Ведь теперь она не почувствует прикосновение его влажных губ к нежной девичьей коже. А перчатки потом можно и выбросить!

Через несколько минут Марат с Кристиной вальсировали среди других пар по огромному залу, украшенному живыми цветами. На этот раз Кристина с большим удивлением обнаружила, что этот омерзительный запах исчез. Кажется, Марат даже воспользовался парфюмом.

«А может, все не так и страшно? — подумала Кристина, про себя улыбаясь. — Сколько женщин живет в браке без любви, и ничего? Может, это даже к лучшему?».

Но эти мысли быстро исчезли. После танцев Кристина отправилась в уборную, поправить прическу и платье. Но не успела она заколоть выбившуюся из высокой прически прядь волос, как в комнатку ворвался Марат.

Раскрасневшийся и пыхтящий, он одержимо бросился к Кристине. Девушка опустила руки и затаила дыхание. Он водил руками по ее бёдрам и талии, целовал ее в щеки и губы. Наконец прижал ее к умывальнику и снова полез под юбку. Кристина замерла, словно каменная статуя.

Я в тебя верю. Ты с этим справишься. Мама будет тобой гордиться.

Кристина снова почувствовала этот запах и перестала дышать носом. Марат решил, что это признак возбуждения, и ещё яростнее стал пытаться сорвать миллион ее юбок.

Ты справишься.

Раздался треск рвущейся ткани. Марат порвал одну из нижних юбок. Кристина закрыла глаза.

Мама будет…

Вдруг она услышала, как кто-то зашёл в уборную, и открыла глаза. Перед ней стоял высокий парень в чёрном смокинге и таких же чёрных брюках. Его туфли сверкали чистотой.

«Вообще-то это женский туалет», — промелькнуло в голове Кристины.

Парень подошёл к Марату и, точно пушинку, оттолкнул его. Растерянный Марат смотрел на незнакомца испуганно и непонимающе. Затем он взял себя в руки.

— Это моя невеста! Что вы себе позволяете?!

— Свинья, — сквозь зубы проговорил спаситель Кристины и сверкнул глазами из прорезей маски, затем взял ее за руку и повлёк за собой.

— Ты за это ответишь! — крикнул Марат, когда молодые люди скрылись в дверях.

***

— Куда ты меня ведёшь? Так нельзя! Пусти меня.

— Ты сумасшедшая?

Парень остановился среди танцующих людей в старомодных костюмах.

— Ты хочешь туда вернуться?

— Ни за что!

— Я хочу уехать отсюда, — резко сказал молодой стильный мужчина. — И ты поедешь со мной.

Парень сжал руку Кристины и снова потащил за собой. Чувства девушки смешались: ей нельзя было покидать маскарад, ни в коем случае нельзя, но она хотела. А ещё она не хотела подводить маму. И что из этого важнее?

Кристина и незнакомец вышли на улицу, и свежий воздух обдал их лица прохладой.

— Я не могу уйти.

Кристина задержала на незнакомце взгляд.

— Ты второй раз спасаешь меня. Я благодарна тебе. Но я не могу уйти.

Парень отвернулся и молча отошёл на пару шагов.

— Значит, узнала меня? — через плечо бросил он.

— Узнала.

Они помолчали.

— Что тебя держит?

Кристина подивилась такому правильному вопросу и без промедления ответила:

— Мама.

Парень фыркнул. По-видимому, он рассчитывал услышать что-то другое.

С неба закапали сначала небольшие, затем огромные прохладные капли дождя. По спине Кристины пробежали мурашки.

— А ты думал, я скажу, что мне нравился этот вонючий осел? Что мне нравились его мерзкие прикосновения? Ведь я такая грязная, а? Так ты обо мне думаешь? Зачем ты меня все время спасаешь?!

Голос Кристины сорвался на крик, по щекам текли слёзы. Девушка шумно шмыгнула носом и закрыла лицо руками.

— Потому что ты другая. Ты — не они. И я не дам тебе уподобиться им. Ты попала в дурную компанию, Кристина.

— Это не дурная компания. Это дурной город. Это чертов дурной мир!

— Перестань.

Кристина уселась на землю в своём огромном пышном платье и, чуть успокоившись, посмотрела на собеседника. Теперь он стоял боком к ней.

