Потери команды красного корабля составили пять человек убитыми и двенадцать ранеными, из них четверо — тяжело. Зато удалось освободить всех рабов на острове. Правда, большая часть не захотела присоединяться к походу против гёзов и отправилась искать счастья в Последнем море на каком-то баркасе. Но остальные вступили в ряды мятежников, и теперь их было больше двух сотен! Доспехи и снаряжение с острова тоже пришлись очень кстати, у каждого появилась какая-никакая броня и вооружились мятежники до зубов!

Особо ценным приобретением стал лекарь. Этого старикана держали при местном борделе, он делал аборты проституткам и лечил постыдные заболевания у гёзов. А по призванию и основной профессии он был военно-полевой хирург, родом откуда-то из Центральных провинций.

— Я служил у дю Ритёра, знаете ли… — сказал он Разору, и Разор уважительно хмыкнул, как будто это ему о чём-то говорило. — Меня зовут Цудечкис, маэстру Цудечкис.

А еще он был ортодоксом и потрясающим специалистом. Лекарская седая «шкиперская» бородка мелькала тут и там, он с хрустом вправлял суставы, деловито ковырялся в свежих ранах и вливал в рот микстуры лежачим больным, покачивая головой и цыкая зубом. Кирпич с радостью уступил ему место корабельного доктора, оставшись при нем помощником. Стоило маэстру Цудечкису появиться на борту, как никто уже и не представляли себе, как без него вообще существовала команда!

— Какая, однако, бойкая натура! — сказал про него как-то Разор с одобрением.

Красный корабль продолжил свой путь и следующие два острова стали для мятежников легкой добычей. Их принимали за Дэна Беллами, а они принимали гёзов на клинки. Команда выросла до двух с половиной сотен бойцов, а трюмы были уже основательно нагружены ценностями и оружием.

И всё это богатство было записано и учтено, и всем всего хватало с избытком. Рем Тиберий Аркан неожиданно для себя оказался хорошим квартирмейстером, он, можно сказать, открыл в себе талант к такого рода делам, и даже получал удовольствие, выдавая на руки чистое белье и рассчитывая вместе с корабельным коком норму продуктов на двести пятьдесят человек.

— Не всё ж мне палашом размахивать, — говорил он в беседе с Микке. — Нужно и что-то полезное делать, да? Квартирмейстер я, в конце концов, или нет?

В такие минуты молодой Аркан чувствовал себя настоящим ортодоксом — трудолюбивым, порядочным, рачительным хозяином. И это новое чувство ему нравилось.

Палаш, кстати, он нашёл по руке: отличный клинок с полуторной заточкой, длиной с руку, простой и надежный, без финтифлюшек, чернений и гравировок. Ну как — нашел? Выбил из рук у одного из гёзов. Еще Рем раздобыл себе неплохие стальные наручи и поножи. Кирасу пока оставил кожаную — всё, что попадалось из доспехов, было либо неудобным, либо не по размеру — аркановский рост стандартным назвать было сложно.

Ребята вечерами хвастались своими подвигами, орали песни, знакомились с новичками и были готовы уничтожать всех гёзов Низац Роск, прерываясь только на обед.

А командный состав, узким кругом собираясь в кают-компании после удачного дня, мрачно размышлял о будущем. Ситуация с курсом так и не прояснилась. Очевидным стало только то, что, скорее всего, любой военный корабль с западного побережья постарается напасть на них, поскольку никакого законного основания на владение красным кораблем Дэна Беллами у мятежников не было, не говоря уже о каперском патенте или какой иной бумаге. Доказывай потом, что кучка беглых гребцов рубилась только с пиратами, а гора драгоценностей в трюме — компенсация за месяцы изнурительного труда, лишений и издевательств…

Вообще-то у Рема была одна идейка, как узаконить их статус, но озвучивать ее он не собирался. Для этого Аркану пришлось бы поведать свою историю. Благо, дело до этого еще не дошло, хотя Разор уже несколько раз подгребал с разговорами по душам. Но суета давала возможность увильнуть в сторону: то подожги, этого убей… Рему и самому было бы дико интересно послушать историю Разора, или того же Микке, но как-то не складывалось.

