Шесть безнадег всего за день! Подумать только!

Господин Выдри, что бы о нем ни думали его подчиненные, самодуром не был. Он прекрасно знал все сложности процедуры, ведь когда-то ее лично разработал. Банк был в постоянном поиске тех, кто оказывался на краю, – неудачников, у которых не оставалось выбора. А когда такой неудачник отыскивался, агенты из особого отдела перекусывали последнюю проволоку (или, как это называл сам господин Выдри, «проволочку»), которая могла удержать потенциального безнадегу и дать ему надежду. Затем к неудачнику приходил лучший банковский всучиватель ссуд мистер Вермиттлер, непревзойденный мастер сыпать соль на раны, смещать акценты и внушать, внушать, внушать, что лишь небольшая ссуда (с очень маленьким процентом) исправит положение.

Что ж, мистеру Вермиттлеру за сегодня пришлось истоптать немало порогов. Да и Томмс, чего скрывать, потрудился на славу. Разумеется, господин Выдри считал это все в первую очередь собственной заслугой: хороший начальник всегда знает, как стимулировать своих подчиненных. «Не бывает непосильных задач – бывает неспособность в достаточной мере передать неукоснительность исполнения требуемого».

Томмс был исполнительным и трусливым – лучшие качества для работы под началом господина Выдри. Ему, правда, недоставало беспринципности, он был мягким, как подплавленный сургуч, но с этим глава Грабьего отдела мог смириться: пока одни руки сжимают чье-то горло, другие заполняют бумаги, а шестеренки крутятся…

Когда со стола мисс Коггарт пришли документы по «ссудопроизводству» на последнего безнадегу, господин Выдри, лично взялся заполнять Грабий список. Он не любил писать: все эти чернила, промокательные бумаги, скрипучие перья ручек… Но ему нужно было вписать лишь одно имя, заполнить лишь одну строчку и вырисовать лишь одну цифру в кружочке итога.

Выводя в книге «Хоренбон Тратч Ти, младший» (странное имя, ну да ладно!), господин Выдри со злорадством думал, как он обскакал этого хлыща Муни из Биржевого отдела. Шпион, засланный господином Выдри в Биржевой отдел, докладывал, что дела у Муни шли неважно: еще бы, ведь акции – такая непостоянная штука! Они имеют свойство внезапно обесцениваться, если запустить парочку неблаговидных слушков.

Господин Выдри уже подумывал, как забавно будет на Новогоднем ужине у мадам Ригсберг предложить Муни взять ссуду, чтобы поправить дела, когда до него донесся отдаленный грохот.

Это произошло так неожиданно, что господин Выдри дернул рукой, и с пера ручки прямо на страничку упала жирная клякса.

Проклятье!

Глава Грабьего отдела прислушался. Звук шел вовсе не из-за окна, как он сперва решил, а из банка – откуда-то снизу.

Грохот повторился, а затем опять. Это в вестибюле или на втором этаже? Что там у них творится?!

А потом завыла сирена, и сонный банк ожил. Из-за стен донесся гул. Портреты качнулись. Господин Выдри уронил ручку.

«Этого не может быть! Неужели снова?! Он вернулся?!»

Дрожащей рукой господин Выдри достал из ящика стола револьвер – в жирных, увенчанных перстнями пальцах главы Грабьего отдела он казался совсем миниатюрным.

– Что делать? Что делать? – пробубнил господин Выдри, и его голова наполнилась суматошными мыслями: «Если это то, что я думаю, вестибюль перекрыт!», «Мне ничто не угрожает!», «Нужно убираться отсюда… если я сейчас вызову аэрокэб, он прилетит через… Проклятье! Аэрокэбы ведь сейчас не летают!»

В дверь кабинета раздался стук, и господин Выдри содрогнулся.

– Кто?!

– Это я, сэр! – сообщили из коридора, и страх чуть отступил. И все же господин Выдри был так взбудоражен, что не замечал, как пепел с его сигары падает ему на грудь и живот.

– Томмс?!

– Да, сэр, это я, – раздалось из-за двери.

– Войдите!

Дверь открылась, и клерк вошел в кабинет.

Господин Выдри опустил револьвер.

– Что там творится, будьте вы неладны?!

– Запущен «Протокол вторжения», сэр.

Господин Выдри запыхтел:

– Я и так это знаю, чтоб вас! Но что именно творится?

– Полагаю, нас грабят, сэр.

– Что?! Грабят?! Это возмутительно!

– Вероятно, сэр.

– Нужно сообщить мадам Ригсберг, полиция уже, вероятно, едет! Где Ратц и его люди?

– Отбыли еще днем. Они охотятся за Карибианом.

– Проклятье! Как неудачно все сложилось!

Мистер Томмс пожал плечами и сказал:

– Или же, наоборот, удачно, если смотреть на все это глазами грабителей.

Глава Грабьего отдела злобно зыркнул на подчиненного.

– Почему вы так спокойны? И… почему вы ничего не предпринимаете!

– А что я могу, сэр? Я ведь простой клерк с третьего этажа…

Господин Выдри прищурился. Что-то с Томмсом было не так. И он почти сразу же понял, что именно. Томмс – удивительное дело! – не испытывал ни малейшего страха перед начальником.

– Мне все это не нравится, Томмс, – сказал господин Выдри.

– Я понимаю, сэр. – Клерк кивнул. – Но сейчас ведь Новый год, время платить по счетам – так что, думаю, вам тоже придется погасить свою ссуду.

Господин Выдри выпучил глаза.

– Что еще за вздор?!

Томмс пояснил:

– Наш отдел не случайно называется «Грабьим» – мы грабим людей. Вот это, – он кивнул на книгу, лежащую на столе, – доказательство того, что мы делаем.

– Ничего не понимаю, – рявкнул господин Выдри, отчего несколько его подбородков колыхнулись. – Томмс! Вы вдруг заговорили на каком-то непонятном языке! Извольте выражаться по-габенски!

Роберт Томмс перешел на понятный начальнику язык:

– Прибыль, сэр. Вы дали мне задание. Шесть безнадег. Я добыл их вам. Мисс Коггарт отправила вам бумаги шестого, не так ли?

– Что за бред, Томмс?! – воскликнул господин Выдри. – Сейчас не до того! Банк грабят!

Но Томмс будто не услышал:

– Добыть одного безнадегу крайне трудно, а шестерых… Но я справился. В какой-то момент я было решил, что мне не удастся заполучить шестого, но он неожиданно сам ко мне пришел. Вы довольны моей работой, сэр?

– Забудьте о треклятых безнадегах! – Господин Выдри повернулся на кресле спиной к подчиненному и уставился в окно. – Почему полиция не едет?! «Протокол вторжения» включает в себя немедленное появление этих идиотов из Дома-с-синей-крышей. Где их носит? Вы слышите колокола с синих фургонов, Томмс?

– Не слышу, сэр.

Голос Томмса неожиданно раздался над плечом начальника Грабьего отдела, и тот, вздрогнув, поднял голову.

Клерк глядел на него не моргая.

– Что… вы… – недоуменно выдохнул господин Выдри.

Мистер Томмс размотал шарф. В верхней части его шеи проходила глубокая багровая борозда, на коже пропечатались косые черточки – следы от веревки.

– Что это, Томмс? – прошептал глава Грабьего отдела.

Губы клерка исказились.

– Томмс мертв, – сказал он. – Этот глупый человек сейчас висит в петле в своей гостиной. А к вам явился мстительный призрак, господин Выдри, чтобы призвать вас к ответу за свои злодеяния.

Господин Выдри широко раскрыл рот, и сигара, выпав, покатилась по жилетке.

Томмс и правда выглядел, как призрак: мертвенно-белое лицо, непроглядно-черные круги вокруг глаз, запавшие щеки и серые, потрескавшиеся губы.

Расчетливый и приземленный глава Грабьего отдела «Ригсберг-банка» в различную суеверную чушь не верил, но сейчас… он ведь сразу понял, что Томмс на себя не похож!

Господин Выдри медленно поднял руку и ткнул пальцем Томмса в грудь. А потом выдохнул с облегчением – на миг он даже поверил в то, что тот – призрак, и подумал, что палец пройдет сквозь подчиненного.

– Будьте вы прокляты со своими идиотскими шуточками, Томмс!

– Сколько жизней загублено… – глухо проговорил клерк. – Сколько ни в чем не повинных людей убиты. И ради чего? Чтобы какой-то безнадега остался в наших книгах? Если бы я только знал раньше, если бы только задумался. Но нет, я просто каждое утро входил в проклятые двери банка, принимал пилюлю от горемычного порошка, поднимался на свой этаж и садился за стол. И помогал вам убивать людей…