Дождь превратил прическу девушки в некрасиво торчащие слипшиеся пряди волос.

— Кто ты такой?

Парень не ответил. Кристина слышала, как он тихонько усмехнулся.

— Это не имеет значения. Сейчас важно одно: ты остаёшься здесь или уезжаешь со мной?

Кристина умоляюще посмотрела на него:

— Почему мы просто не можем остаться и поболтать? Я просто хотела поговорить с тобой. Мне кажется, только ты скажешь мне правду.

— Тебе нужно решить.

— Что важнее: семья или собственное мнение? Как поступить правильно: слушать маму или не слушать никого, кроме себя, даже если останешься в одиночестве?

— Дочь! Кристина?

Тело девушки дрожало. Где-то вдалеке она слышала взволнованный голос матери, звавший ее по имени.

— Что же важнее? Скажи мне, что?

Туман застилал глаза. Лихорадка становилась все сильнее. Но Кристина, сидя на земле и покачиваясь, мокрая и дрожащая, продолжала твердить:

— Как поступить правильно? Скажи!

Она старалась сфокусировать взгляд и на долю секунды у неё получилось. Парня в черном костюме уже рядом не было. Зато к ней надвигалась встревоженная мама.

— Нет, — Кристина легла на холодную влажную землю, не в силах больше держать спину прямо, — Нет-нет-нет. Скажи мне, скажи…

— Как ты, милая? — черты лица матери казались мягкими и плавными, глаза источали свет и доброту.

Кристина попыталась улыбнуться, но у неё не вышло.

— Что случилось? — хрипло спросила она.

— На маскараде тебе стало плохо, — объяснила Жанна Геннадьевна и погладила дочь по голове, придвинувшись поближе, — У тебя поднялась высокая температура, всю ночь мы пытались ее снизить. А ещё…

Женщина замолкла, соображая, как продолжить фразу.

— Что, мама?

— Марат сказал, какой-то тип пытался тебя украсть. Я обязательно пожалуюсь организаторам маскарада! Что это за беспредел? Пускать на праздник всяких маньяков?! Куда смотрела охрана? Они у меня попляшут!

Кристина приподнялась на локтях и хотела было возразить, но передумала и без сил рухнула обратно на кровать. Жанна Геннадьевна смотрела в стену и продолжала:

— Марат сказал, что вы мило беседовали, когда этот псих подлетел и силой увёл тебя!

Кристина хрипло рассмеялась. Жанна Геннадьевна с изумлением посмотрела на дочь.

— Я сказала что-то смешное?

— Мило разговаривали? Он лапал меня, мама. Он приставал ко мне в туалете! Такого мужа ты хочешь для своей единственной дочери?

Жанна Геннадьевна молчала: она смотрела на дочь долгим задумчивым взглядом. Затем ее щеку нервно передернуло, и она отвернулась.

— Выпей лекарство, — сказала Жанна Геннадьевна как ни в чем не бывало спустя пять минут тишины и потянулась за красным пузырьком с таблетками. — Тебе станет лучше: поможет уснуть.

Кристина равнодушно приняла лекарство из рук матери и проглотила, не запивая водой. Она не смотрела на мать. Ей было очень больно и тоскливо от того, что она не в силах быть такой дочерью, какой мама хочет ее видеть. О которой мать бы по-настоящему заботилась. А не была бы вынуждена это делать.

— С этого дня ты перестанешь общаться с твоими так называемыми подружками, — сказала тихо и решительно Жанна Геннадьевна, убирая лекарство в ящик стола. — Не удивлюсь, если этот вчерашний хулиган — из числа их дружков.

Предметы медленно теряли очертания. Кристина погружалась в странный беспокойный сон. Девушка вдруг застонала и схватила мать за подол юбки.

— Ты бы хотела иметь другую дочь?

Кристина силилась открыть глаза шире, но это было бесполезно. Либо это волшебное лекарство моментально начало действовать, либо Кристина потратила слишком много сил на пустые разговоры.

— Мама… — прошептала она.

Последним, что она видела перед тем, как окончательно уснуть, было перекошенное лицо матери. Она плакала?.. Кажется в ее руке был пустой стакан. А вода теперь стекала ручьями по ее лицу. Нет, она не плакала. Она никогда не плачет.