Не сложилось и на этот вечер. На следующем острове под названием Сэн Ракё мятежники умылись кровью, встретив серьезное сопротивление: местные быстро разобрались, кто приплыл на корабле Дэна Беллами… Резня была просто безумная хотя высадка прошла без помех.

Дело в том, что этот клочок суши был чем-то вроде биржи труда, похожей на ту, которую Рем видел в Смарагде. Сюда прибывали все, кто хотел стать гёзами, и ждали, пока какому-нибудь капитану не понадобится пополнить команду. Еще повезло, что вместо обычно толкущейся здесь полутысячи головорезов, на острове ошивалось всего-то полторы сотни. Но трепку они задали мятежникам знатную, хотя и полегли почти все, сломленные напором рабов, которых Разор и Кирпич с Септимием сумели освободить из тюремных бараков.

У Аркана руки тряслись целые сутки от ужаса, пережитого в тот день, и страшно гудело в голове после того, как какой-то ловкий популяр сбил его с ног ударом шестопера по шлему…

В общем, мятежники потеряли семьдесят человек убитыми, в том числе Кирпича, Латерна, Татри… Раненых было множество. Большая часть потерь приходилась на вчерашних рабов, толком не умеющих сражаться, но и «старички» тоже не убереглись: Разор был ранен в ногу, Марку выбили половину зубов и свернули челюсть, а Сухарь лишился двух пальцев на левой руке.

С другой стороны, среди выживших освобожденных невольников с Сэн Ракё оказался замечательный во всех отношениях купец-оптимат и почти вся его охрана — восемнадцать опытных, закаленных бойцов, которых захватила банда вербовщиков, заплывших высоко по течению реки в условно мирные земли Запада, и напавшая на торговый караван на привале.

— Это было колдовство! — со знанием дела говорил дородный купчина по имени Оливьер.

Он вытирал тряпкой кровь с мощных предплечий и делился пережитым:

— Перед тем как мои глаза закрылись, я увидел духов, подобных туману, которые летали над лагерем!

И его охранники согласно закивали. Они все были профессиональными бойцами, наемниками, и вряд ли так просто прошляпили бы нападение. Купец не стал претендовать на лидерство, так что все они влились в команду, пополнив ряды абордажников, чьи потери были особенно велики.

Считая этих людей, удалось набрать сорок пять человек пополнения, и множество трофеев, включая оружие отличного качества, и пудов сорок припасов и снаряжения. Правда, денег на этом острове почти совсем не было. Сюда приезжали те, кто хотел заработать, так что в карманах у них было не густо. Все деревянные постройки пустили на погребальные костры для павших соратников-ортодоксов, а своих оптиматов мятежники предали земле на небольшом островке неподалеку.

Разграбив большую часть Малой Гряды, так и не удалось решить главную проблему. Микке определил направление на север, углядев ночью знакомые созвездия и яркую точку Небесного Маяка. Теоретически можно было двигаться, ориентируясь по сторонам горизонта, и держать курс, например, на северо-восток, чтобы прибыть к Западному побережью. Это грозило в лучшем случае судебным разбирательством, а в худшем — атакой военного флота кого-нибудь из местных сеньоров. Там не стали бы слушать сказки про освобождение из плена, а поступили так, как поступают с настоящими пиратами.

В итоге, на общем совете команды было решено покончить с Малой Грядой. Ненависть к гёзам ещё не угасла в сердцах мятежников… Но Рем, покопавшись в своей душе, понимал, что ему уже просто хочется домой, а убийств и пожаров он навидался достаточно.

Следующий остров ждал во всеоружии: гавань ощетинилась копьями местной охраны, классическая пиратская галера ставила парус, чтобы удрать за подмогой, в городке бил набат и горели костры.

— Черт бы их побрал! Увидели, небось, дым от пожарищ соседнего острова… — бурчал Жерар. — Что нам теперь делать?

Марк и Септимий единодушно предложили плюнуть на галеру и атаковать остров. Сухарь и Микке настаивали на том, что галеру нужно остановить, чтобы она не привела подкрепление. А Разор сдвинул на затылок свой шлем-морион и спросил: