелтевшего тома. Волосы на его висках густо серебрились сединой, на бритом сухощавом лице не виднелось и следа характерно-интеллигентских усов или бороды. Его острый неприязненный взгляд потеплел, когда упал на юношу.

– Здравствуй, Иван, – приветливо сказал он. – Что-то давненько не забегал. Кто это с тобой?

– Здравствуйте, Евгений Ильич, – кивнул Кузьменко, пожимая протянутую ему руку.

– Это… господин Кислицын из Депертамента технического надзора. Я невольно подслушал, – парень снова покраснел, – его разговор с директором… Ну, и решил, что, возможно, вам будет интересно…

– Очень, очень любопытно, – покивал хозяин кабинета. Он с трудом выбрался из-за стола, почти вплотную прижатого к подоконнику, и протянул руку Олегу. – Евгений Ильич Вагранов, доцент физико-математического факультета университета, действительный член Русского физико-химического общества.

– Кислыцын Олег Захарович, старший инспектор Департамента технического надзора,

– Олег крепко пожал руку Вагранова.

– Департамента чего? – поинтересовался тот, с любопытством разглядывая гостя.

– Технического надзора Московской управы, – пояснил Олег. – Департамент – под личным патронажем градоначальника.

– Что-то не слышал о таком, – Вагранов задумчиво потер подбородок. – Да вы присаживайтесь, господа, в ногах правды нет. – Он с таким же трудом забрался обратно на свое место.

– Департамент недавно организован, – пояснил Олег, отчаянно стараясь придать голосу непринужденность. – О нас еще мало кто слышал. В свете известных событий… рабочие бунты, знаете ли, и тому подобное, было принято решение, что за условиями труда рабочих на фабриках надлежит вести надзор, по возможности изыскивая возможности по улучшению условий труда… ну, вы меня понимаете.

– Улучшение условий труда, как же, как же, – задумчиво покивал Вагранов. Его взгляд сделался сонным. – Этим, я должен заметить, следовало заняться десятилетия назад. Видели бы вы условия труда на анилиновых фабриках, м-да… Но ведь здесь вы явно не за условиями труда надзирать пришли, не так ли?

– Ну, ваши условия труда улучшить не помешало бы, – усмехнулся Олег. В нем внезапно вспыхнуло необъяснимое чувство легкости. – Полагаю, что эта каморка в какой-то степени отражает отношение к вам вашего начальства?

– Можно сказать и так, – слегка пожал плечами доцент. – Кое-кто полагает, что мои излишне революционные взгляды рано или поздно приведут к полному и бесповоротному увольнению из университета. Некоторые даже высказывались в том духе, что по мне Сибирь плачет. Но я слишком видная фигура, чтобы вот так запросто со мной расправиться.

– А у вас и в самом деле революционные взгляды? – поинтересовался Кислицын. – Сочувствуете красным?

– Красным? – поморщился Вагранов. – Если вы имеете в виду террористов, бросающих бомбы или подстрекающих громить дома и лавки, то увольте. Это бандиты, а не борцы за права рабочих. Но наше общество действительно нуждается в реформировании. Мы закоснели в застое и духоте, нам отчаянно нужен глоток свежего воздуха. Рабочие бунты – лишь симптом затянувшейся болезни, не более.

– Смело, – Олегу все больше и больше нравился сидящий перед ним человек. Им определенно следовало заняться если не с научной, то с личной точки зрения. – Не боитесь, что Охранное отделение заинтересуется вашими взглядами?

– Я их не скрываю, – сухо ответил доцент. – Однако же ближе к делу, Олег Захарович. Суть вашего визита заключается?..

– Суть моего визита не слишком сложна. У меня есть некоторые неортодоксальные идеи в области органической химии, которые ваши коллеги полагают чистым бредом сумасшедшего. Признаться, они – коллеги, я имею в виду – оказались настолько убедительными, что я и сам в это почти поверил.

– К мнению некоторых людей стоит прислушиваться, некоторых – нет. Обычно я предпочитаю сам составлять свое мнение о предмете, – Вагранов побарабанил пальцами по столу. – Хотя я и специализируюсь на теоретической механике, химия мое давнее хобби. Смею надеяться, мое имя в этой области довольно известно.

Итак?

Олег поколебался.

– Ну, суть можно выразить в паре фраз. Если определенным образом обработать газ этилен, в изобилии встречающийся в природных нефтегазовых месторождениях, то возможно запустить реакции образования длинных полимерных цепочек. Получаемый в результате материал, полиэтилен, обладает весьма привлекательными свойствами: нейтральностью, пластичностью, прозрачностью, водонепроницаемостью и тому подобными. Хм… у вас еще не пропала охота слушать?

– Любопытно, – медленно произнес доцент. Ваня Кузьменко за спиной у Олега затаил дыхание. – Можно чуть поподробнее?

– Можно, – согласился Олег. – Не одолжите бумагу с карандашом?

Получив требуемое, он принялся быстро набрасывать структурные формулы.

– Этилен C2H4 – газ, состоящий из двух групп CH2, объединенных двойной связью, примерно так. Одна из этих связей менее устойчивая, чем другая. Скажем, в газе этане C2H6 эта связь разорвана, на образовавшихся связях сидят дополнительные атомы водорода… вот так. Если в этилене принудительно разорвать эту связь в специально контролируемых условиях, включающих высокие температуру и давление, а также присутствие катализаторов, то получится свободный радикал, – он набросал еще несколько штрихов, – который за счет… гм, торчащих в стороны связей могут образовывать длинные цепочки. Примерно вот так, – он нарисовал цепочку повторяющихся групп CH2, связанных горизонтальными черточками.